Чтобы не разочаровывать зрителей он решительно сказал:

— Простите, но в компании Паганни, Бетховена и… — он проглотил «Скрипичного», — я буду чувствовать себя неловко.

И, поклонившись, Александр сбежал по ступенькам со сцены.

4

На следующий день «Газета» восхищалась скромностью Александра, уверяя, что музыка его, как донесло до Города Горное Эхо, ничуть не хуже Скрипичного и других известных и неизвестных горожанам великих композиторов, но Александр предпочитает пока скрывать свой талант, возможно, ожидая подходящего момента явить его миру.

Также «Газета» обнародовала, что Александр пришел на концерт со спутницей, той самой, что сопровождала его в горах.

И в завершение сообщалось:

«Интересный факт: как нам стало известно из неофициальных источников, у Александра аллергия на черемуху.

— Скрипка — лучшее из известных средств от аллергии. Уверена, она поможет Александру, — комментировал врач, а редакция как всегда обещала следить за развитием событий.

В тот же день, а точнее вечер, позвонила и Виола.

— Александр, я хочу показать вам одно удивительное место, феномен которого никто не может разгадать. Там время как будто течет иначе. Хотелось бы узнать ваше мнение об этом… Интересно, встречались ли вы с подобным там, откуда прибыли к нам?

— Что за место такое, Виола? — с улыбкой перебил ее Александр.

— Это сюрприз, — сказала Виола. — Я хочу сама вам все показать и попутно задать несколько вопросов…

— В этом я даже не сомневаюсь. Готовите очередную сенсацию, очаровательная Виола?

— Если вы, конечно, не против ответить на них, — пропустив мимо ушей реплику Александра, продолжала Виола.

— Я не против. Вы меня заинтриговали, что за место такое?

— Вам понравится, — пообещала Виола. — Считайте, что это подарок вам от редакции. Наш водитель заедет за вами завтра в шесть.

— В шесть… — замялся Александр. — В это время я обычно на «Тяв-тяв-шоу»…

— Поверьте, ради этого стоит пропустить один вечер «Тяв-тяв-шоу». Я уже обо всем договорилась. Нас будут ждать.

5

В назначенное время к таверне Ардалиона прикатил фаэтон, запряженный двумя лошадями.

— Никогда не катался в экипаже, — признался Александр.

— Что-то не так? — беспокойно спросил молодой извозчик, которого Виола почему-то назвала «наш водитель».

— Вы, конечно, тоже не скажете мне, куда мы едем? — весело спросил Александр, усаживаясь поудобнее в фаэтон.

— Виола просила не говорить, — с чуть виноватым видом подтвердил парень, — но если вам очень уж…

— Не буду портить сюрприз, — засмеялся Александр. — Скажите только, нам долго ехать?

— Если поторопиться, не меньше часа… Вы ведь еще не были в Старом Городе?

Старый город, как называли старую часть Города, как будто придуманный гениальным ребенком, состоял в основном из одноэтажных и двухэтажных домов, похожих на пряничные, а скорее, игрушечные. Так и хочется, став великаном, повесить их на елку где-нибудь в лесу.

Фасады и боковые стены украшали разноцветные изображения, повсюду красовались нарисованные кошки, хотя самих мяукающих в Городе, где так любят собак, не наблюдалось. Впрочем, последних изображали тоже, хоть и не так часто.

Вообще сюжетов для надомных изображений в Городе множество — этакий огромный вернисаж уличного искусства, где каждый ценитель найдет изображение на свой вкус среди всех этих простых и замысловатых узоров, петушков, жар-птиц, бабочек, цветов, разноцветных зонтиков, а на некоторых домах были изображены домики, выстроившиеся в улицы и целый город.

Явно, в воображении у горожан нет недостатка.

Многие крыши украшали флюгеры в виде единорогов, лошадей, деревьев с крупными цветами.

Надо всем этим многообразием возвышался огромный стеклянный ананас с дверями, но без окон.

У входа в причудливое здание Александра и ждала Виола. Ветер трепал ее полупрозрачное синее платье. Увидев выходящего из фаэтона героя своих хроник, Виола помахала ему рукой.

— Здесь прохладно. Пойдемте скорее внутрь, — легко пожал протянутую ему руку Александр. — Мне не терпится узнать, что там внутри, ведь это и есть сюрприз?

— Да, — довольно и даже торжественно сообщила Виола.

Александр распахнул двери, пропуская вперед спутницу, и оказался в облаке разнообразных ароматов. До самого потолка во множество этажей вверх тянулись растения. Настоящие живые цветущие, плодоносящие небоскребы.

Виола игриво подставила ладонь плоду граната.

— Ведь правда, чудо? — спросила она. — Мне нравится здесь бывать, вот только времени все время не хватает. Но сегодня под благовидным предлогом — репортаж о пришельце из оранжереи — я вырвалась в свой любимый Старый Город. Надеюсь, вы простите меня за то, что я использовала вас как предлог.

— Ради нашего общего дела, спасения бурдаланов от самих себя, конечно, — шутливо поклонился Александр Виоле.

Она, подыграв, присела в реверансе:

— Ради нашего общего дела готова на все, — и, резко посерьезнев, добавила. — Александр… я хотела поговорить с вами о парадоксе нашего мира.

— Значит, следующая статья будет об этом…

— Нет… Не знаю… Это важно не для статьи, это важно для меня самой… Это… вопрос, на который я давно ищу ответ и не могу найти… — Виола даже развела руками, чтобы убедительнее продемонстрировать Александру собственное бессилие. — Почему здесь, в оранжерее, цветы превращаются в плоды, а на улице никогда этого не происходит?

— Почему вы думаете, что я знаю ответ?

— Потому что вы можете посмотреть на наш мир отстраненно, а я нет…

— Да, это верно, пожалуй…

— У вас тоже так? Все время цветут цветы?

— Нет, цветы у нас становятся плодами.

— Значит… ваш мир — сплошная огромная оранжерея? — радуясь собственной догадливости, предположила Виола.

— Нет, нет, — засмеялся Александр. — Совсем наоборот. Цветы у нас становятся плодами на улице.

— Как странно… — стали задумчивыми глаза-маслины. — Как интересно… А что нужно для того, чтобы цветы стали плодами? Я имею в виду не в оранжерее, а на улице?

— Нужна осень, а сначала лето, тепло, дожди, жара, снова дожди, а потом листья становятся желтыми, красными, даже лиловыми и падают с деревьев.

— Здесь тоже иногда они падают, — сказала Виола.

— Нет, это не то. Здесь же нет ветра, а там он их подхватывает, и они кружатся — много, много листьев.

— Вот так? — засмеялась, закружилась Виола по оранжерее. — Я похожа на синий опавший лист, Александр?

— Синих листьев я не видел, — усмехнулся он.

— А леопардовые?

— Леопардовых много.

— А золотые?

— Их часто называют золотыми, особенно поэты, говорят даже «золотая осень». Но на самом деле никакой позолоты на них нет. Они ярко-желтые.

— Наверное, я говорю и спрашиваю глупости? — заволновалась вдруг Виола.

— Нет. Вы же никогда не видели ни лета, ни осени…

В этот момент Виола казалась Александру забавной, даже трогательной, хотя, конечно, не такой прекрасной, как Гайя.

— А здесь сейчас в оранжерее это что — лето или осень — как вы это называете? Когда одновременно цветут цветы