Словом, не выдержит он долго даже плюс двенадцать! Но если снова сказать майору правду…

Похоже, придётся для чёртова майора что-нибудь просто придумать: потому что попасть сюда во второй раз Лессер уж точно не хочет!

Остаётся только надеяться, что Долдер «разберётся» со своими «приоритетными» делами достаточно быстро… И доктора заберут отсюда раньше, чем он превратится в сосульку.

Или пингвина.

На нижнем Уровне сделать уже ничего было нельзя: здесь поработали профессионалы. В бронежилетах. И сейчас они поднимались по лестнице, прикрываясь щитами, и ощетинившись автоматными дулами.

Мартен, вышедший на лестничную площадку первым, увидел их почти случайно: нагнувшись над лестничным колодцем. До нижнего уровня было четыре стандартных пролёта, потому что, очевидно, между ним и вторым имелось что-то вроде технического, служебного, пространства — высотой метра в четыре.

Быстро спрятавшись, Мартен жестом сделал своим знак не шуметь, и приготовить доставшиеся в бою автоматы и пистолеты. Жаль, конечно, что они не были оснащены, как у тех солдат, что послали за ним, глушителями… Но и так автоматы позволяли делать то, что прежде ни одному мутанту было недоступно: поражать врага дистанционно.

Мартен кивком подозвал человека-броненосца, прошептал тому в ухо:

— Они не торопятся. Не хотят шуметь. Готов поспорить, всех, кто из наших был там, внизу, они уже уложили!

— Вот б…! Похоже на то. Что делать-то будем? — шёпот напарника не казался испуганным.

— Может, попробуем «встроенным», — Мартен показал когти руки, — И — спина к спине? Такого они-то точно не ждут!

— Было бы время — сказал бы, что ты — тупой, но смелый мудила. А так…

Прыгаем!

Сержант Доминик Балдауф любил, чтоб всё было чётко. И правильно.

Правильно уложено — если оно оборудование казармы, личные вещи, или оружие. Оружие Доминик вообще считал чем-то вроде запасного Бога пехотинца. Потому что если на помощь Всевышнего рассчитывать можно было отнюдь не всегда, то на нормально вычищенное, ухоженное и проверенное оружие — уж точно! В любой момент!

Любил сержант и чтобы всё, что положено сделать, было сделано, и сделано так, чтоб соответствовало Приказу. Чётко. Поэтому когда майор распорядился, чтоб она зачистили нижний уровень Питомника, сержант сделал всё, чтоб выполнить дело добросовестно. И добили всех тварей — с гарантией.

Всех раненных «наградили» контрольным выстрелом: в лоб, или затылок. Или что там у них имелось, содержащего мозг: череп ли, или хитиновый кожух-панцирь, или бурдюк слизи…

Жалости, или уж тем более — сочувствия к монстрам Доминик не чувствовал. Да и как можно сочувствовать тварям, которые имели наглость победить в схватках людей!..

Нет, они, монстры вонючие, достойны только одного: чтоб бойцы-гладиаторы расправились с ними, пролив при этом море крови, заставив молить о пощаде, и указав наглым тварям их место в иерархии Высшей субординации: человек — венец творенья!

Сейчас, обезопасив тылы, отряд Балдауфа осторожно поднимался наверх — чтоб выйти в тыл мутантам на втором уровне. А во фронт этим тварям должны были ударить два отделения из второго взвода. Неожиданностей сержант не ждал: твари не то что достойного сопротивления, а даже — адекватной реакции на действия превосходящего по огневой мощи противника показать не смогли.

А показали они только реакцию храбрых идиотов. Или тупорылых козлов: монстры не бежали. Вместо этого, как тупое пушечное мясо, пёрли и пёрли вперёд, норовя, даже будучи смертельно раненными, всё равно — нанести врагу хоть какой-то ущерб. Когтями ли, зубами, или даже иглами, которыми были покрыты некоторые тела.

Но люди сержанта хорошо знали свою работу: сойтись в рукопашной, с телами, защищённым бронекомбезами, не смог, не добрался ни один монстр!

Поэтому когда сверху на их головы, словно материализовавшись из пустоты, абсолютно бесшумно обрушились два чёрных тела, Доминик Балдауф даже не успел ничего скомандовать своим огорошенным такой подлостью подчинённым! Он и сам не представлял, что можно без риска для жизни, или переломов, спрыгнуть с десятиметровой высоты!

Правда, он тут же понял, почему монстры остались сравнительно целы: спрыгнули-то они — на головы и плечи людей! Его людей!

Однако подумать о чём-то ещё, и уж тем более как-то отреагировать на внезапное нападение сержант не успел: острый коготь одного из невероятно быстро двигавшихся, так, что вместо рук и ног оставались видны лишь какие-то неясные тени-контуры, мутантов, пропорол ему горло! После этого сержант смог только упасть на колени, а затем и на бок, и невнятно хрипеть, пытаясь зажать хлещущий поток чёрной в полумраке крови. И думать, что не зря этих тварей создали именно для боёв: чего-чего, а скорости и силы монстрам не занимать!

И ему оставалось лишь наблюдать — недолго, впрочем! — как два совсем ничем не вооружённых, кроме зубов, когтей и броневых пластинок, монстра, быстро и эффективно уничтожают его людей. Которые даже не могут стрелять, боясь попасть друг в друга!..

Затем темнота навалилась на сержанта изо всех углов, кто-то невидимый придавил его голову в каске к полу, и конец боя потонул в обрывках выкриков и стонов.

Конец сержанту.

Конец порядку и чёткости.

Ускользающим краешком сознания он успел подумать, что льготная пенсия за добросовестную службу ему теперь уж точно не…

— Неплохо для четвёртого боя. Двенадцать, тринадцать…

— Восемнадцать. Стандартные два отделения.

— Откуда знаешь?

— Это — его воспоминания, — броненосец постучал по виску, — Похоже, мой-то был… Кадровым военным.

— Ага. Отлично. Тогда обучишь нас тактике и стратегии. Потому что мой был всего-навсего вором. Сталкером. Потрошил заброшенные дома да разные склады. В зоне взрывов. Наверное, от радиации в конце-концов и погиб.

— Понятно. Но как я посмотрю, навыкам рукопашного боя твоего было… Обучать не надо. Ты уложил одиннадцать, включая бравого сержанта. Причём его — первым! Отлично, учитывая то, что после этого «крутые» ребята совсем растерялись, и даже стрелять не стали.

— Ну, положим, стрелять они просто побоялись. Мы же свалились точно в центр. А «рассредоточиться» тут — некуда! Пространство площадки — три на три.

— Ага. Короче: мы молодцы. А что это у тебя течёт? — броненосец указал на живот Мартена, в котором Мартен только сейчас обнаружил здоровенную прореху. К счастью, неглубокую, не больше человеческого ногтя: до конца брюшину нож одного из морпехов всё же не прорезал. Но крови вытекло прилично: вся правая нога оказалась покрыта липким чёрным потёком, да и на пол успела набежать небольшая лужица.

— Чёрт! (Тьфу ты! Вот я уже выражаюсь, как они!) Я и не заметил.

— Это ты в угаре боя не заметил. Но зашить-то надо! А то ты так кровью истечёшь.