— Кто знает, что у неё на уме, — возразила Кристина. — Генрих считает её опасной, и я с ним согласна. Мне кажется, она ничем не погнушается… Пока Джойс здесь, я контролирую его и его людей, но когда он уедет, то власти моей над ним уже не будет, и он решит, что волен делать что угодно.

— Отправь его домой и пошли кого-нибудь за ним, чтобы проводил и проследил… — Хельмут положил руки на стол, забарабанил пальцами по дубовой поверхности.

— Да, Генрих это и предлагал. — Кристина приблизилась к столу, вглядываясь в обложку одной из лежащих на нём книг — буквы на ней давно стёрлись. — Думаю, это идеальный выход. Только вот кого бы с ним отправить…

— Об этом у тебя ещё будет время подумать, — невесело усмехнулся Хельмут. — Ты присядь. По-моему, ты не об этом хотела со мной поговорить?..

— Да, я… — Она запнулась, но всё же села, сложив руки в замок. — Просто хотела спросить, как ты.

Хельмут наклонил голову, будто ему было дико интересно изучать блестящую столешницу.

— Тебя Генрих попросил приехать? — вдруг произнесла Кристина, озвучив свою внезапную мысль. Здорово он придумал, конечно… Ясное дело, ему не хотелось оставлять жену в одиночестве, но всё же это было немного обидно — будто он ей не доверял.

— Нет, клянусь тебе, я сам решил, — опроверг Хельмут эту мысль, и Кристина выдохнула с облегчением. — Как я? Ну, могло быть и лучше.

— Это я виновата, — отозвалась она. — Прости, пожалуйста, если бы не я тогда… — Она так и не сказала ему это после похорон Софии, потому что не решилась — или тогда попросту не осознала своей косвенной вины.

— В чём ты виновата? — Он оглядел её пронзительным, но всё ещё безмерно печальным взглядом. — Не ты ведь убила её. И никто её не убивал — значит, никто не виноват. Даже если бы ты тогда не попросила меня жениться на ней, я бы сам поехал и сделал ей предложение. Она была единственной, в кого я действительно по-настоящему и навсегда влюбился. А ты… это было просто совпадение, ты угадала. Не вини себя.

Кристина промолчала. Она, на самом деле, подозревала о взаимных чувствах Хельмута и Софии, а потому решение поженить их показалось ей удачным. Знала бы она, чем это обернётся… Знала бы она, что спустя всего три года после свадьбы София умрёт в родах, а Хельмут останется один, совершенно несчастный. Да, она бы ничего не смогла изменить, но противное чувство, засевшее в душе, мешало ей до конца принять то, что она не виновата.

Генрих как-то сказал, что чувство вины было её любимым чувством. Что ж, видимо, он прав.

— Извини, я ещё не готов об этом говорить… — Хельмут нервным жестом убрал волосы с лица, заправив за ухо прядь. — Но, может, станет полегче после этой поездки. А Роэль… На самом деле он неплохо справляется: София успела многому его научить. Думаю, с ним всё будет хорошо.

— С тобой тоже, — уверенно кивнула Кристина, несмело коснувшись его руки. — Я… после смерти отца я тоже думала, что никогда не смогу оправиться, что мир вокруг меня рушится, а эта печаль разъедает изнутри. Но это прошло. Нужно просто… не знаю, смириться, наверное. Понимаю, что это не так легко, и может пройти очень много времени…

— Ей был всего двадцать один год, — почти шёпотом проговорил Хельмут, глядя на её пальцы, поглаживающие его запястье. На большом пальце правой руки он всё так же носил обручальное кольцо: золотое, широкое, с тонкой искусной резьбой. Конечно, он не мог его снять — это ведь был подарок Софии. — Тот возраст, когда ты уже повзрослел, но всё равно кажется, что впереди — вся жизнь. Она ведь сына так и не увидела, и он её тоже никогда теперь не увидит. При мысли, что Эрнест проживёт жизнь без матери, мне просто невыносимо.

— Но у него есть ты и Хельга…

— Вспомни себя, — невесело хмыкнул Хельмут, резко взглянув на Кристину. — Неужели ты думала, что в мире найдётся человек, способный заменить тебе маму, когда она умерла?

— Нет… — покачала она головой. — Нет. Прости. Мне правда очень жаль.

— Если ты не против, я… я побуду один?

— Конечно. Приходи к ужину. — Кристина резко встала и быстро направилась к двери, чувствуя себя чёрствой, бездушной и не способной на элементарное сострадание. На мгновение остановилась и, не поднимая взгляда, тихо произнесла: — Прости, пожалуйста, я просто не знаю, как ещё тебя поддержать. — Ей и правда казалось, что все её слова звучат глупо и неуместно. — Это… это нужно просто пережить.

— Я знаю, что нужно, — отозвался Хельмут сдавленным голосом. — Но не знаю, переживу ли.

* * *

Давно Эори не принимал столько гостей. Меньше чем через седмицу после приезда Хельмута внезапно нагрянула Берта. Погода к тому дню стала получше: небо всё ещё оставалось пасмурным и хмурым, но дожди прекратились, а если где-то вдали и громыхало, то грозы до Эори не доходили. Поэтому гостья добралась быстро и без особых затруднений. Кристина не ждала её, а та не предупредила заранее, что было вполне в её характере. Но Кристина в любом случае была рада видеть её.

Несмотря на долгий путь, герцогиня Альберта Вэйд выглядела великолепно: высокая, статная, гордо восседавшая на серой лошади, она казалась похожей на одну из великих королев-воительниц прошлого, героинь легенд, возникших в те времена, когда Нолд был свободным государством, гордым и воинственным. На ней была обычная дорожная одежда, где-то потёртая и залатанная, но она всё же не портила впечатления: и сине-зелёный камзол, и высокие чёрные сапоги до колен, и длинный, полностью покрывающий круп лошади плащ подчёркивали величественный образ женщины. Отпечатки, что оставила на внешности Берты война, тоже ни капли её не портили: и седина в смоли волос, и теперь уже малозаметный розовый шрам на левом глазе.

Именно в тот момент, когда приехала герцогиня Вэйд, Кристине окончательно удалось собрать по кусочкам свой план насчёт Джойса — он уже давно зрел у неё в голове.

Словно прочитав её мысли, Альберта отправила своих людей в предоставленные им помещения, а сама внимательно взглянула на Кристину — без улыбки, совершенно серьёзно и даже как-то сурово.

— Так и знала, что у тебя что-то не так, — вздохнула она. — Вот как чуяла, когда выезжала.

— Да, пожалуй, твоя помощь мне не помешает, — отозвалась Кристина, стараясь сделать тон более-менее беспечным, как будто нуждалась в помощи касаемо абсолютно лёгкого, неважного дела. — Пойдём, я всё объясню.

Через