– Почему же? – спросил Мейсон. – Там ведь есть маленькаязакрытая телефонная будка. Вы сами указали на нее, когда проводили экскурсию пояхте. Я, конечно, не знаю, звонил ли Шелби своей жене из этой кабинки, я простоспрашиваю: почему вы исключаете такую вероятность?

– С этой телефонной системой на яхте не так просто, каккажется. Здесь есть одна тонкость.

– А именно?

– Я не хотел иметь на яхте телефонистку, и поэтому пришлосьпровести две независимые линии связи.

– Это становится интересным, – заметил Мейсон.

– Телефонная линия для пассажиров связывает каюты междусобой и дает возможность вызвать стюарда. А служебная линия не имеет контактовс пассажирской. И лишь в одной каюте есть аппараты обеих линий, пассажирской ислужебной.

– В вашей?

– Да. Я могу говорить с машинным отделением, с капитаном, скамбузом – вообще с любым отделом. По другой линии я могу позвонить в любуюкаюту и в помещение стюарда. Скотт Шелби никак не мог позвонить своей жене вкаюту из служебной телефонной будки, находящейся на носу.

– Из нее можно позвонить только в вашу каюту или в другоеслужебное помещение?

– Правильно. Именно так.

– И что из этого следует?

– А следует то, что, если Марион Шелби действительноговорила по телефону со своим мужем, он звонил ей либо из чьей-нибудь каюты,либо от стюарда.

– Ну и?.. – спросил Мейсон.

– Все каюты сегодня были заняты. А что касается стюарда, тоон пользуется моим абсолютным доверием. Он служит у меня уже несколько лет.Сегодня – большой прием на яхте, и я просил его взять на себя дежурство до двухчасов ночи. Он охотно согласился, так как чрезвычайно предан мне.

– Быть может, он уснул? – предположил Мейсон.

– Он сидел за столом и читал, когда все это случилось. Он неслышал звука выстрела, но слышал, что чье-то тело билось о борт яхты.

– Итак?

– Итак, я попал в чрезвычайно трудное положение. Один измоих гостей исчез, а то объяснение, которое выдвигает его жена, неприемлемо.

– Я так не считаю.

– Но она ведь говорит, что муж звонил ей из будки на носуяхты. Когда я демонстрировал яхту гостям, то действительно указал на эту будку.Из этого гости сделали ошибочный вывод, что оттуда можно позвонить и в каюту,тогда как в действительности это невозможно.

– Извините меня, Бентон, – возразил Мейсон, – но вы никак несможете доказать, что показания миссис Шелби ложны.

– Нет?

– Нет! – уверенно сказал Мейсон.

– Какова же ваша версия?

– Возможно, что мистер Шелби действительно сказал жене, чтозвонит из этой будки, так как он счел возможным соединиться именно из этойбудки с каютой.

– Тогда следует предположить, – сухо продолжал Бентон, – чтоон звонил либо из занятой кем-то каюты, либо от стюарда. Причем последнеепредположение следует отбросить.

– Сложная и интересная ситуация… – ответил Мейсон. – Кстати,куда делся револьвер, который был в руке у миссис Шелби?

– Я забрал его себе, так как полицейские офицеры,несомненно, заинтересуются этой уликой. Из него произведен один выстрел,остальные пули на месте.

Мейсон ответил:

– Некоторые имеют обыкновение предварительно отстрелятьпервую пулю, чтобы под спуском не было ничего на случай неожиданного удара.

– Этот вопрос мы предоставим решать полиции. Насколько японимаю, вы берете под защиту миссис Шелби? Она договаривалась с вами об этом?

– Боже милостивый, нет! Я хочу взять ее под защиту, потомучто, во-первых, она мне симпатична, а во-вторых, потому что прекрасно знаю, какнабросятся на нее полицейские. Они будут готовы пригвоздить ее к кресту. Именнопоэтому я пытаюсь понять, что именно произошло в действительности.

– Боюсь, что ваши попытки обречены на неудачу.

– Приняты ли меры для того, чтобы найти тело Шелби?

– Да. Лодки непрерывно кружат по воде. Однако нет никакойнадежды, что он еще живой и борется за жизнь. Вероятнее всего, его телопокоится на дне реки, а глубина в этом месте превышает двадцать футов.

– Скажите, Шелби был раздет или одет?

– Он и его жена уже легли спать. У них в каюте двесоставленные вместе кровати. Она, по ее словам, спит всегда очень крепко. Онже, видимо, вскоре после того, как она заснула, встал и снова оделся. Странно,что он не надел ни белья, ни носков. Облачился в брюки и верхнюю рубашку. Наделтуфли на босу ногу, пальто и вышел на палубу.

– А шляпа?

– Вот это-то и странно. Не надев белья, галстука и шарфа, ондля чего-то надел шляпу. Он одевался явно в спешке. Однако никто ничего точноне знает. Жена видела его в последний раз, когда он лег и погасил свет. МиссисШелби говорит, что муж был раздражен и зол. Видимо, приехав сюда, он рассчитывалдоговориться с нами.

– На выгодных для него условиях.

– Конечно. Он считал четыре тысячи долларов смехотворнойсуммой. Кроме того, он был оскорблен моей постановкой вопросов. Я не располагаюточными сведениями, но таково общее представление, которое я вынес из беседы смиссис Шелби.

– А что случилось после этого?

– Она заснула глубоким сном. Ее разбудил телефонный звонок.Она подняла трубку, однако, по ее словам, не совсем еще проснулась. Услышалаголос своего мужа, его приказ немедленно прийти на нос яхты и принести емуревольвер, лежащий на его ночном столике. Он сказал, что она должна бежатьмоментально, не теряя ни минуты на одевание. Затем в трубке раздался какой-тостранный звук. Не то кто-то пытался вырвать телефонную трубку из его рук, не топросто ударил его. Ей показалось, что она слышала шум удара, однако не уверенав этом. К тому же она была в полусне.

– И как она поступила?

– Говорит, не размышляла ни секунды: соскочила с кровати,схватила револьвер и бросилась бежать на палубу, в чем была – в одной рубашке ибосиком.

– Следует уведомить обо всем полицию, – сказал Мейсон.

– Да, я сделаю это, как только смогу высвободить одну лодкуот поисков тела в реке.

– И когда это будет?

– Тогда, когда я приду к выводу, что всякие дальнейшиепоиски бесполезны. Через пять, максимум через десять минут. Пошлю лодку наберег, чтобы немедленно вызвать полицию. Пока что я считаю своей обязанностью,чтобы никто из находящихся на яхте людей не сбежал отсюда до приездаполицейских властей.