«Странное зрелище, — подумалось Максу. — Словно она проходит обряд крещения».

— Спасибо тебе, — тихо сказала Сина.

— Только не свались! — предупредил ее Макс, стараясь сдержать растроганность.

— А хотелось бы.

— Что хотелось бы?

— Погрузиться в воду по шею.

— Нет, ни в коем случае!

— Ну Макс! Пожалуйста!

Девочка повернулась к нему, и Макс понял, что не сможет отказать ей.

— Это обязательно? — спросил он, уже понимая, что сопротивление бесполезно. Сина обладала над ним практически безграничной властью.

— Ну пожалуйста-пожалуйста! Я разденусь и немного посижу в воде. Вот тут, у берега! Ничего же не случится! Я хочу почувствовать воду повсюду. Ну пожалуйста, Макс, разреши мне, я…

— Ладно-ладно. Но голова должна все время быть над водой!

— Ну конечно! — срывающимся от восторга голосом заверила его сестричка.

В мгновение ока она выбралась на берег, поспешно стянула шорты, блузку и трусики и голой вошла в воду.

Макс оглянулся, чтобы удостовериться в том, что они тут действительно одни. Сина не смущалась своей наготы, но если ее увидит кто-то из школы… Такого позора Макс бы не перенес.

Он стоял рядом с сестрой, глядя, как она осторожно погружается в воду. Когда вода коснулась груди, девочка охнула, жадно ловя губами воздух, замерла на миг и стала погружаться дальше. Она совершенно не боялась, и Макс вот уже в который раз задумался над тем, откуда в его сестренке столько мужества.

Сина уселась на песчаное дно, так что из воды торчали только шея и голова. Косы относило в сторону течением.

— Так хорошо, — благоговейно пробормотала девочка. Ее лицо расслабилось, глаза закрылись. Пару минут она сидела молча. — Почему мы не делали так раньше?

— Прошлым летом ты была еще маленькая. Ну, ты и теперь маленькая.

— Но у меня есть старший братик, который всегда за мной присмотрит, правда? Со мной ничего не случится.

— Именно. И сейчас твой братик писает в воду, потому что кто-то там засиделся.

Взвизгнув, малышка выскочила из речушки. Макс со смехом побежал за ней. Их голоса эхом отдавались в лесу. С большого дуба на опушке леса сорвалась стая ворон.

Дети улеглись на песке. Макс расстегнул зеленый рюкзак, с которым обычно ходил в школу, и достал «Спрайт» и бутерброды. Края хлеба загибались: когда паренек готовил бутерброды, хлеб уже зачерствел, но это не имело значения. Еще никогда бутерброды с салями не казались ему такими вкусными. Он запил крошки тепловатой, до отвращения сладкой газировкой. Сытые и довольные, дети сидели на пляже. Сине не хотелось одеваться.

— Позагораю на солнышке, — решила она.

Макс не возражал. Девочка вытянулась на песке, собираясь подремать, а Макс, предупредив сестренку, забрался на уступ, сказав, что наверху прохладнее. На краю песчаного пляжа высился четырехметровый земляной вал. Макс начал карабкаться. На самом деле внизу ему было не так уж жарко, более того, тут было даже теплее, но с уступа он мог обозревать окрестности и увидел бы издалека, если бы сюда кто-то направлялся. Прислонившись спиной к стволу тополя, мальчик подтянул колени к груди и обхватил их руками. За спиной шумел лес, вдалеке поблескивали красным черепичные крыши деревенских домов. Но и деревня, и ее жители были сейчас так далеко, словно в другом мире, и Макс задумался о том, как здорово было бы никогда туда не возвращаться. Интересно, кто-нибудь заскучал бы по нему? Родители? Одноклассники? Да, одноклассники точно заметили бы его исчезновение. Оливер и Юрген, его лучшие друзья. Наверняка ребята сейчас играют в футбол. Максу так хотелось поиграть с мальчишками, но указания отца были четкими: он должен присматривать за младшей сестричкой.

В школе для слепых, где училась Сина, тоже начались каникулы, а поехать в летний лагерь на острове Амеланд, как обычно, Сина не могла: из-за безработицы отца в семье стало меньше денег, и девочку пришлось оставить дома. Мать, чтобы хоть как-то компенсировать расходы, вкалывала каждый день по две смены в прачечной, в соседней деревне, и после работы с ней даже поговорить было нельзя.

И вот теперь его сестренка валялась там на песке, даже не подозревая, чем он жертвует ради нее.

Закрыв глаза, Макс уперся головой в ствол тополя и постарался избавиться от таких мыслей. Сейчас ему хотелось бы погонять в футбол, но дело было не только в игре. Дело было в Эмили, самой хорошенькой девочке в их классе. Макс вспомнил, как она улыбнулась и подмигнула ему, когда он отбил мяч, летевший в ворота его команды. Улыбка — вот и все, что было между ними, но Макс чувствовал, что Эмили вот-вот согласится встречаться с ним!

— Макс! — крикнула Эмили. — Макс! — уже громче.

Только через мгновение паренек понял, что задремал, и Эмили ему только приснилась. Звала его не она, а Сина. Издалека доносились голоса. Кто-то шел сюда!

Вскочив, он увидел у моста трех мальчишек. Они уже свернули на тропинку, направляясь к пляжу.

— Макс, там кто-то идет! — крикнула ему Сина.

Она сидела на песке, повернувшись к нему.

— Я не могу найти одежду!

Блузка, шорты и трусики лежали в паре метров от нее.

— Сейчас! — Макс спрыгнул вниз, на мягкий песок.

Уступ был довольно высоким, и парень ударился, но, не обращая внимания на боль, принес сестре одежду и помог ей. Стоя рядом с ней, он чувствовал, что девочка пахнет рекой, а ее тело источает жар — малышка перегрелась на солнце.

— Кто там?

— Не знаю. Я видел только, что это трое мальчишек.

Сина уже натянула трусы, шорты и блузку и как раз застегивала пуговицы, когда голоса приблизились. Макс повернулся к тропинке. Теперь он видел, кто нарушил их идиллию. Разводя руками высокую траву, к нему шли Йенс Саутер с Томасом Фляйшером и Филиппом Керром. Неразлучная троица. Ну почему именно они?!

Заметив посторонних на пляже, Йенс остановился, что-то сказав своим дружкам. Все трое рассмеялись и вновь двинулись вперед.

— Это твои друзья? — Сина наконец застегнула блузку.

— Нет. Оставайся у меня за спиной. Могут быть неприятности, — шепнул он.

— Вы только посмотрите, кто тут у нас, — усмехнулся Йенс, выходя на пляж. — Собака-поводырь со своей слепой сестрой. Поверить не могу!

Его дружки гортанно засмеялись. Они всегда смеялись, что бы Йенс ни сказал. Лизоблюды… Дедушка Йенса когда-то владел крупной газовой компанией в соседнем городе, а отец одно время занимал пост бургомистра, и потому Йенс полагал, что может корчить из себя важную персону.