Я поднялась совершенно разбитая, чтобы навести лоск кприезду Полины Сергеевны, и подумала, как хорошо, что она возвращается ужесегодня, — не знаю, как бы я перенесла еще одну тревожную ночь.

Меня, кроме всего прочего, мучили сомнения — не должна ли ярассказать обо всем Полине Сергеевне, предупредить ее об опасности, котораяможет ей угрожать? Однако я, честно говоря, боялась вводить ее в курс дела, незная, как она отнесется к этому, и поэтому успокоила себя тем, что, по моимсоображениям, ночные злодеи, а вернее, злодей охотился не на нее, а на Лену, аее здесь нет и не будет.

Только я закончила генеральную уборку, раздался звонок.

Подбежав к калитке, я глянула в глазок: осторожность теперьбыла у меня в крови. За воротами действительно стояла Полина Сергеевна, а непарочка бритоголовых молодчиков с автоматами Калашникова наперевес. Я отворила.

— Ну, что у тебя тут? Ничего не стряслось? —вместо приветствия осведомилась она, озабоченно оглядываясь. У меня язык неповернулся сказать что-нибудь, кроме невинного: «Все в порядке».

Полина Сергеевна не поверила мне на слово. Она обошла весьдом от подвала до хозяйских спален, но не нашла ничего предосудительного ивынуждена была неохотно признать:

— Ну, вроде ничего… грязновато, конечно, но я ожидалахудшего.

Не знаю, где она нашла грязь, но заедаться я не стала. Мнене терпелось уйти — этот дом уже не казался мне тихим островком покоя ибезопасности, как вначале, а вызывал воспоминания о страшной ночи. Кроме того,послушный Багратион пока тихонько сидел в сумке, и я не хотела слишком долгоподвергать испытанию его выносливость.

Распрощавшись с Полиной Сергеевной, я направилась к станции.

Калитка захлопнулась у меня за спиной, я бодро вышагивала поморозу, только тяжелая сумка с отъевшимся на хозяйской рыбе котом ощутимооттягивала руку. Пройдя поселок, я вышла на дорогу, ведущую к станции, каквдруг рядом со мной затормозила машина.

— Девушка, садитесь, до города подвезу! — раздалсядовольно приятный мужской голос.

Я оглянулась. Рядом со мной стояла иномарка — я в них неочень разбираюсь, но не из дорогих, — дверца приоткрыта, и из нее выглядываетсимпатичный светловолосый мужчина лет тридцати.

Я не очень люблю садиться в машины к незнакомцам. Правда,мне это нечасто предлагают. Если бы не тяжелая сумка с Багратионом, я бывежливо поблагодарила блондина и отказалась. Но несчастный четвероногий обжораумудрился за неделю жутко растолстеть и весил теперь, должно быть, не меньшедесяти килограммов.

Кроме того, старые советские фильмы, которые я люблю исмотрю довольно часто, приучили меня к мысли, что круглолицый блондин — этообычно хороший человек и ему можно доверять, в отличие от худощавого брюнета,который почти наверняка совратитель, пижон, моральный урод, а возможно, дажеагент иностранной разведки.

Я отбросила мысль, что симпатичный блондин может быть темсамым убийцей, который приходил ко мне в дом позапрошлой ночью. Он бы нерискнул вот так, среди бела дня, посадить меня в машину. Мы поедем до города,может остановить гаишник… да мало ли что может случиться в дороге! Менязапомнят. Нет, он не станет рисковать. Я почти успокоила себя.

— Ну садитесь, холодно же! — блондин зябкопоежился. — И кот у вас такой тяжелый!

«Откуда он знает, что у меня в сумке кот?» — подумала я,забираясь в машину, и сердце сжала черная рука страха.

— Как вы догадались, что у меня там кот? —спросила я через минуту, не справившись с любопытством.

— У меня тоже был когда-то кот, — ответил он, синтересом покосившись на Багратиона, который мигом высунул голову, — оченьлегко заметить, как он ворочается в сумке!

Мы поговорили немного о котах, потом он поинтересовался,откуда я еду. То есть понятно, что из поселка, но…

— Что, не похожа на здешнюю жительницу? —усмехнулась я. — Те пешком не ходят?

— Нуда…

— Работала я там, — вздохнула я, — домстерегла. А вы?

— Я тоже… работал. — Он отвернулся, давая понять,что дальнейшие расспросы нежелательны.

Мне-то что до того, кто он такой? Он меня совершенно неинтересует.

Водитель довез меня до города, как раз до того самого места,где мы договорились встретиться с Ленкой, на прощанье потрепал Багратиона заушами и уехал.

— Ну? — набросилась на меня Ленка привстрече. — Как отдохнула?

— Да ничего, — промямлила я, — а ты какпоработала?

— Отлично! — с энтузиазмом ответила она. —Столько всего успеваешь, когда никто не дергает! Спасибо тебе, Сонька, век будублагодарна. А сейчас идем перекусим. Я от радости всегда есть хочу.

Я пригляделась к ней внимательнее: и правда, Ленка оченьрада меня видеть. Она никогда не притворяется, это я помню еще по школе.

В кафе она расстегнула сумку и внимательно оглядела кота.

— Слушай, да он просто прекрасно выглядит! Потолстелтам на свежем воздухе!

— Боюсь, что он объел хозяев твоей тетки, —пробормотала я, — как бы не было у нее неприятностей.

— Я тебя умоляю! — Ленка махнула рукой. — Небери в голову. Они на такие вещи и внимания не обратят! Вот если бы с домом, недай бог, что случилось… тогда тетке мало не показалось бы…

Я подумала, что если бы Полина Сергеевна, вернувшись, нашлав доме мой хладный труп, то ей от хозяев тоже бы досталось на орехи.

Ленка ела, а я пила кофе и думала, что же мне теперь делать.

— Слушай, Голубева, — с набитым ртом сказалаЛенка, — погляжу я на тебя — слишком ты много думаешь. Все молчишь и водну точку смотришь. Таким манером ничего не высидишь, ты ведь не курица наяйцах. Это ей никуда не уйти, а тебе нужно бегать, работу искать. Я, конечно,понимаю, что горе у тебя и все такое, но ведь самое страшное-то уже случилось,верно? Уже ведь целый год прошел, так что нужно привыкнуть к мысли, что материнет, и жить дальше.

— А то я сама не знаю, что нужно жизнь свою устраивать, —проворчала я, — думаешь, ты одна такая умная? И как мне теперь быть, еслив свою собственную квартиру вернуться боюсь? Маргарита небось в травмопунктпобежала, синяки свои предъявила, эти сволочи еще на меня в суд подадут!Кстати, у тебя нет никакого знакомого юриста?

— У меня нет, разве что у Ника, — неувереннопробормотала Ленка, — хотя у него тоже нету.

Но я вовсе не собиралась начинать знакомство с Ленкиныммужем с рассказа о том, как я подралась с любовницей своего отчима и что теперьна меня могут подать в суд за хулиганство.

— Пойдем, мне нужно позвонить. — Я поднялась сместа.

— Звони отсюда! — Ленка протянула мне мобильник.