— По-моему, — спокойно отозвался я, — вы первый начали.

Он уселся на скамью й аккуратно поставил стакан на стол перед собой.

— Почему ты пришел сюда сегодня один? — спросил он.

— Пивка выпить захотелось.

Наступила тишина — видимо, он обдумывал план кампании. Это был невысокий, приземистый человек в темном костюме, чуть для него тесноватом, под расстегнутым пиджаком я увидел кремовую рубашку с монограммой и желтый шелковый галстук. Пальцы — толстые и короткие, а жирок на шее переваливался на ворот пиджака, однако смотрел он на меня отнюдь не мягким взглядом.

Наконец он сказал:

У вас в конюшне есть такая лошадь Искрометный?

— Есть.

— И в понедельник она скачет в Лестере?

— Вроде бы да.

— И какие у нее шансы?

— Так вы, мистер, хотите, чтобы я вам подсказал, на кого ставить? Что ж, Искрометного готовлю я сам и могу сказать, что в понедельник он ни одну лошадь к себе и близко не подпустит.

— Значит, по-твоему, он выиграет?

— Ну да.

— И ты, наверное, собираешься на него ставить?

— Конечно.

— А сколько? Половину недельного заработка? Фунта четыре?

— Может, и четыре.

— Но ведь Искрометный будет фаворитом. Наверняка. И в лучшем случае ты выиграешь не больше, чем поставил. Еще четыре фунта. Не так уж много, а? Я мог бы помочь тебе выиграть... сотню.

— Что я должен сделать за сотню? — спросил я прямо.

Он осторожно посмотрел по сторонам и понизил голос до шепота:

В воскресенье вечером добавишь кое-что Искрометному в пищу. Вот и все. Проще пареной репы.

— Я не знаю, как вас зовут, — сказал я.

— Незачем тебе это знать. — Он решительно качнул головой.

— Вы букмекер? — спросил я.

— Нет, — отрезал он. — Не букмекер. И хватит задавать вопросы. Согласен или нет?

— Если вы не букмекер, — заговорил я, как бы рассуждая вслух, — и готовы выложить сотню фунтов, чтобы остановить фаворита, значит, рассчитываете сорвать большой куш. Вы поставите на других лошадей, но этого мало. Вы еще предупредите кое-кого из букмекеров: заезд сделан, а они в знак благодарности выделят вам каждый, ну, скажем, по пятьдесят фунтов. Букмекеров в Англии примерно одиннадцать тысяч. Маленький скромный рынок. У вас клиентов, конечно, не так много, зато люди надежные и всегда вам рады.

Он оцепенел, словно не мог поверить собственным ушам, и я понял — удар пришелся в цель.

— Кто тебе сказал... — слабо начал он.

— Что я, вчера родился, что ли? — Я гаденько ухмыльнулся. — Успокойтесь. Никто мне не сказал. — Я помолчал. — Я дам Искрометному добавку, только вам придется выложить побольше. Две сотни.

— Нет. Считай, разговора не было. — Он вытер вспотевший лоб.

— Ну, не было, так не было. — Я пожал плечами.

— Ладно, сто пятьдесят, — недовольно буркнул он.

— Сто пятьдесят, — не стал больше спорить я. — Деньги вперед.

— Половину — до, половину — после, — машинально ответил он. Конечно, он заключал такие сделки не один раз.

Я согласился. Он сказал, чтобы я пришел в бар в субботу вечером — мне передадут пакет для Искрометного и семьдесят пять фунтов для меня. Я кивнул и вышел, а он остался сидеть, хмуро глядя в свой стакан. По дороге назад, в конюшню, я попробовал оценить обстановку. Супи, пожалуй, нужно вычеркнуть из списка полезных знакомств. Ясно, что эту работенку сварганил мне он, но ведь что от меня требовалось? В заезде новичков остановить фаворита, а отнюдь не вывести на первое место убогого середнячка. Можно сказать наверняка, что одна шайка мошенников тем и другим заниматься не будет.

* * *

* * *

* * *

Субботнее утро выдалось промозглым, ветреным и пасмурным, но дочери Октобера все равно выехали верхом вместе с первой группой. Элинор вежливо поздоровалась со мной издалека. Пэтти же, снова скакавшую на одной из моих лошадей, мне пришлось подсаживать в седло, и она при этом кокетливо захлопала ресницами и прижалась ко мне всем телом.

— В прошлую субботу я тебя не видела, крошка Дэнни, — пропела она, вставляя ногу в стремя. — Где ты был?

— В Челтенхэме... мисс...

— Понятно. А в следующую субботу?

— Должен быть здесь.

С нарочитым высокомерием она приказала:

— Тогда, пожалуйста, в следующую субботу не забудь укоротить седельные лямки до того, как я буду садиться. Они очень длинные.

Она могла затянуть их сама, но жестом велела — давай работай. Она внимательно следила за мной, явно развлекаясь. Пока я затягивал лямку на второй застежке, она терлась коленом о мою руку и не так уж легонько пинала меня под ребра.

— Ох, крошка Дэнни, я тебя дразню, а ты словно каменный, — сладко проговорила она, наклонившись ко мне. — Такому красавчику не к лицу робеть перед девушками. Чего ты стесняешься, а?

— Не хочу, чтобы меня уволили, — сказал я, глядя прямо перед собой.

— К тому же еще и трус, — с издевкой усмехнулась она и, дернув поводья, ускакала.

Попадет она когда-нибудь в переплет, если будет продолжать в том же духе! Искусительница — и все тут. А ведь это только начало. Но до чего хороша собой! Ее садистские шуточки меня слегка раздражали, но ничего, переживем. А вот ее скрытый намек... только этого не хватало!

Впрочем, я тут же забыл о ней, вывел из денника Искрометного, вскочил ему на спину и поскакал к пустоши, где, как всегда, проводились резвые работы.

То ли из-за того, что шел дождь, то ли потому, что, в конце концов, была суббота, Уолли сжалился надо мной и после обеда не стал никуда меня посылать. Вместе с другими девятью конюхами я просидел часа три в кухне коттеджа, слушая, как ветер с визгом огибает углы домов, и наблюдая по телевизору за скачками в Чепстоу. Возле камина, испуская легкие испарения, сохли наши промокшие свитера, бриджи и носки.

Я положил перед собой на кухонный стол справочник скачек предыдущего сезона и сидел над ним, оперев подбородок о костяшки пальцев левой руки, а правой лениво листал страницы. Провал с досье на лошадей выбил меня из колеи, нагонял тоску и необходимость строить из себя темную личность, к тому же мне позарез не хватало жаркого солнца, под которым я привык находиться в это время года. А не допустил ли я вообще ужасную ошибку, согласившись на весь этот маскарад? Но теперь выхода нет: я взял у Октобера деньги и тем отрезал себе пути к отступлению. Минимум на несколько месяцев. При этой мысли мне стало совсем тошно. Я сидел ссутулившись, в унылом полумраке и бездумно тратил такое дорогое свободное время.

Конюхи, смотревшие телевизор, обменивались пренебрежительными замечаниями насчет жокеев и заключали мелкие пари на результаты заездов.