— Завтра мне все ходы потайные начертишь, — устало проговорил молодой господарь, — негоже, что замок — проходной двор.

— Все, светлейший господарь, и я не знаю. Но сколько ведаю, про все расскажу, — обрадовался Адамусь смене темы. — А еще пир надобно устроить для шляхты местной, чтоб на тебя поглядела да себя показала.

— До пиров ли? — раздраженно бросил Стефан.

Его грызла тяжелая досада, а перед глазами стояли синие очи блажной девки.

— Самое время показать, что все у нас ладно будет. Истосковались уж люди. Да и, не обидься, господарь, стар я, да могу себе позволить дерзкие ре…

— Ближе к делу, — перебил очередной словесный поток Стефан.

— Не обидься, но жениться тебе нужно. Женатого да взрослого, уж не обессудь, больше уважают. А так-то ты пока юнец, женка нужна. А на пиру много дочек шляхты местной будет, любую выбирай. Уж такие красавицы, кровь с молоком, — в голосе Адамуся послышалась слащавая услужливость.

«Как он от своей блажной племяшки меня уводит, и девок непотребных готов сыскать и оженить», — подивился Стефан.

— Не думаю, что король Богумил сильно рад будет, что его сын без его ведома женился, — холодно произнес Стефан, скрещивая руки на груди.

— Да у нас слухи ходили, уж не обидься, — хитро прищурился Адамусь, — что раньше тебя то не останавливало.

Вот это да?! Далекий, глухой край, а и они про столичные сплетни ведают. Чудеса!

— Так я исправляюсь, послушным сыном хочу стать, — с иронией в голосе произнес Стефан.

— А ты пока просто посмотри, приглядись, спрос не грех, — продолжал напирать старик, — а там видно будет. А выберешь дочку из какого семейства почтенного, так весь их род за тебя встанет.

— А другие роды ополчатся, — фыркнул Стефан.

— Умен не по годам, — уважительно поклонился хранитель. — Сам, господарь, решай. Доброй ночи, — и старец, спрятав в шкаф последнее платье, откланялся.

Стефан остался один посередине пустой комнаты. Ноги снова почувствовали холод каменных плит. А ведь он все это время бегал босым… а и хорошо, что босой. Стефан, крадучись, вышел из чулана, махнул жестом караульным, чтобы шли на пост, а сам, прижимаясь к стене, стал красться за стариком. «Думаешь, старый пень, я поверил в твою басню? Да, как бы не так! Девка нормальная, в уме по крепче нашего будет. Задумала чего-то недоброго, то так, от того и дергается. Любовница, должно, услада старого греховодника, вот и наплел с три короба, чтобы я красотку не увел. А за что она убить меня хотела? Да может он ее и послал меня прикончить, а она не смогла, так он ее сейчас колотить пойдет. Пусть только попробует на нее руку поднять, я его жиденькое мочало все повыдергаю!» — накручивая себя, Стефан по кошачьи бесшумно скользил в мраке переходов.

Старец без светца, по памяти, уверенной шаркающей походкой брел, все время заворачивая вправо. «Получается мы идем по кругу, и сейчас вернемся туда же, но с другой стороны», — сообразил Стефан. Так и есть, вот крытая галерея, по которой бежала беглянка, а вот и чулан, где она пропала.

Старик, воровато оглянувшись, скрипнул тяжелой дверью, Стефан вжался в стену, чтобы его не заметили и пошел следом, но врываться в чулан не стал, а приложил ухо к замочной скважине.

— Маричка, это я, — тихо позвал старик. — Ушли.

Послышался легкий шорох.

— Это было очень неразумно, он мог убить тебя, не разобрав, — снова услышал Стефан вежливый слегка заикающийся голос хранителя. — Так на тебя смотрел, чуть жупан слюнями не закапал.

«Маричка! Ну, хоть имя узнал», — Стефан обратился в слух.

— Я должна это сделать сама, и я это сделаю, — колокольчиком зазвенел голос его ночной гостьи.

— Зря, зря, такой уж ладный хлопчик, не отесан правда, да господарь с него хороший выйдет. У меня глаз наметан, повенчали бы вас, как положено, родила б ему сыночка, господарыней стала бы.

