взрывпакеты, и он боялся выходить. Лаки накануне отъезда я отвез Людмиле и пообещал заскочить к ней или ночью, или первого января в виде Деда Мороза, поздравить детей, но погода превратила мои обещания в ничто.

В соседней комнате, где печь, что-то жужжало и восторженно вскрикивал Борис. Когда я вошел, на меня устремились две радиоуправляемые машинки — одна Борина, вторая Каюка. Счастья было выше крыши. Обе машины попытались меня задавить.

В зале играл магнитофон, доносился голос Ирины:

— Ну и что! А как в старину женились? Главное, чтобы девочке нравилось!

— В старину до пятидесяти не доживали, — говорил дед. — И от кашля мёрли.

Когда я вошел, все смолкли, повернули головы. Следом вбежал Боря, потер руки.

— Ну а теперь-то — лотерея⁈

Бабушка его урезонила:

— Угомонись ты наконец! Павлик, ты все носишься между молотом и наковальней, хоть подарки посмотри.

Я скосил глаза на Василия Алексеевича, который еле держался, чтобы не упасть лицом в салат, перевел взгляд на кучку маленьких пакетов и один большой красочный. Трусы, носки, пора мне уже и пенку для бриться дарить — джентльменский набор. Еще, наверное, тетради и канцелярские принадлежности.

Все смолкли. На лице Бори промелькнуло что-то типа зависти. Я подошел к пакетам и начал с маленьких. Так и есть: трусы, носки, шоколадка и открытка. Мамин почерк я узнал сразу.

— Читай! — настоял дед.

— «Дорогой мой взрослый сынок! Спасибо тебе огромное, что ты есть! За заботу, понимание, за счастье, которое ты нам подарил. Пусть новый год станет для тебя трамплином к осуществлению мечты. Мама и Василий Алексеевич».

Бабушка вздохнула и улыбнулась. Каюк с печальным видом зааплодировал.

В следующем пакете было что-то твердое черное, кожаное. Барсетка! И открытка с пожеланием от бабушки: «Павел! Ты вернул мне дочь и внуков, и теперь моя семья воссоединилась. Пусть в этой барсетке не переводятся доллары. Не желаю — знаю, что все у тебя получится. С любовью. Эльза Марковна».

— Ба, то, что надо, спасибо огромное! — Я обнял ее.

Рука сама потянулась к упакованной коробочке, перевязанной красной лентой, к которой крепилась записка: «От Ирины и Толика», я распаковал ее и обалдел: там был пистолет.

— Не волнуйся, он газовый, — сказал Толик. — Ты занимаешься бизнесом, а это всегда риск. Почти как настоящий. У меня такой же, пойдем, научу пользоваться…

— У меня нет слов, — растерялся я. — Круто! Спасибо…

— Потом! — распорядилась бабушка. — Мальчик еще не все подарки разобрал.

Перед тем, как заглянуть в большой пакет, который от деда, я заметил, что Ирина смотрит на маму с торжеством — дескать, мы твоему сыну подарили крутой подарок, не то что ты! Н-да, между сестрами развернулась конкуренция, кто из них круче, и простодушная мама, похоже, еще не поняла этого. Плохо. Ну да ладно, посмотрю, чем меня дед порадовал.

В пакете был еще один пакет. Только не машинка! Пусть будет не машинка… Я аккуратно отлепил изоленту, заглянул внутрь и на мгновение забыл обо всем. Косуха! Та самая, которую я не купил, когда был в Москве, пожадничал. Дедов подарок крутостью превзошел все остальные, и Ирина потухла.

— Вот это да! — Я чуть не прослезился, надевая куртку и поправляя цепь на груди.

Меня задарили самыми дорогими подарками — и не потому, что чувствовали себя обязанными, на лицах читалась искренняя благодарность. Аж слезы на глаза навернулись.

Не снимая косуху, я посмотрел остальные подарки. Боря нарисовал мой маленький портрет. Наташка и Андрей сделали гипсовую скульптуру меня-рыцаря, опирающегося на меч. Каюк положил под ёлку модельку «роллс-ройса» с подписью: «В полночь он станет настоящим».

Подождав, пока я закончу с подарками, дед, прихрамывая, подошел ко мне, обнял и развернул меня к столу.

— Этот паренек вернул мне жизнь. Я думал, что все, уже не будет ничего хорошего, я стар, одинок и обречен работать сторожем на складе. Но появился он. И теперь у меня есть внуки, семья, работа, машина. И это только начало! Мы уже гордимся тобой, Павел Романович. Страшно представить, как будем гордиться через несколько лет! И, подозреваю, что не только мы. Береги себя, внук!

Про Андрея все ненадолго забыли, и на том спасибо. Когда накал страстей немного спал, Боря жалобно спросил:

— А лотерея? Теперь-то можно?

— Завтра, — припечатала бабушка.

«Пистолет тоже завтра», — подумал я.

— Кстати! — улыбнулся я. — Бабушка, с днем рождения!

И направился на улицу за подарком, который мы оставили в багажнике, но кое-что вспомнил и вернулся за ключами от «Волги» к Василию, который сидел насупившийся, зеленый и вращал глазами. На мою просьбу он отреагировал странно: встал, хлопнул себя по карманам, а потом вдруг дернул кадыком и рванул на выход.

За ним побежала мама, бросив:

— Ему пить нельзя!

Наверное, его тошнит, и идти следом не стоит, чтобы не смущать. Потому я посмотрел на часы, было начало третьего, и сказал:

— Хотели тебе подарок подарить, но придется немного подождать.

Дед затарабанил пальцами по столешнице, задумался. Ирина поднялась и произнесла:

— С днем рождения, мамочка!

Толик вышел, очевидно, за подарком, а вернулся с пухлым пакетом, говоря:

— Любимой Эльзе Марковне от нас!

Бабушка в свойственной ей манере сказала, что не стоило тратиться, посмущалась больше для виду и распаковала пакет.

— Сдурели? — воскликнула она и вытащила темно-оранжевое пальто в пол.

— Пуховик! — гордо произнесла Ирина. — Настоящий. И там еще беретик в цвет. Примерь!

Радостная, как девочка, бабушка побежала в прихожую, а вернулась довольная, помолодевшая.

— Ну как вам?

С улицы вернулись мама и Василий, который не стал присаживаться, а оперся о стену.

— Какая красота! — искренне обрадовалась мама. — Тебе очень идет! И цвет, и фасон. Теперь есть в чем в театр выйти. Кстати, Наташа будет играть, они «Фауста» ставят.

— Так я себе нравлюсь, что раздеваться не хочется, — призналась бабушка.

Борис увековечил момент «Полароидом».

Кашлянув, Василий Алексеевич внес коробку в огромном пакете, вручил будущей тёще.

— Это вам от нас. Кхе. Многих лет, здоровья… — Он начал зеленеть, бабушка приняла подарок, а он снова вылетел из дома.

Бабушка достала из пакета коробку с кухонным комбайном, правда, не «Бош», а «Энергию», ахнула:

— Совсем сдурели! Придется чаще собираться, я ж для себя это все запускать не буду.

— Подарок с намеком, — сказал дед.

Бабушка, не снимая пальто, принялась изучать инструкцию, приговаривая:

— Кофемолка. Где ж зерна-то взять? Мы ж не буржуи! Соковыжималка для цитрусовых. Как будто кто-то апельсины переводит на сок. Это ж обалдеть как дорого!

— Ты посмотри, сколько там насадок для резки и взбивания! Даже для замешивания, — посоветовала обескураженная мама. — Вместе завтра разберемся.

— Все