– Ну… это когда как… бывает, что хорошо кидают…

– При хорошем раскладе?

– Ну, к примеру, сто баксов.

– Нет вопросов! – И незнакомец достал из кармана купюрус изображением американского президента.

Василий сдвинул черные очки на лоб и внимательно рассмотрелзеленую бумажку.

– Настоящая! – проговорил он после тщательного осмотра.

– Мне бы ваше зрение! – восхитился незнакомец. –Это что – все слепые таким острым зрением отличаются?

– Я не слепой – я слабовидящий! – уточнил Вася. –А в деньгах мне по моей профессии непременно надо разбираться! Я же все времяпри деньгах, все равно как в банке!

– Ну так что – по рукам?

– Надбавка нужна, двадцать процентов! – потребовалВасилий.

– Это за что – за вредность?

– Во-первых, когда я на рабочем месте, у меня какие расходы?Считай, никаких! А тут – свободный день, выпить надо, закусить… опять же безпрактики могу навык утратить… а третье – пока меня не будет, кто другой можетместо мое занять…

– Насчет этого, маэстро, не беспокойтесь – я на ваше местохорошего человека посажу. Настоящего профессионала! Но надбавку, так и быть,заплачу. – И он сунул Василию еще одну хрустящую купюру.

Вася спрятал деньги в карман, вздохнул и отправился внебезызвестное заведение, официально называвшееся «Пельменная “Прибой”», носреди местных жителей более известное как Витькина забегаловка. Всем заправлялатам дородная бабища, которая представлялась вновь прибывшим Викторией, в товремя как старожилы кликали ее Витькой. Но только за глаза, потому что рука уВитьки была тяжелая и в гневе бывала она страшна. Но быстро отходила и даженаливала иногда страждущим в долг, за что окрестный непутевый люд очень ееуважал.

А его собеседник, в котором кое-кто мог бы узнать ЛеонидаМаркова по прозвищу Маркиз, оглянулся и подал знак скрывавшемуся за угломчеловеку.

Это был старый знакомый Маркиза по его славной цирковоймолодости. Звали его Артемий Владленович, и он работал в цирке музыкальнымэксцентриком. То есть играл на самых разных предметах, казалось бы, неявляющихся музыкальными инструментами: на пилах и косах, на стаканах и рюмках,на консервных банках и оцинкованных ведрах, на пишущих машинках и упаковочныхящиках. Разумеется, он неплохо умел играть и на настоящих музыкальныхинструментах – на фортепьяно, тромбоне и аккордеоне. Последние годы АртемийВладленович был на пенсии, но охотно подрабатывал, когда представлялась такаявозможность.

Артемий Владленович был предусмотрительно одет примерно также, как Василий Владимирский. На голове у него была такая же приплюснутая кепканеопределенного цвета, глаза закрывали круглые черные очки. На плече у неговисел такой же, как у Васи, старый немецкий аккордеон.

Маркиз указал своему человеку его рабочее место и пожелалудачи.

Артемий добрался до скверика, удобно устроился возле памятникаДостоевскому и развернул мехи аккордеона.

Из трофейного инструмента полилась звучная мелодия.

Артемий Владленович играл полонез Огинского.

До места встречи Лола доехала на такси.

Водитель высадил ее возле ограды Владимирского собора. Лолаперешла дорогу и остановилась в сквере около памятника Достоевскому.

Собственно, остановилась возле памятника не Лола, а ЗемфираИпатова, жена (или вдова) бизнесмена из Екатеринбурга.

Лола, как настоящая актриса, настолько вошла в эту роль, чтодействительно почувствовала себя Земфирой Ипатовой. Ей было тридцать восемьлет, она приехала в Петербург на поиски мужа. Этот город ей практическинезнаком. Блестящие купола собора, суета северной столицы, сплошные потокимашин и людей вызывали сложное чувство – одновременно восторг и раздражение.

Она встала неподалеку от памятника, зажав под мышкой яркийжурнал с лошадью на обложке. Совсем рядом слепой в круглых черных очках оченьартистично исполнял на аккордеоне вальс «На прекрасном голубом Дунае». Передним лежала кепка, в которую прохожие накидали уже довольно много денег.

Светило удивительно ласковое для октября солнце, и женщина,на мгновение забыв, для чего она сюда пришла, зажмурилась, наслаждаясьсолнечным светом и музыкой Штрауса.

Из этого блаженного состояния ее вышиб гнусавый голос:

– Подайте на пропитание!

Рядом с ней возникла смуглая тетка в туго завязанномклетчатом платке с воровато бегающими глазками и протянутой рукой.

Лола достала из сумочки десятку и вложила в смуглую ладонь.

Она надеялась, что взамен нищенка подсунет ей записку илипрошепчет какое-нибудь указание от того, кто назначил сегодняшнюю встречу… ноничего подобного не произошло. Тетка спрятала денежку и, недовольно проворчав,что такая богатая гагара могла бы и побольше расщедриться, захромала к ближайшемумагазину «24 часа».

Лола скосила глаза на часы.

Время встречи с «помощницей Леонида» миновало уже десятьминут назад, а никто так и не появлялся. Слепой аккордеонист виртуозно наяривалвальс «Сказки Венского леса». Видимо, он был большим поклонником венскоймузыкальной школы, в частности Иоганна Штрауса.

Слушать его, подставив лицо мягкому осеннему солнышку, былоприятно, но Лола давно взяла за правило никого не ждать больше десяти минут,так что пора было отправляться домой. То есть по крайней мере в гостиницу,чтобы там дождаться новых указаний от Маркиза.

Правда, на этот раз Лола ждала не кого-нибудь, а«ассистентку Леонида», то есть саму себя; ей очень любопытно было увидеть, ктодействует под ее псевдонимом, и она решила подождать еще пять минут.

Но ни минутой больше.

Аккордеонист, не изменяя своих пристрастий, плавно перешел квальсу «Утренние газеты». На солнце набежала небольшая тучка, и сразу повеялохолодом: все-таки октябрь в нашей полосе – это никак не летний месяц. Лолазябко поежилась и снова взглянула на часы.

Отпущенные на ожидание дополнительные пять минут тожеистекли.

Больше ждать не имело смысла.

Лола выбросила в ближайшую урну журнал «Коневодство» ирешительно зашагала к переходу.

И тут на ее пути возникла невысокая худенькая старушка вчерном сильно потертом пальто с бархатным воротником и черной же фетровойшляпке, украшенной искусственными фруктами. В правой руке она держала палочку,которой дробно постукивала по тротуару.

– Барышня! – прошамкала старушка, ухватив Лолу залокоть маленькой костлявой ручкой, более напоминающей птичью лапку. –Барышня, помогите старому человеку перейти на другую сторону! Я плохо вижу ивообще очень боюсь транспорта!