Журналистка положила перед Александром стопку писем.

— Вы не поверите, они — от бурдаланов. Они учатся писать ради вас. И еще… Мне не нужно задавать лишних вопросов, я давно научилась видеть суть, — грустно усмехнулась Виола Рерайт. — Несколько лет подряд я возглавляла общество спасения бурдаланов от самих себя, но потом переизбрали эту Лали, и она превратила серьезную организацию в балаган.

Виола, как фокусник, ловко перемешала письма на столе, взяла легкую стопку из этого вороха наугад и раскрыла их веером.

— Возьмите любое из них наугад.

— Виола, опять вы со своими фокусами… — снова скривился музыкант, подумав, что она ведет себя навязчиво, совсем как какая-нибудь бурдаланша. Но вслух этого Александр, конечно, не сказал, а вздохнув, покорно вытащил одно письмо и неохотно надорвал плотно заклеенный конверт и пробежал взглядом по письму.

С каждой фразой выражение лица его смягчалось. Виола уже не вызывала у него раздражения. Нужно просто принять тот факт: она просто делает свою работу и, кажется, делает ее хорошо, хоть, на взгляд музыканта, и весьма своеобразно. Но кто он, собственно говоря, такой, чтобы устанавливать свои порядке в этом мире, который существовал до его появления..

— Виола, — спросил Александр. — А сколько лет вашему миру?

— Очень спорный вопрос, — ответила Виола. — Лучше спросите об этом моего брата Гифа, тем более, он будет очень рад вас видеть…

Она многозначительно посмотрела на такой же яркий, как она сама, свежий номер «Газеты».

— Вы о чем-то хотели спросить?

— Да, — ответила Виола. — Можно открыть и прочитать эти письма, адресованные вам?

— Хорошо, — разрешил Александр.

— Честно говоря, мы их уже открыли и прочитали, а потом сфотографировали и заклеили обратно, — призналась журналистка. — Они все очень похожи в общих чертах.

— Тогда зачем вам мое разрешение? — снова почувствовал раздражение Александр.

— Мы… мы хотели бы опубликовать подборку, но так как письма адресованы не нам, а вам, нужно сначала спросить у вас разрешение, чтобы не вышло недоразумение. В свою очередь обещаю, мы не будем публиковать что-то очень личное — только общие моменты — то, что вдохновит других бурдаланов совершенствоваться, а от этого зависит будущее всего нашего мира.

— Делайте, что хотите, — махнул рукой Александр. — Тем более, что вы все равно все делает так, как хотите. Только не задавайте мне больше никаких вопросов. Полагаюсь на ваш профессионализм и..

— До новой встречи, — закончила за него Виола и ярким огоньком метнулась к выходу.

8

Представление в цирке в этот раз началось еще до начала представления, сразу после первого звонка, когда зрители стали рассаживаться на свои места вокруг арены.

Передние ряды постоянно оглядывались с шепотом:

— Смотрите, смотрите, бурдаланы!

— Бурдаланы на «Тяв-тяв-шоу»!

— Невероятно!

— Да еще и с собаками!

— Они же терпеть не могут собак!

Бурдаланы настороженно поглядывали на собирающихся под разноцветным куполом горожан: в случае свары перевес сил, явно, будет за последними.

Собаки беспокойно лаяли на коленях у зрителей, пришедших из Низины. На многих из них были шубы из собачьих шкур, перекрашенные под леопардов, что, конечно, не могло не укрыться от тонкого животного обоняния.

Массивные украшения бурдаланш обещали затмить собой даже разноцветных пуделей, появления которых на арене все ждали с большим нетерпением.

В довершение всего после второго звонка одна из горожанок узрела на коленях у бурдаланши свою собаку.

Узнав прежнюю хозяйку, она радостно залаяла и укусила бурдаланшу.

— Мой песик! Абрикосик! — радостно бросилась к нему навстречу горожанка, но бурдаланша крепко держала поводок.

— Это теперь моя собака, не отдам! — кричала она.

— Ты украла ее! Они воруют наших собак!

Абрикосик встал на сторону горожанки и еще пару раз хорошенько тяпнул бурдаланшу, так что, бросив поводок, она со слезами удалилась из цирка, а горожанка продолжала призывать отбирать собак у бурдаланов, и не известно, чем бы все это закончилось, если бы не прозвенел третий звонок…

Под смачные аплодисменты на арену выкатил экипаж, запряженный красавцем-жеребцом в «яблоках».

Из повозки одна за другой посыпались собачки, заполонив собой всю арену.

Их оказалось так много, что было непонятно, как они все вместились в этот фаэтон.

Последней из него вразвалочку выбралась рыжая такса.

— Неужели, — забилось чаще сердце у Александра, — та самая собака?

Точно прочитав его мысли, она как-то особенно дружелюбно и заговорщицки посмотрела на него, или это только показалось Александру…

Как бы то ни было, его взгляд точно прирос к рыжей таксе.

Та как будто нарочно поддразнивала его, то ходила на задних лапах, то пританцовывала, то вскакивала на повозку, а оттуда на коня, и он послушно вез ее по кругу. То перепрыгивала через других собак, и те послушно ложились, позволяя рыжей творить, что ей вздумается. Все слушались ее, эту таксу.

Наконец, окончательно обнаглев, такса, перемахнув через бортики, прыгнула в зал и стала протягивать лапу то одному, то другому.

— К нам, к нам! — вопили задние ряды, и, радостно тявкнув, такса, перебирая быстро ножками, поспешила наверх, не обойдя вниманием ни одного из бурдаланов.

Особенно ликовали малыши, ни в какую не хотевшие отпускать собачонку обратно на арену.

— Давайте заберем ее с собой! — требовали они.

Когда, наконец, обласканная бурдаланами, такса скатывалась вниз по порожкам, Александр позвал ее тихим свистом.

Она повернула голову в его сторону, радостно тявкнула, как будто узнала, но побежала дальше.

Экипажи уже уезжали с арены.

Александру вдруг показалось, что такса как будто обозначила взглядом его изо всей публики, ставшей на время представления одним единым многоликим, многоголосым организмом.

Да, наверняка, показалось.

Александр вздохнул.

Он хотел немедленно мчаться за кулисы выяснить все об этой таксе и заставить ее отвести его обратно, в тот, другой, знакомый мир, где пусть о нем не пишут в каждом номере «Газеты», но у него есть друзья, дом, работа… Но в этот момент на арену вышла Диана со своей наставницей. Теперь на Гайе было ярко-лиловое платье с красным лифом, украшенное разноцветными плюшевыми шариками.

Те, которые свисали по низу, легко и игриво покачивались в такт каждому шагу.

Диана вышла в голубом наряде, как у принцессы. За ней послушно следовали ее четыре пуделя.

Гайя остановилась посередине арены, и все лучи прожекторов сошлись на ней.

— Дорогие горожане и горожанки! — обратилась она к зрителям и, пробежав взглядом по задним рядам, торопливо добавила, — и гости Города! Я рада представить вам сегодня свою юную помощницу, которая тоже теперь будет вести «Тяв-тяв-шоу», и наших новых артистов! Знакомьтесь…

По лицу девочки Александр понял, что она страшно волнуется, хоть и старается не подавать виду.

— А это… — девочка достала из корзины розовый