пацифик станут единым организмом и будут взаимодействовать согласно религии мультиверса. То есть как предписывает расширенный фенотип.

— Колыванов подписался бы под каждым словом, — вставила Варвара Петровна.

— Верно, — согласился Борис. — А в конце Оля даже заговорила о мутуализме. Знаете, что это такое?

— Симбиоз, без которого уже никак, — ответил Матвей, — жизненно необходимый.

— Вот-вот, — подтвердил Борис, — а это уже полная капитуляция перед паразитом. Я не знал, что и сказать, начал говорить о социальных стратегиях…

— О чём? — спросил Матвей.

— О социальных стратегиях, это Костя меня недавно просветил. В каждой социальной популяции, грубо говоря, действуют две стратегии — «голуби» и «ястребы». Одни осы роют норки и таскают туда парализованных кузнечиков, другие выгоняют хозяев и захватывают чужие норки. Чтобы обе стратегии были успешны, в популяции должно соблюдаться определённое процентное соотношение тех и других. Если приверженцев какой-то стратегии станет больше, эта стратегия перестанет быть выгодной. Я сказал, что сегодня быть пацифистом — социально выгодная позиция, именно поэтому паразит её и выбрал. А когда он распространится достаточно широко, позиция станет невыгодной — и как он тогда отреагирует? Но Оля перебила меня, сказала, что это чушь, что пацифик жёстко сцеплен со своим мемом. Что глупо даже сравнивать поведение высокоразвитых социальных животных и стратегию генов одноклеточного, это совсем другое.

— Вообще-то, она права, — заметил Матвей. — При перекосе в соотношении социальных стратегий обратная связь действует очень оперативно. Но для фенотипических эффектов время срабатывания обратной связи надо считать не в сутках, а в поколениях. А это уже совсем иная шкала.

— Я понимаю, — сказал Борис. — Но она ответила сразу, без колебаний, не раздумывая ни секунды. На мою Олю это не похоже. И потом, мне не нравится фраза «это совсем другое». Не её это слова.

— Колыванов сказал именно так, — вмешалась Варвара Петровна, — хотя двух наблюдений недостаточно, чтобы считать фразу «это совсем другое» симптомом болезни.

— Варвара Петровна, давайте ближе к делу, — попросил Матвей. — Что вы предлагаете?

— Сегодня же расширю курс и назначу капельницы. Девочку надо спасать.

— Но если она отказывается от лечения, у вас же ничего не получится.

Варвара Петровна пожала плечами.

— Усыпим и введём.

— Э-э, — протянул Матвей, — а это вообще законно?

— А ты как думаешь? — усмехнулась Варвара Петровна. — Тут дело в другом. Если ваша теория о биомеме верна и мем жёстко сцеплен с паразитом, то после выздоровления Ольга не будет иметь к вам никаких претензий. Она даже будет вам благодарна. Но если теория ошибочна и жёсткой сцепки нет, тогда держитесь. Меня-то просто выпрут на пенсию; начну, наконец, с правнуками нянькаться. А вот у вас начнётся весёлая жизнь. Так как? Готовы проверить свою теорию при таких ставках?

Борис вскочил с места.

— Да мне плевать на последствия! Верните мне мою Олю!

Он отшвырнул стул и выскочил из кабинета, хлопнув дверью. Варвара Петровна посмотрела ему вслед.

— Какой резкий! Интересно, если бы его подружка была постервознее, он бы сейчас так же бесился?

26

Ночью Борис долго не мог заснуть. Включил ноутбук, зашёл на сайт Горева и в который раз просмотрел все основные материалы, начиная с манифеста. А утром заглянул к Матвею поделиться впечатлениями.

— У него там всё очень красиво представлено. Логично и гуманно, убойная связка. Я сам проникся. И даже готов принять — не как религию, конечно, а как теорию. И как способ жизни. Вот чего так не хватало современной философии — а Горев очень вовремя пришёл на это пустое место со своими ответами. Мне вчера так легко всё зашло, что, пожалуй, мне стоит ещё раз сдать кровь на анализ. Схожу к Варваре; хочу убедиться, что это сработал чистый мем, без паразита.

— Варвару сегодня лучше не отвлекать, — сказал Борис, — сходишь завтра. А пока пройдись ещё раз по сайту Горева — вдруг ты что-то упустил.

Но назавтра всем стало не до анализов. Около пяти утра Борису пришёл код срочного вызова. Наскоро одевшись и сполоснув лицо, он выбежал из дома. Матвей, увидев его, даже не поздоровался.

— Где ты ходишь? Ночью на нас напали.

— Как напали? — не понял Борис.

— В прямом смысле. Оля же обещала вести дневник. Она его и вела, и выкладывала в инет. А в последних постах написала, что не хочет лечиться, но её всё никак не могут выписать.

— Ё-моё! — выругался Борис. — Как же я раньше об этом не подумал!

— Никто не подумал, — подтвердил Матвей, — урок нам на будущее. А сейчас у нас новая проблема. У стрелочников Оля уже стала живым символом, несломленной героиней. Пленённая девушка — что может быть эффективнее, тем более когда на аватарке такое милое личико! И там ещё были её фотографии; а ты знаешь, как такой типаж действует на мужчин. Субтильная девочка — сразу хочется прикрыть и защитить.

— Знаю, — кивнул Борис.

— Вот стрелочники и пришли её освобождать. Устроили митинг у центрального входа, собрали человек двадцать с плакатами и фотографиями узницы совести. Постояли, покричали. А потом кто-то очень грамотно взломал нашу защиту, отключил свет в отделении и дистанционно вскрыл все замки. Стрелочники тут же побросали свои плакаты и попыталась прорваться в институт.

— Как прорваться? — не понял Борис. — Там же охрана. Не могли же инфицированные драться с охранниками, им бы религия не позволила. Или паразит, но точно ведь не позволили бы.

— Так и было, — подтвердил Матвей, — спасли старые дедовские методы. Пятеро охранников смогли сдержать толпу стрелочников. А боксы Варвара дополнительно запирает на свой ключ — старый, железный, такие ещё рисуют на пиктограммах. Там механические замки, их дистанционно не взломаешь.

— Повезло, — сказал Борис.

— Кстати, о взломе, — продолжил Матвей, — ты ведь тоже участвовал в разработке нашей защитной системы? Что можешь сказать?

Борис покачал головой.

— Маловероятно. Мы ограничили число попыток входа, а за три раза пароль не подберёшь. Скорее всего, свои же и слили. Надо проверить всех сотрудников института и отстранить инфицированных от работы. Пусть сидят на больничном, их же формально можно считать больными.

— Понятно, — кивнул Матвей, — сделаем. И сегодня же надо внепланово сменить все пароли, займись этим. А я договорюсь с охраной, чтоб усилили посты. Ночью стрелочники, видимо, снова придут — надо быть готовыми. Нам ещё очень повезло, что они физически не способны на насилие.

— Инфицированные неспособны, — поправил Борис.

— Что ты имеешь в виду?

— Вчерашняя неудача должна была чему-то их научить. Так что сегодня среди стрелочников наверняка будут истинноверующие — те, кто уже заражён мемом, но ещё не заражён паразитом. Религиозные фанатики. Если Оля права, они тоже входят в расширенный фенотип