Девицу звали Любочкой, и вот уже два месяца она занималадолжность секретарши полковника Хохленко. Приехала она из далекой провинции,приходилась полковнику дальней родней и являлась круглой сиротой. Полковникпринимал в ней участие, жалел и взял к себе секретарем. Любочка была глуповатаи ужасно доверчива, а учитывая внешние данные и полное неумение что-либоделать, вряд ли нашелся бы человек, который взял бы на работу это чудо.

Все сочувствовали Хохленко (родная кровь ведь не водица),тем более что Любочка оказалась совершенно безобидной и охотно выполняла мелкиенесложные поручения.

– Здравствуйте, товарищи! – сказала Любочка печальнымбасом.

Ей никто не ответил. Капитан Гудронов что-то писал в толстойамбарной книге, насупив брови, капитан Ананасов по-прежнему уставился в стену ишевелил губами.

– Я… вот принесла… – Любочка стеснительно протопала к столуГудронова и положила перед ним пачку снимков.

– А-а, это вы, Любовь Сергеевна! – Гудронов оторвалсяот своей писанины. – Простите, заработался совсем, не заметил…

Любочка подвинула ему фотографии, но Гудронов не обратилвнимания и продолжал разговор:

– Да, вот так работаешь, надрываешься, жизнь и здоровьекладешь на алтарь непримиримой борьбы с российской преступностью, а чтополучаешь взамен?

– Премию, наверное… – неуверенно ответила Любочка.

– Ох, Любовь Сергеевна, да разве в деньгах дело?! –пылко вскричал Гудронов. – Уж вы-то прекрасно знаете, что мы, работникимилиции, трудимся за идею. И деньги нас совершенно не интересуют!

В этом месте капитан Ананасов не выдержал и выдал звук,который издает резиновый пищащий шарик, когда сдувается. Гудронов споткнулся наполуслове, но Любочка, кажется, ничего не заметила, она слушала Гудронова оченьвнимательно, даже рот приоткрыла.

– Присаживайтесь! – сухо бросил Гудронов, так как усталзадирать голову, глядя на рослую Любочку. – За двоих ведь я работаю теперь,Любовь Сергеевна, – скорбно продолжал Гудронов, решив переходить ближе кделу, потому что время поджимало, Хохленко велел поторопиться. –Ананасов-то, считайте, из игры выбыл!

– Он заболел? – Любочка с опаской покосилась накапитана Ананасова, который, чтобы не рассмеяться, строил стенке страшные рожи.

– Это как посмотреть, – вздохнул речистыйГудронов. – Кое-кто, конечно, может считать это болезнью, однако бюллетеньпочему-то наша медсанчасть не дает!

Любочка в ответ поморгала и поинтересовалась, что же такоеслучилось с капитаном Ананасовым.

– А вы не догадываетесь? – с чувством спросилГудронов. – А надо бы повнимательнее к людям быть, Любовь Сергеевна,все-таки не в скобяной лавочке работаете, а в органах российской милиции!Страдает наш Ананасов от вашего невнимания и своей неразделенной любви!

В этом месте капитан Ананасов, чтобы удержаться от припадкахохота, сделал особенно страшную рожу.

– Ой! – Любочка хотела пискнуть, но голосовые связкивыдали рык потревоженной в берлоге медведицы.

– Да-да, Любовь Сергеевна! – гремел Гудронов. – Инечего ойкать и делать, понимаете ли, удивленные глаза! Не вы ли третьего дня вбуфете сказали, что он несерьезный человек, и нарочно облили его абрикосовымкомпотом?

– Я не нарочно, – горестно пробасила Любочка, – и пронесерьезного человека тоже… Я не хотела обидеть…

– А человек страдает! – припечатал Гудронов. – Иобщее дело, между прочим, тоже! Потому что я не железный и надвое разорватьсяне могу!

Тут он немного помедлил, несколько удивленный нелогичностьюсобственной фразы. Ананасов уронил голову на стол и затрясся от беззвучногохохота.

Из грустных коровьих глаз Любочки полились самые настоящиеслезы.

– Любочка! – тут же усовестился Гудронов. – Ненадо так расстраиваться. Капитан Ананасов не красна девица, он и не такиеперегрузки выдерживал! Переживет он ваше невнимание!

Тут Ананасов заржал в голос.

– Вы все шутите, – грустно сказала Любочка, – меняКузьма Остапович предупреждал…

– Кому шутки, а кому – серьезно! – не сдавалсяГудронов. – Но вы, Любовь Сергеевна, не переживайте и – главное – КузьмеОстапычу про это не говорите!

Тут он ловким движением выудил из ящика конфету «КраснаяШапочка». Любочка просияла, как ребенок, и развернула конфету с опаской,ожидая, что там окажется пустой фантик. Однако бравые капитаны до такогосвинства все же не дошли, Любочка засунула конфету в рот целиком и ушла,успокоенная.

– Уф! – Ананасов вытер выступившие от смехаслезы. – Даже голова перестала болеть!

Гудронов рассматривал снимки с места происшествия,принесенные Любочкой, Ананасов заглянул через его плечо.

Увиденное не сделало его жизнь более радостной. Потерпевшийвыглядел именно так, как должен выглядеть водитель машины, на полном ходуврезавшейся в фонарный столб. Приборная доска залита кровью, в открытых глазахмертвеца был запечатлен ужас. Левая рука вцепилась в руль, правая бессильносвешивалась вниз.

Ананасову показалось, что в этой руке что-то зажато.

– Вроде бы мобильник… – понял его мысль Гудронов. –Едем, на месте разберемся.

Возле разбитой машины уже толкалась куча народу: всемхотелось посмотреть на змею. Капитаны приблизились с опаской.

Фотограф Семечкин суетился, пытаясь поймать змею в кадр.

– Света мало! – громко сокрушался он. – Не выйдетничего!

– А ты дверцу приоткрой! – посоветовал какой-то смутнознакомый парень в черной кожаной куртке.

– Сам открывай! – огрызнулся Семечкин. – Змея-тонаверняка ядовитая!

– В питомник-то звонили? – спросил Ананасов, разглядевбитую «мазду». – Пускай специалист змеюку заберет, вдруг она и правда ядовитая…Чего нас тогда раньше времени с места сорвали?

– Спроси у начальства! – развел руками Семечкин иподмигнул: – Хочешь принять? Буквально пять грамм. Для энтузиазма. У меня есть…– И он похлопал себя по карману, откуда соблазнительно булькнуло.

– Издеваешься, да? – прорычал Ананасов. – Знаешьведь, что мы с Гудроновым завязали!

– Ну извини, пошутил! – Фотограф на всякий случайотступил за широкую спину парня в кожанке.

– За такие шуточки знаешь, что делают? Нет, каждомунепременно надо приколоться! Видите, что людям и так тяжело… – Ананасовскрипнул зубами и заглянул в салон разбитой машины.

На заднем сиденье кольцами свернулась змея. Была она серая сузорчатой спиной. Почувствовав взгляд человека, змея подняла плоскую голову ипосмотрела на Ананасова маленькими холодными глазками. От этого взглядакапитана прошиб пот.