— Презрительно фыркает. — Нашлась тут самая умная! Сестра к ней приехала, видите ли! Помяни моё слово, девочка, сегодня же вечером будешь у меня! И если на этот раз будешь шёлковой, то уже завтра станешь начальником своего отдела, а муж твой с этой его шлюхой вылетят по статье! А нет, так проваливай, и чтобы я тебя здесь больше не видел!

Импульсивно запускаю в него карандашницей со стола:

— Ну и пошёл к чёрту, старый козёл!

— Сегодня в восемь! И не опаздывай!

Фурией залетаю в свой кабинет, без разбора сгребаю в коробку личные вещи, и матерюсь, матерюсь, матерюсь… В дверь стучат.

— Привет, Али-иса! — старательно вытягивает Лёлик. — Как дела-а?

Я смотрю на увесистый наградной знак «Лучший специалист отдела» в своей занесённой для удара руке и даже не помню в какой момент успела схватить его с полки. На него же смотрит и Лёлик:

— Краси-ивое! Это твоё?

— Привет, Лёш. Мой. Но можешь забрать себе!

И пока он искренне радуется, я обращаю внимание на курьерский бокс в его руках. Вернее, на одну из папок в нём — зелёную, с жёлтой полосой, что означает «Отдел кадров. Срочно»

— А как у тебя дела, Лёш? В кадровый идёшь?

Добрая душа с детской непосредственностью и в красках расписывает, как сначала ходил в отдел кадров, потом к генеральному, и вот теперь обратно в отдел кадров.

— Аж ноги заболели, у-уф!

— Жаль. А я хотела попросить тебя за кофе сбегать.

— Я сейча-а-ас! Я ми-и-игом!

— Тогда возьми два.

— Да хоть три-и-и!

— Спасибо, Лёш! Погоди, ты коробку-то свою оставь. У тебя же руки заняты будут…

Это плохо, да, но кто бы знал, как мне надоело быть хорошей!

Едва Лёлик уходит за кофе, я лезу в зелёную папку. Там лежат два приказа, уже подписанные генеральным — о моём увольнении по статье и о назначении на мою должность Аньки. И то и другое явно свежее, но сильно задним числом.

То есть этот старый похотливый козёл наобещал мне с три короба за то, что я к нему подъеду, а сам даже не собирался выполнять? Интересно, а с остальными уволенными девочками у него прокатывало? Судя по его самоуверенности и их сплетням — да.

Вообще, изначально я хотела угостить вторым кофе Лёлика. Но теперь…

— Ой, спасибо тебе огромное, Лёш! Что бы я без тебя делала! — принимаю оба стаканчика, отхожу к окну. — А можно ещё одну маленькую просьбу? — отвернувшись, открываю одну из крышечек и незаметно, но от души плюю в стакан. Закрываю. — Отнесёшь это Борису Константиновичу? Скажи, это ему от меня в качестве извинения. И передай, что я согласна…

Глава 13. Поехали на хату!

Глава 13. Поехали на хату!

— Вот коз-з-злина! — Ирка так хищно ударяет ножом, что его лезвие буквально впивается в разделочную доску, а огурец с брызгами разлетается на две части. Подруга похожа сейчас на добротную такую, восьмидесятикилограммовую амазонку, беспощадную отрубательницу членов. — И что, ты ему это вот так и оставишь?

— Не знаю уже. Сначала думала в трудовую инспекцию обратиться, но тогда начнут разбираться с причинами, и всплывёт это грёбанное видео.

— Ну и что?

— А то, что это реально нарушение устава компании, поэтому и вопросов к увольнению по статье не возникает.

— Но не задним же числом увольнять?

Я вздыхаю.

— Это да. Это-то и жальче всего. Получается, теперь ни премии, ни зарплаты… Но я тут знаешь, что ещё подумала, — выдаю родившуюся ещё в офисе, на фоне, так сказать, кофейной интриги, гениальную идею, — а что, если ему его же монетой отплатить? Ну поехать к нему сегодня, типа, вся такая смиренная и согласная… А там раскрутить на откровенный разговор и записать домогательства на видео? Или хотя бы аудио?

— Слу-у-ушай, Ерофеева, а ты мне нравишься! — расцветает Ирка. — Тогда ведь можно будет не то, что восстановления в должности требовать, но и налом за моральный ущерб! Причём, неоднократно!

— Ой нет, не хочу я там восстанавливаться! У меня аж чешется всё, как вспомню. Пусть честно заработанное отдаст и хватит на этом.

— Ну тогда хотя бы раскидать домогательство по почтам коллег, чтобы завирусили! И это уже не какая-то там непонятная сплетня будет, а факт! На будущее. Только подумай, ты же вообще целую революцию напоследок устроить сможешь!

Так и хохочем до слёз, строя планы жуткой мести, когда Ирка замирает вдруг:

— Стопэ! А ведь не пойдёт так!

— Почему?

— А потому что вдруг он в ответ на твой шантаж просто капнет ментам?

— Ну и что? Тогда мне вообще терять нечего будет! Напишу ответную заяву на домогательства, подтянем девчонок, которых он уже поимел, и законными методами отсудим у него моральный ущерб.

— Угу. А ничего, что нельзя тебе сейчас перед ментами светиться?

Смотрим друг на друга, и веселье стремительно тает.

— Думаешь? Но я же… Но ведь я же ещё пока вообще не при делах? — всё-таки пытаюсь я.

— Да в любой момент пропавшую запись найдут! И тут — ой, какое совпадение, а эта подозрительная тётенька из клуба у нас как раз по делу о шантаже проходит! Не, подруга, это прям сразу повышенный интерес следствия. Не рискуй, не надо.

— Ну… Тогда только трудовая инспекция остаётся. Но ты хоть представляешь, на сколько это всё может затянуться?

Сидим, молчим. Смотрим в одну точку.

— Похоже, пришло время моей кредитки, — изрекаю я. Даже не Ирке, а просто так, в пространство. — Как-то быстро.

Подруга вздыхает.

— Из кредита в кредит — это дно, точно тебе говорю, знаем, плавали! И залезть в эту задницу мы с тобой всегда успеем. — С кряхтением поднимается. — Но давай-ка для начала всё-таки хотя бы попытаемся толкнуть то, что осталось от моего товара.

И меня вдруг осеняет:

— Точно! Ты гений, Ирка!

Она многозначительно разводит руками, мол, да, я такая, а я добавляю:

— Как думаешь, сколько на Авито за моего Армани дадут? Да и вообще у меня этих брендов дома — завались!

Но к моему удивлению, Ирка идеей не проникается.

— Не-не, я в этом не участвую! Я себя потом вообще сволочью чувствовать буду!

— Не говори глупости, Ир! Ты в прошлый