– Это сейчас риторический вопрос, я понимаю.

– Вот именно. – Юль Санна тяжело вздохнула. – А знаешь, ну их к черту. Пойдем, выпьем.

– В обед?

– Да какая разница? Такое чувство, что из меня душу вынули. Черте что.

– Ну, пойдем, раз такое дело. К Мариам?

– Угу. У нее новое меню. Ты еще не пробовала?

– Нет. Еще не дошла.

Так, болтая, они вышли из зала и двинулись прямиком к выходу. Дуня, у которой зазвонил телефон, чуть отвлеклась. Полезла в сумочку и случайно налетела на Геннадия Семеновича.

– Убирайся отсюда, или пожалеешь, что на свет родилась, – прошипел тот и очень быстро скрылся за поворотом. Так быстро, что Дуня не стала бы утверждать, что это все ей не почудилось.

– Ты смотри! А ведь погода снова портится, – удивилась Юль Санна, оглядываясь по сторонам.

– Вот-вот! И куда делось, спрашивается, обещанное потепление? – стуча зубами на промозглом ветру, возмутилась Дуня.

– Давай прибавим шагу. Не то заболеешь еще. Ты почему без шапки?

– Так кто ж знал, что погода опять скурвится?

Затихшая пару дней назад метель ударила с новой силой. Пока дошли до устричного бара Мариам, аж заболели ноги. А-ну, попробуй, пробейся через снежные наметы.

– Вы посмотрите только, кто к нам пожаловал! – восхитилась Мариам, столкнувшись с подругами в холле. – Вот еще бы вы столики научились бронировать – цены бы вам не было вовсе.

– А что, для школьных подруг не найдешь свободного? – подколола Юлька, без спросу погладив Мариам по внушительных размеров животу.

– Найду, конечно. Но учитывая, что на это надеются все наши одноклассники, скоро мне придется расширяться, – засмеялась хозяйка, вызвав своими словами отчаянный Дунин протест:

– Только через мой труп! Проект этого ресторана такого не предусматривает, – авторитетно заявила она.

– Вот-вот, Мариам, не зли строгого архитектора. Не поверишь, но мы как раз только вышли из битвы с адептами самовольного строительства. – Юлька протянула пальто гардеробщице и достала из небольшой сумочки косметичку.

– Надеюсь, обошлось без жертв?

– С чьей стороны? – хищно улыбнулась та, поправляя помаду.

Подружки переглянулись и, как в юности, покатились со смеху.

– И точно. Как-то я и забыла, что тебе, Юлька, палец в рот не клади.

– Палец не надо, да. А что-нибудь вкусненькое – это пожалуйста. Я проголодалась – жуть.

– Тогда вы по адресу. Моя Наталья ну просто виртуозно миксует красные сицилийские креветки с сорбетом «Кровавая Мэри». А камчатский краб с брокколи? Или картофельный капучино с морским ежом?!

– Ну, все-все, прекращай! Неси уж хоть что-то. О, да вы только посмотрите, какие люди! И Тамерлан здесь, и… Сёма? А ты какими судьбами?

Дуня закусила губу, мысленно приказав запнувшемуся сердцу биться дальше. И желательно в прежнем ритме. Но все же… Все же! Как он был хорош. С черной щетиной на щеках. Так хорош, что даже идиотский свитер с оленем его не портит.

– У меня выходной, – улыбнулся Краснов, лениво откидываясь в кресле. – У Тамерлана тоже. Вот решили развеяться. Погоняли на снегоходах, да так проголодались, что вот, – обвел заставленный тарелками стол. Давайте к нам…

– О, нет! – возразила Дуня и замерла под изумленными взглядами друзей, понимая, что такой резкий отказ надо бы как-то объяснить, – у нас с Юль Санной, к сожалению, выходного нет. Это – деловой обед.

– От работы дохнут кони, – философски прокомментировал Коган.

– Кто бы говорил! – усмехнулась Юлька. – Но, похоже, компания у вас все же будет, – кивнула в сторону вплывшей в зал женщины.

– Вета… – нахмурилась Дуня, чувствуя странную необъяснимую ревность по отношению к той, с кем у Краснова были отношения в далеком прошлом.

– Привет, – улыбнулась Сандалова. – Мариам сказала, что свободных столиков нет, так что вы, мальчики, моя последняя надежда. Можно составить вам компанию? Обещаю по-честному разделить счет. – Ветка кокетливо взмахнула ресницами. А Дуня едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. В этой жизни менялось все, но не повадки Сандаловой. Мужчины стройным хором пропели, что они будут только рады накормить оголодавшую боевую подругу. Семен галантно встал, чтобы отодвинуть той стул. И эти его ритуальные танцы почему-то жутко Дуню разозлили. Не желая анализировать это чувство, она обернулась, ища пути к отступлению.

– Ой, смотрю, Юль, там нам уже накрыли… Ну, мы пойдем. Хорошего вечера.

– Ну, и что это было?

– Что именно? – деланно беспечно улыбнулась Дуня, углубляясь в обновленное меню. – Может, осьминога на гриле с хрустящим баклажаном взять? Ты не пробовала?

– Здесь что ни возьми – вкусно. Мариам – профессионал. Что ни делает – все у нее получается. Впрочем, речь не о ней.

– А о ком?

– Ну-ка, посмотри на меня. – Дуня все же закатила глаза и, насмешливо изогнув бровь, уставилась на подругу, мол, ну? Чего тебе? – Э-э-э, девочка. Да тебя ж не отпустило!

– Не понимаю, о чем ты. – К счастью, подоспел официант, и Дуня быстренько на него переключилась. – Мне осьминога на гриле и… Юль, и ваше вино, наверное? Какое ты посоветуешь?

Мужу Юльки, помимо всего прочего, принадлежала и крупнейшая в стране винная компания. Вот почему Дуня решила, что та может что-то ей посоветовать. Впрочем, оценить напиток ей в тот вечер не удалось. Она пила вино, как воду, не чувствуя вкуса, и всеми силами старалась не смотреть на столик, из-за которого то и дело доносились взрывы хохота.

– А Краснов-то с тебя глаз не сводит.

– Ну и зря. Боюсь, Сандаловой это не понравится.

– Нет. Подумать только! Я как будто вернулась в прошлое. Ты, Сёма, Ветка. Ревность… А ведь она зря старается, Дунь.

– Мне все равно. И давай уже закроем эту тему.

– Почему ты с таким упорством отрицаешь то, что вас до сих пор друг к другу тянет?

– Потому что это ничего не значит, понимаешь? Нахлынуло, да. Не скрою. Но это просто воспоминание о юности, о том времени, когда казалось, что все еще впереди. И что большей любви не будет. А на деле, ты сама понимаешь, как оно. Я выхожу замуж, Юль.

К счастью, Юлька не стала спорить. Сухо кивнула. Задумчиво провела пальцем по краю бокала и, отвернувшись к окну, спросила тихо:

– Помнишь наш девичник у Мариам? Когда мы решили смотреть Хатико, а потом ревели полночи?

– Ага, – закивала Дуня, обрадовавшись, что Юлька сменила тему, и вернулась к своему осьминогу. – Такое забудешь.

– Я так плакала потом всего один раз.

– Тоже над каким-то фильмом?