Мягко говоря. Но, как он надеялся, будет поздно. Если только тут поблизости нет дронов-охранников!

Проход в служебный коридор перекрывала мощная противовоздушная переборка — страховочка от разгерметизации наружных помещений. Но ключ легко открыл круглый люк в ней. Слабо освещённый редкими дежурными лампами коридор, казалось, тянулся в бесконечность, плавно изгибаясь, потому что повторял наружные контуры Станции. А вот на потолке и короб с кабелями — силовыми, управляющими, видеонаблюдения…

Лессер отпер, откинул и снял крышку, прикрывавшую одну из секций короба. Убрал и зафиксировал защёлкой и одну из боковых стенок: чтоб было сподручней! Пусть он, как майор, и рядовые бойцы СВБ, и не качался в спортзале, и не бегал по оранжерее кросса, но уж перерубить-то пару десятков кабелей сможет запросто: он молод, и в ранней юности играл за свой Университет в футбол! Плечевой пояс развит вполне достаточно!

Ну-ка, поберегись!

Искры так и полетели: вот он балда!

Надо было взять из щита заодно и защитные очки…

В шестой вскрытой камере Мартен нашёл почти родственную душу: человек-рысь. И когти у него были почти такие же, как у самого Мартена, и с мускулами всё было в порядке. А главное — человек-рысь одолел пятерых противников, и уже почти достиг того уровня воспоминаний, который сейчас помогал Мартену ориентироваться в ситуации лучше, чем те, у кого «побитых» людей было по два-три.

Так что теперь дело у них пошло споро: Мартен вскрывал камеры по правой стороне, человек-рысь, уже вспомнивший своё имя (его звали Сэмьюэлл) — те, что по левой.

Когда вырубился свет, работать, как ни странно, стало легче: потому что к этому времени более «опытные» человек-лев и человек-гиена освоили оружие убитых людей получше, чем бирмэн и человек-броненосец. И с подствольными прожекторами «разобрались» легко. Так что один из них светил теперь из-за плеч Мартена, а другой — Сэмьюэлла, пока те споро, словно всю жизнь только этим и занимались, вскрывали панели у замков.

Объяснять освобождённым, напуганным отсутствием света, вознёй и последующим вскрытием их дверей, что и как, теперь приходилось броненосцу и бирмэну. Так что вскоре их, бунтовщиков, оказалось с дюжину.

Тут Мартен вынужден был остановиться: руки и нога начали уставать, а коготь — крошиться. Он сказал:

— Соратники! Мы понимаем, что скоро на нас натравят профессиональных убийц — таких, какие напали на меня. Мы понимаем и то, что они ничего не будут спрашивать, а просто постараются нас убить. Сейчас нас мало. И мы должны понимать: наших тюремщиков всё-таки должно быть меньше, чем нас, бойцов-мутантов — в Лабиринте. Раз пропал свет — значит, вырубились и поля, стоящие сейчас на лестничных площадках. Лев. Бери двоих по своему выбору, и идите в верхний коридор. Вскрывайте, и объясняйте. Если появятся люди или роботы-механизмы — стреляйте. Мы услышим и придём на помощь. По возможности, старайтесь убить людей побольше. Ну и, разумеется, выжить.

— Ну, про это ты мог и не напоминать, — человек-лев, Пауль, дёрнул плечом, — Уж выживать-то — это наша профессия!

Мартен кивнул:

— Точно! Ну, счастливо!

— Ага. И вам. — человек-лев и химера крысо-скорпион, с человеком-павианом, ушли к лестничной площадке. Мартен повернулся к человеку-гиене:

— Значит, говоришь, пятерых?..

— Да.

— Хорошо. Поэтому и доверяю нижний уровень — тебе. Выбери двоих.

— Я-то выберу… — гиена хлопнул ладонью по плечу бирмэна и человека-рыси, — Но как вы тут сами будете без оружия? И — главное! — без света?

— Свет у нас останется, — Мартен щёлкнул тумблером небольшого фонаря, нашедшегося на поясе одного из подосланных убийц, — а без оружия…

Ты что, забыл? Мы сами — оружие!

— Точно! Точно. Ну, удачи.

— И вам.

Доктора Лессера схватили уже после того, как большая часть кабелей оказалась перерублена, и теперь куски их извивались по полу, иногда посверкивая искрами, или шипя выходящими из внутренностей газами. Водопроводную трубу Лессер решил лучше не трогать — замкнёт ещё чего-нибудь не того. Так что на полу было сухо.

Двое абсолютно бесшумно прибежавших откуда-то из глубины коридора молодчиков в чёрных комбезах заломили доктору руки назад с такой силой, что он уж подумал, что сейчас их вообще вывернут из суставов.

Но нет — профессионалы не имели целью помучить его, а только стремились обеспечить его надёжную «фиксацию» — чтоб злобный доктор-диверсант ещё чего не выкинул. Лессер, голова которого сейчас была опущена ниже пояса, проворчал:

— Что-то вы долго. Я прямо заждался.

— Смотри-ка, Джон. Он ещё и юморит. — один из бойцов произнёс эту фразу тихо, из-под капюшона на закрашенным чем-то чёрным лице были видны только глаза, — Вот уж — остряк-самоучка.

— А ничего. После встречи с майорской камерой пыток у него этот юмор быстренько пропадёт. — второй боец не дал себе труда постараться изменить голос. — Растворится, как говорил мой дедушка, во мгле преданий. Пошли, шутничок.

Отметив, что попыток починить что-либо из разрубленного им бойцы не делают, Лессер про себя усмехнулся: возможно, что те несколько минут, пока в блоке Питомника не будет света, ромэн догадается. Что замки его камеры отключены.

Как и управление дистанционной подачей в Питомник усыпляющего газа.

И сможет воспользоваться этим для побега.

Хотя — куда тут бежать?!

Лицо майора, нужно отдать ему должное, вовсе не пылало «праведным гневом».

Выглядел он даже ещё более спокойным, чем во время их недавней беседы. На бойцов, буквально втащивших Лессера в каюту-кабинет, даже нахмурил брови:

— Аккуратней. Не повредили?

— Никак нет, господин майор, сэр! Все кости точно — целы!

— Хорошо. Тогда сажайте. И стойте там, сзади него.

О том, что бойцам придётся молчать, и при необходимости помогать начальству чисто физическими «аргументами» при допросе, доктор догадался сразу. После того, как на вопрос майора «каким образом вы с ромэном поддерживали связь», только пожал плечами. В результате чего сразу получил удар по правой почке: да такой, что свалился с табурета, на который его усадили, и примерно с полминуты глотал ртом воздух. Слёзы невольно текли из глаз — но с этим ничего уже поделать нельзя было, как ни старался он сдерживать всхлипы и стоны. Когда его немного отпустило, ехидно, но тихо посмеивающиеся придурки снова взгромоздили его на табурет, и майор попробовал снова:

— Доктор Лессер. Мне некогда сейчас разводить церемонии, или заниматься допросом под гипноматрицей. Поэтому мне приходится прибегать к древним проверенным способам. Простым и болезненным. Можете потом подать на меня в суд. А сейчас мне нужно быстрее выяснить, каким именно образом, и когда, и, самое главное, какую вы заключили сделку с вашим питомцем. Так как именно вы поддерживали связь?

Лессер, который смог