Стефан горделиво выпятил грудь: да, что и говорить, слышать из уст старого ворчуна такие признания Стешке было приятно, даже если старик болтал, лишь бы умаслить строптивую девицу. Однако куда взлететь хочет это семейство, за самого господаря замуж наметили! А старичок-то не промах, если это и впрямь его племянница, то высоко забраться желает.

— Какого сыночка, дядьку? — возмущенно одернула Адамуся Маричка. — Ты квасу, что ли, перепил? Он сын врага, из рода убийц. Я с ним на ложе никогда не лягу, лучше смерть!

«Тоже мне, императрица альтская, — возмутился про себя Стефан, — да я тебя под венец и не зову, на кроватке с тобой поваляться — это да, уж больно ляжки у тебя заманчивые».

— Глупая, — одернул племянницу старик, — королевич Стефанку как и ты поперек лавки лежал, когда это случилось, в чем вина-то его? Да и Каменцы ли зло сотворили? Мы того не знаем.

— Они, они! — почти вскрикнула Маричка. — Не говори мне ничего больше!

«Про какое зло они все твердят? Разве Каменецкие здесь чем недобрым отметились?»

— Тебе ж он тоже понравился, — продолжал искушать Адамусь, — таких бабы любят.

— Вот еще! — взорвалась девица. — Лысый да с хохолком, что у удода, тьфу, а наглый, мочи нет.

«Вот ведь, господарька запечная», — Стефан любовно пригладил пышный оселедец.

— Гляди, засватает какую, локти будешь кусать. Я ему уж намекнул, что ожениться бы надо…

— Не успеет, — равнодушно произнесла Маричка.

— Выбрось, выбрось эти глупости! — гулко притопнул ногой Адамусь, и эхо ударило в стены. — Погубишь себя, слышишь?! И без тебя есть кому голову Каменцу снести. Такая угроза над нами висит, а ты к себе внимание привлекаешь, ведь не только он мог тебя приметить, понимаешь? Сколько я еще тебе твердить то могу? А при муже под защитой была бы. Об том думать надо.

Старик замолчал. Установилась тишина. Стефан решил, что самое время войти и поговорить с этой парочкой по душам. Он толкнул дверь, вваливаясь в комнату… И опять пустота, ни старика, ни девицы не было. Наваждение? А может колдовство?

Стефан не стал искать, он открыл один из шкафов и уселся на деревянную полку. От подслушанного в голове крутилась «мешанка». «Соберись, Стефанку, соберись. У старика была сестра, она померла, муж ее, должно, тоже. Адамусь взял сироту на воспитание. Сам он уважаемый шляхтич, но все ж не княжеских кровей. А тут приезжает настоящий королевич, то есть я. Хитрый старикан выводит свою воспитанницу с ковшом, чтобы я положил на нее глаз, потом наводит тумана, чтобы мне захотелось еще больше. Всегда хочется того, что не доступно, но… Но зачем тогда он выдавал ее за дурочку, отвлекал от нее внимание? Да просто испугался, что за покушение на господаря может быть наказание, не знал, как я поведу себя. Я бы тоже так поступил. Думки думками, а в такой момент надо жизнь девчонке спасать, а там видно будет, — Стефан откинулся назад и буквально улегся прямо в шкафу. — Ну с этим разобрались. Дальше что? Девчонка имеет на меня зуб, сам я ей ничего не сделал, но кто-то ей наплел, что Каменцы сотворили какое-то зло. Адамусь в этом не уверен, ну или делает вид, что не уверен, а она уверена. Желает меня наказать, сотворив месть. Все говорит о мести, а она орудие. Но старикан всерьез ее угрозы не воспринимает, я после сегодняшней ночи тоже. Хотя козочка резвая. И что дальше? Подкараулить ее без этого старого зануды, авось сговоримся, — он сладко улыбнулся, зевнул, и закрыл глаза. — У меня болотники с вепрями по державе как у себя дома шастают, а я, как девку в уголке зажать, думаю. Прав Адамусь, не господарь я пока».