– Почему вы не послали его по почте?

– Потому что боялась: вдруг кто-нибудь знает, что этотсписок у меня. Если когда-нибудь следы привели бы ко мне, мой муж, доказав, чтоя передала список человеку, с которым он борется за контроль над компанией,использовал бы это, чтобы настроить против меня суд.

– Что же вы сделали?

– Я намеревалась послать его в какой-нибудь мотель, неговоря о цели, а затем позвонить ему туда и сказать, что я положила список емув машину. Мне хотелось, чтобы это было сделано в тайне и чтобы Конвэй мог быпонять только то, что я была очень близка к Гиффорду и потому очень его боюсь.Я хотела скрыть все следы так тщательно, чтобы он никогда не узнал, кто емузвонил. Я пыталась организовать с ним встречу дважды. Сегодня вечером он долженбыл, уйдя от слежки, подъехать к общественному телефону в аптеке, что всеголишь в нескольких ярдах от меня. Я должна была позвонить ему туда в шестьпятнадцать.

– И вы позвонили?

– Да, но он не ответил.

– Вы говорите мне правду?

– Я говорю вам правду.

– И вы не ловили его по телефону и не говорили, чтобы онехал в отель «Рэдферн» и спросил там почту на имя Джеральда Босвелла?

Она отрицательно покачала головой:

– Я ничего не знаю об отеле «Рэдферн». Слышала о нем, нодаже не знаю, где он находится.

– Извините меня, но я должен быть уверен, что вы говоритемне правду.

– Я говорю правду и не собираюсь перед вами отчитываться. Яне приглашала вас сюда, чтобы вы меня допрашивали. Я ничем не обязана мистеруКонвэю, как, собственно, и вам.

– Но, возможно, вы обязаны себе самой?

– Что вы имеете в виду?

– К вашему сведению, в отеле «Рэдферн» сегодня вечером былаубита женщина. И Конвэй незадолго до убийства как раз побывал в этом номере:его туда направил тот, кто звонил в аптеку, чтобы дать ему последние указания.

– Ну конечно же! – воскликнула она.

– Что такое?

– Я потеряла его. Кто-то позвонил ему буквально за несколькоминут до моего звонка. Я сперва позвонила за минуту или две до шестипятнадцати, решила проверить линию. Потом позвонила ему точно в шестьпятнадцать, и не было никакого ответа. Я продолжала звонить, и в конце концовмне ответил мужской голос. Я спросила, был ли мистер Конвэй, а он сказал, чтоон аптекарь и что здесь, кроме него, никого нет. Еще он сказал, что пару минутназад тут был мужчина, но он ушел.

Мейсон достал пачку сигарет, предложил ей.

– Спасибо, у меня есть, – сказала она.

Мейсон подался вперед, чтобы дать ей прикурить, но онаотстранилась от него.

– Я уже достаточно большая девочка, – сказала она, взяласпички, прикурила и бросила спички обратно на стол.

Мейсон щелкнул зажигалкой и тоже прикурил.

– Ну? – спросил он.

– Телефон прослушивался у него. Не у меня. Я звонила спочты. Видите, что произошло. Я забеспокоилась, что он не дождался меня. Мне нехотелось, чтобы кто-нибудь знал, что я поддерживаю с ним связь. Кто-топодслушал наш разговор. Как насчет его секретарши? Что вы о ней знаете?

– Очень мало.

– Ладно, но вы должны расследовать это. Кто-то пронюхал протот телефонный звонок и направил Конвэя в отель «Рэдферн». Я собираласьусловиться с ним о встрече в кафе – это полтора квартала от аптеки, – но преждехотела убедиться, что за ним нет «хвоста».

– У вас сейчас с собой список тех акционеров или?..

– Да, с собой.

– Могу я спросить, как вы заполучили его?

С минуту она задумчиво курила, затем быстрым, гибкимдвижением вскочила с кресла и сказала:

– Мистер Мейсон, я собираюсь довериться вам.

Адвокат промолчал.

Она подошла к книжному шкафу, достала альбом с фотографиями.

– Когда женщина выходит замуж, ей хочется видеть мужчинутаким, каким она его себе представляет. Ей нужна надежность. Ей хочется иметьсвой дом. Она хочет поддерживать отношения на постоянной основе.

Мейсон понимающе кивнул.

– Мне следовало бы больше узнать Фаррелла, прежде чемвыходить за него замуж. Он плейбой. Ему не нужен дом, ему не нужна однаженщина, и он ненадежен. Он азартный игрок: для него это спорт.

Мейсон молчал.

Миссис Фаррелл открыла альбом, вытащила несколько фотографийразмером восемь на десять и протянула их Мейсону. Адвокату на одной из нихбросилась в глаза обнаженная женщина, но через мгновение, присмотревшись, онразглядел, что на ней однотонное светлое бикини. Он смотрел на чувственнуюфигуру, затем внезапно обратил внимание на лицо женщины. Поднес снимок ближе ксвету.

Миссис Фаррелл коротко рассмеялась:

– Боюсь, что все мужчины одинаковы. Она не голая, онаодетая!

– Вижу! – сухо заметил Мейсон.

– Вы увидели это только со второго раза.

Мейсон кивнул:

– Да, со второго.

На фотографии была изображена девушка, блондинка, с точенойфигуркой. Похоже, это была та самая девушка, которую Мейсон видел сегоднявечером мертвой в отеле «Рэдферн».

– Мне кажется, миссис Фаррелл, вы как-то связаны с этойдевушкой на фотографии.

Она рассмеялась:

– Боюсь, она скорее связана с моим мужем.

Мейсон в немом вопросе поднял брови.

Миссис Фаррелл протянула Мейсону вырезку из популярногожурнала. Там была изображена женщина с правильными формами, тоже в бикини.Поверх рекламы большими черными буквами было написано: «ЕЙ ЭТО НРАВИТСЯ». Иболее мелким шрифтом: «И она полюбит вас, если вы купите ей это бикини,замечательное бикини, интимный подарок, только для настоящих женщин».

Реклама превозносила достоинства столь оригинальногокупального костюма.

– Да, – сухо сказал Мейсон, – я видел эти объявления.

– Очевидно, мой муж забронировал номер по почте и уговорилэту молодую девушку поселиться в нем.

Мейсон задумчиво продолжал рассматривать снимок.

– Это сфотографировано с натуры?

– Да.

Мейсон вновь задумчиво посмотрел на него.

– К вашему сведению, мистер Мейсон, либо номер сняли послучаю, либо… Ну хорошо, я буду милосердной и скажу, что это совпадение… Вамона показалась настолько привлекательной, что вы сражены наповал?