Он отрывается от моих губ, отпускает меня и затылком бьется о подголовник. А мне от его слов становится холодно и зябко.

– Ты ж маленькая ещё. Ну куда ж я лезу…

Тут его мобильный оживает. Он недовольно смотрит на экран и, проводя пальцем по экрану, прикладывает телефон к уху, не произнося ни слова.

Я слышу, не четко, правда, но различаю, порции отборного мата. Беркут даже не морщится, лишь слушает с каменным лицом. А после отвечает:

– Не суетись. Все в ажуре. Пусть получает свою партию и успокаивается. А дальше дело за нами, – я уже не разбираю ни слова, но мужчина просто отсекает дальнейший поток слов. – Занят я. Все.

– Поехали, – жестко, безапелляционно, холодно. Я, кажется, не смогла воспользоваться тем шансом, который мне выпал две минуты тому назад.

Пока Рома сделает небольшой круг по одностороннему движению, пройдёт ещё минут пять.

– А у тебя есть кто-нибудь?

Раньше это казалось странным. А теперь… я вполне готова поверить, что у него вообще нет женщины. Ни здесь, ни где-то в другом месте.

– Нет. Я одиночка, – Рома смело подтверждает мои слова. – Так проще. Нет риска, что близким сделают больно.

С этими словами меня прошибает холодный пот.

– Но кто-то из родных ведь есть. Тот, кто тебя любит, мама, например. И с ними ведь ты общаешься.

– В моей жизни нет никого. Вообще. И тебя не должно быть. Точка.

Я не знаю, как описать то, что творится в душе.

Он суровый, немногословный, жесткий. Но так хочется подарить ему хоть немного мягкости и тепла. Ему ведь это нужно, правда? Всем ведь это нужно, любому человеку…

Ругая себя последними словами, я осмеливаюсь положить руку на его широкое колено и с опаской, тихо выдавить из себя:

– И, тем не менее, я есть, Ром. Я же здесь. Рядом сижу…

Мужчина тут же накрывает мои пальцы своей широкой ладонью. Я наслаждаюсь уверенным прикосновением. И с опозданием замечаю, что машина остановилась у подъезда.

– Почему нельзя просто взять мой номер телефона, чтобы позвонить, когда будет возможность? Чтобы спросить как дела? Разве в этом есть что-то страшное?

– Яна. Твой номер у меня уже записан, – сердце мгновенно воспаряет к небу и тут же стремительно летит в пропасть с набранной высоты. – Но я не позвоню.

– Почему?

– Хоть что-нибудь в этой жизни я сделаю правильно.

Я потерялась во времени, янтарный взгляд затягивает все глубже. Беркут тянется ко мне, но я неправильно расцениваю его действие. Он нажимает на кнопку разблокировки дверей и просто молча смотрит не меня.

– Не поможешь мне выбраться из машины?

– Нет.

Такое чувство, что он наказывает себя, а не меня, заявляя таким образом о том, что его минутная слабость осталась позади.

Ни слова прощания. Ни быстрого взгляда. Вообще ничего. Он просто терпеливо ждёт, пока я сама уйду.

Наверное, если бы во мне было немного больше гордости, я бы так и сделала.

Но я, как дурочка, как наивный ребёнок, прижимаюсь к нему крепко и, не обращая внимания на разделяющийся нас подлокотник и абсолютное отсутствие любой мужской реакции, даже самой скупой, обжигаю невинным поцелуем щеку.

Только сейчас почему-то молчаливо отмечаю: Рома побрился. И в памяти всплывает всего одно мужское слово, сказанное в тот самый момент, когда я пожаловалась на колючесть его бороды.

– Услышал.

Когда я уходила, он продолжал молчать. Самое сложное было не обернуться. И сдержать слезы. Откуда такая слепящая боль? Как будто я потеряла за короткое время сразу двух близких людей.

Глупость. Но на душе царит гнетущая темнота. И как теперь с ней справиться, я себе не представляю.

Состояние было, как будто трактор переехал. Первые несколько дней дома меня ничего не радовало. Я беспрестанно проверяла телефон. Вдруг Рома объявится? Ждала его всю неделю, пока ещё была дома. Потом следующую. Затем я стала чаще убирать мобильник с глаз долой. Периодически отключала звук. Только бы специально не ловить удручающую тишину и отсутствие хотя бы сигнала смс.

На работу я вышла выжатая, как лимон. Понимала ведь, что сама себя извожу. Что я для него была никем, просто спутницей, выгодно подвернувшейся под руку. И тот факт, что я не могу выбросить его из головы, ситуацию меняет мало.

Ещё две недели я старалась максимально загрузить себя работой, намеренно задерживалась допоздна. Только бы не думать о нем…

Но ночью воспоминания все равно догоняли, не давая спокойно дышать. Любовь? Вряд ли… у меня, скорее, с головой проблемы. Мне бы радоваться, что выбралась живой и… почти невредимой. Потому что все ещё помню свой страх, когда люди Беркута бесцеремонно закинули меня в машину.

Иду вдоль дома, не разбирая дороги. Приближаюсь к своему подъезду. На мне вновь лица нет.

Прошёл уже почти целый месяц. И, конечно же, от Ромы нет ни весточки. А я-то, наивная, думала, что понравилась ему. По-настоящему.

Горько ухмыляюсь про себя. И вдруг…

Чувствую, что кто-то схватил меня за руку и потянул в сторону, сбивая с намеченного пути.

Я чувствую его. Запах этого мужчины. Больше так не пахнет никто. Силой и мощью. Он несильно сжимает пальцы, не желая причинять мне боль.

Сердце оживает и трепещет в его руках. И никуда мне от этого не деться.

– Поедешь со мной, – раздаётся сухой приказ. И тут же пояснение. – Надолго не задержу.

Я уже успеваю поравняться с ним, оглядываю Рому с ног до головы. Удивляясь его эффектному деловому виду. Плащ небрежно расстегнут, полы раздвигаются в сторону. Классические брюки, светлая рубашка. Волосы аккуратно зачёсаны назад, тёмные очки.

– То есть ты считаешь нормальным пропасть на месяц, а потом как ни в чем ни бывало появиться вновь?

– Садись, – подводит меня к поцарапанной старенькой серой машине и распахивает дверь. – Вопросы потом.

Его нетерпение настораживает.

Отмечаю, как он пару раз, словно невзначай, оборачивается, настороженно осматриваясь.

Я проворно усаживаюсь на сидение, пристегиваюсь, пока он обходит машину и занимает место водителя.

– Куда мы?

Молчание становится мне ответом. Рома сосредоточенно смотрит на дорогу, как всегда собранно, спокойно. Он стягивает очки и кладет их в подлокотник.

Я прямо кожей чувствую, как он расслабляется.

Смотрю на него во все глаза. Он выглядит… как будто сошёл со страниц журнала «Деловая жизнь» или «Бизнес сегодня». Назвать его красивым – не сказать ничего. Он шикарен. Просто невероятный.