покраске завтра. После этого мы будем готовы к работе.

У меня урчит в животе, и я морщусь, смутившись.

— Нам, наверное, пора закругляться на сегодня. — Бруно спускает ноги со стола и медленно встает.

— Нужна помощь?

— Нет, я в порядке. Помнишь?

— М-м-м. И я сохраняю спокойствие, продолжаю, — бормочу я.

Он стонет, когда нагружает ногу.

Я натягиваю пальто и закутываюсь.

— Если я спрошу, нужна ли тебе помощь при спуске по лестнице, ты снова будешь угрожать мне увольнением?

— Возможно. — Бруно, крепкий мужчина, сглатывает боль или понимает, что все не так уж плохо, и делает так, что пройти через всю комнату с травмированной ногой выглядит относительно легко. Его спуск по лестнице — это совсем другая история.

— Могу я угостить тебя ужином, чтобы загладить свою вину? — спрашиваю я.

— Никакого братания между сотрудниками не будет. — Он морщится, перенося свой вес на больную ногу, когда мы выходим на лестничную площадку.

— Понятно. А приносить печенье в офис можно?

— Спорно. Какое?

Мои губы подергиваются в улыбке, когда я затягиваю шарф.

— Какое ты предпочитаешь?

Он усмехается.

— Никогда не встречал печенья, которое бы мне не нравилось.

Я внутренне улыбаюсь, потому что мы с ним единомышленники.

— В таком случае, как насчет канноли?

— Определенно, это не повод для увольнения. — В выражении его лица мелькает огонек и также быстро исчезает.

Мы выходим на улицу. Тротуар хрустит от свежего снега, который продолжает падать. Грузовик стоит у тротуара, высокий и гордый. По крайней мере, я получила что-то стоящее от отношений с Коулом, особенно учитывая состояние здешних дорог.

— Где моя машина? — спрашивает Бруно, оглядываясь по сторонам.

Я наклоняю голову и указываю.

— Это она?

— Выглядит как куча снега.

— Здесь, в Хоук-Ридж-Холлоу, он падает очень быстро. По крайней мере, я так слышала.

Бруно опускает взгляд на свою ногу, в то же время, как я улавливаю связь. У него повреждена правая нога, а это значит, что он не сможет комфортно и тем более безопасно вести машину по скользким дорогам.

— Хочешь прокатиться? — спрашиваю я.

— Нет.

Хорошо, Брайан.

— Тебя подвезти?

Он хмыкает.

— Да.

Как только мы очищаем грузовик, я включаю печку.

— Ты знаешь, как водить машину в такую погоду? — Бруно потирает руки.

— Я вожу в такую погоду с тех пор, как получила права, и мой брат заставил меня пройти курс защитных маневров. Он включал опасные условия.

— Хороший человек.

— Самый лучший. Похоже, вы с братьями тоже хорошо ладите.

Он смеется.

— Теперь ты знаешь, почему я задержался вчера вечером. Они затянут тебя в петлю и никогда не отпустят.

— Это не самое худшее. Это из-за них ты здесь, в городе?

— Можно сказать и так, но в основном из-за родителей. Они на пенсии и... — Он опускает взгляд, как будто не хочет это обсуждать.

— Хоук-Ридж-Холлоу был любимым местом моего отца. Он обещал, что когда-нибудь мы сюда поедем.

Хруст снега под шинами грузовика, когда я сдаю назад, заполняет тишину.

— Он умер до того, как ты смогла? — догадывается Бруно с удивительной мягкостью.

— Да. — Руками сжимаю руль и сосредоточено киваю. — Куда?

Бруно дает мне указания, пока я медленно проезжаю город.

— Твой брат тоже настаивал, чтобы ты водила этот монстр-трак?

— Нет, он принадлежал моему бывшему. Тот ушел в свободную и беззаботную жизнь, преследуя свое высшее «я». Это было как-то связано с его аурой и астральным телом в царстве сознания и космоса. — Я закатываю глаза.

— Звучит как настоящий победитель. — Бруно усмехается.

— Вообще-то, он проигравший. Я получила эти колеса от сделки и выжила, сохранив свою целостность, так что вот так. — Правда вырывается наружу, и я чувствую себя значимой, сильной, словно наконец-то отпустила хватку, в которой отношения с Коулом держали мою жизнь.

Украдкой улыбаюсь в сторону Бруно, потому что не могу отделаться от ощущения, что он имеет к этому какое-то отношение. Когда я работала в офисе на втором этаже, его взгляд преследовал меня. Тогда я решила, что это потому, что он трудоголик и хочет убедиться, что я все делаю правильно. Но судя по тому, как эти угольно-серые глаза задерживаются на мне сейчас, я в этом не уверена.

В конце концов, он сказал Томми, что считает меня красивой.

— Следующий поворот направо. Будь осторожна. Улица очень узкая.

На автопилоте я поворачиваю на Акорн-лейн.

— Я знаю.

— Можешь высадить меня в конце.

Комментарий врывается в мои мысли.

— Подожди, я же тебя домой везла.

— Да, это он и есть. На самом деле это ужасно, но временно. Я купил инвестиционную недвижимость рядом с курортом. Думаю, семья сможет пользоваться ей или я смогу сдавать в аренду сезонно после возвращения в город.

Я заглушаю двигатель на стоянке.

— Бруно, я тоже здесь живу.

ГЛАВА 6

БРУНО

Мотор грузовика затихает, и слова Глории звучат эхом.

— Что ты имеешь в виду, говоря что тоже тут живешь? — спрашиваю я. — Ты имеешь в виду на земле, в Хоук-Ридж-Холлоу, или?..

— Я имею в виду в этом здании. Ну, в том, что слева от двора, если его можно так назвать. Я заняла номер четыре.

— Я номер один.

— Конечно, если учесть, что твое эго размером со штат Монтана. Опять же, я совершенно не против. Ага. Я собираюсь прекратить говорить сейчас, пока не выскочило еще что-нибудь, о чем пожалею.

Мои брови сходятся вместе, но она права.

— Говоришь все, что думаешь, когда мы не в офисе, да?

— Можешь на это рассчитывать. И я буду первой, кто признает, что это место — помойка.

Мое оскорбленное эго встает на мою защиту.

— Я здесь надолго не задержусь. Я купил дом с четырьмя спальнями, игровой комнатой и джакузи. И могу сдавать его на сезон после того, как вернусь в свой пентхаус в городе. Это хорошее вложение денег. Я закрою сделку на следующий день после Рождества.

Я все еще торгую акциями на стороне и управляю несколькими инвестиционными фондами. Из всех членов семьи я меньше всего беспокоюсь о деньгах. Хотя все мои братья инвестировали с умом, благодаря мне.

Я мог бы выйти на пенсию завтра, если бы захотел. Тогда почему