сначала понаблюдать за улицами, домами. Немецких войск поблизости не было, так что осторожность и еще раз осторожность. Мотоциклы загнали во двор полуразрушенного домика.

В бинокль Эрих видел главную улицу, заросшую бурьяном. Она была совершенно пуста, ни собак, ни кошек. Возле центральной площади тоже никого. Вот и главный объект наблюдения – на пологом холме за оградой находилась церковь. Ее не тронули снаряды, и на фоне темневшего неба она сияла белизной и яркими голубыми куполами в золотых звездах. И даже кресты не потемнели и не погнулись. Удивительно. Но в России, насколько смог заметить Эрих, самые красивые здания – это церкви.

Как ранее докладывал старший фельдфебель Вендт, в церкви жил бородатый хромоногий пристер, русские называли его отец Петр. На вид лет семьдесят пять. Одет был, как подобает, в черную сутану и проводил службу. К нему приходили старушки, старики, женщины, дети, приносили скромные остатки продовольствия. Обменивались новостями, одеждой. Вот у него и отоваривался Вендт. Поп, который в юности в церковной школе учил немецкий, вполне сносно объяснялся. И он беспрекословно отдавал немцу все, что тот у него просил. И даже потчевал алкоголем собственного производства.

– Они не помощники партизан? Эти старушки и старики? – допытывался во время инструктажа фельдфебель Браун.

– Нет-нет, что вы, – отвечал Вендт. – Поп хромоногий с детства. Он говорил, что партизан здесь никогда не было. Нет леса, нет партизан. У них мирная деревня. Они плели на продажу корзины, собирали грибы, ягоды, делали заготовки, в прудах ловили рыбу, разводили кур. Тем и кормились. И шнапс у них ягодный. Очень хороший у них шнапс.

– Отлично, – довольно потирал руки фельдфебель. – Тогда осмотри свободные помещения, на сколько коек, и не забудь насчет съестного, ну шнапс, сало и свечи.

– А свечи нам зачем? – удивился Вендт.

Фельдфебель скорчил рожу.

– Ты где служишь, разведчик Вендт? Ты что забыл, что нашему лейтенанту исполняется сорок пять лет? Это юбилей! Другие отмечают его дома, в отпуске, а наш остался на фронте. По секрету скажу, с женой у него не все ладится, не хочет он к ней ехать. Мы сделаем ему сюрприз, испечем яблочный пирог, воткнем сорок пять свечей, пригласим на рюмку шнапса и споем трижды заздравное «Хох»! Пусть живет счастливо, три раза ему счастья! Вот так поступают настоящие камрады!..

Три человека с автоматами наперевес вышли из укрытия и, прижимаясь к домам, короткими перебежками, двинулись к центру деревни. Ветер усилился, на небе клубились темные тучи, стало накрапывать. Тишина. Вокруг ни души. Кнопп следил за их передвижением. Эрих снова навел бинокль на ограду церкви. Разведчики двинулись вперед. Бурьян был по пояс. Вокруг все тихо, никаких движений.

– Похоже, за оградой церкви стоит наш мотоцикл, – негромко произнес Кнопп.

– Мне тоже так кажется, – отозвался Эрих. Он протер окуляры и навел на резкость. – Да, это мотоцикл Вендта. Но где у него пулемет?

– А где сам Вендт? Куда он делся? Ведет переговоры с пристером? Или с местной бабенкой? – ехидно спросил Кнопп.

– Вендт не из той категории, кто нянчится с местным населением, – ответил Эрих. – Ему было приказано максимум через три часа вернуться.

– Где же его напарники, Руммель, Бах? Их тоже не видно.

Эрих пожал плечами.

Дождь пошел сильнее. Кнопп встал, за ним поднялся Эрих. Через улицу, в церковном дворе, что-то происходило. Но что, Эрих понять не мог. Дождь усилился, совсем стемнело, бинокль оказался бесполезным. Мелькала немецкая форма. Чья-то гражданская одежда. Лиц не разобрать. Струи дождя заслоняли видимость. Вот из ворот церкви показался мотоцикл, сзади кто-то его толкал. На сиденье запрыгнул человек в немецкой военной форме и в каске. Мотор у мотоцикла не заводился.

Кнопп посмотрел на Эриха. Тот пригляделся. Человека в немецкой форме он не знал. Нет, это точно не Вендт, не Руммель и не Бах. Человек пытался завести мотоцикл, дергал ногой, тот грохотал, дымил и срывался. Еще один удар ногой. Потом кулаком. Немцы так не поступают. Этот человек не умел обращаться с машиной. Вот он слез с него, выругался и отправился в церковь.

В серых полосах шумевшего дождя три тени оторвались от церковной ограды и подбежали к мотоциклу. Теперь они знали, что им делать. Один из разведчиков оторвал провод зажигания, и они спрятались за деревьями. Прошло минуты три, не больше. Из церкви два солдата в немецкой форме выводили связанного человека в трусах и в майке. У него были растрепанные волосы, он еле шел. Без формы не узнать. И все же это был Вендт. Эрих нагнулся к Кноппу.

– Это наш. Что будем делать?

– Наблюдаем, – едва слышно отозвался Кнопп. – Там разведчики. Они знают, что им делать. Ползем к колодцу, там заляжем.

Люди в немецкой форме знаками пытались объяснить Вендту, что мотор не заводится, чтобы он исправил его. Они развязали ему руки, он упал на колени, стал смотреть свечи. Обнаружил отсутствие провода к свечам зажигания. Поднял голову. Но рта раскрыть не успел.

Борьба была короткой и беззвучной – трое разведчиков действовали ножами и моментально нейтрализовали людей в немецкой форме. Оттащили их к забору, схватили Венда, перенесли через дорогу, уложили его рядом с Эрихом у колодца.

Дождь освежил лицо Вендта, и он застонал.

– Партизаны? – наклонившись к нему, еле слышно спросил Эрих.

Вендт едва кивнул. От него сильно пахло алкоголем.

– Где Руммель, Бах?

Вендт не отвечал.

– Оставайся с ним, – сказал Кнопп, – смотри за воротами. Если на улице появится чужой, стреляй без предупреждений, понял? Я пойду на подмогу.

Кнопп исчез за церковными воротами. Эрих раскатал плащ-палатку, прикрыл Вендта. Тот был мертвецки пьян. Может, протрезвеет до прибытия в роту. Если привезти его в таком состоянии, то по меньшей мере ему грозила отправка в штрафной батальон. Все зависело от фельдфебеля. Отыскать бы еще двоих…

Эрих пополз поближе к дороге. Сзади раздался шорох. Эрих замер. Вдоль белесой стены дома, крадучись, двигалась женская фигура. Женщина была босиком, в руке держала нож. Она оглянулась по сторонам и направилась к колодцу. Ее интересовал прикрытый палаткой Вендт. Наклонилась…

Эрих не стал дожидаться дальнейшего развития событий, мгновенно распрямился, рванулся вперед и сбил женщину с ног. Она беззвучно отлетела на землю. Теперь он смог ее разглядеть. На первый взгляд – лет тридцать. На ней было тонкое платье, разорванное в нескольких местах. Под ним никакого белья, ничего, голое тело. Эрих поднял выпавший из ее правой руки нож. Хорошенькая? Не красавица, но… Польстился бы он на такую? Едва ли. Его отталкивала прежде всего грязь, боязнь подцепить какую-нибудь заразу. Случаев с триппером и прочей