Я побежал, пригибаясь настолько, насколько мне позволял вес Эбы. Хорошо, что ходил здесь днем – ноги помнили каждую кочку, а появившиеся преграды в виде поваленных деревьев я перепрыгивал на чистом автопилоте.

Все еще щелкали вокруг выстрелы, но уже неуверенно, как последние капли дождя, и попасться на них мог только круглый дурак. Метнулась однажды навстречу длинная тощая тень и успела даже замахнуться и сбить с меня расстегнувшийся шлем, но я отпустил завизжавшую Эбу и с остервенением прошелся по плотному чужому телу лезвием ножа. Тело отвалилось в сторону, я снова подхватил Эбу и свернул в заросли тлеющего кустарника, надеясь, что в эту дымовую завесу за мной никто не полезет.

– Заряда больше нет, – сказал Лайнмен.

– Волки тоже кончились, – ответил ему Квоттербек, и одновременно с этой его фразой я рухнул с какого-то обрыва и покатился вниз, кое-как закрывая собой Эбу.

И там, внизу, мне в висок уткнулось дуло автомата.

– Встать, – приказал голос, обычный голос, извне, а не из наушника.

Я медленно поднялся и увидел наглую ухмыляющуюся рожу Тайтэнда.

– Я тебя прикончу, Тайт, – выдохнул я и тут же вспомнил, что в моей нынешней ситуации нет ничего невозможного.

До утра мы отсиживались в овраге, наспех обтянув его защитными лесками. Лайнмен заряжал «Иглу», сидя в сторонке, и выглядел очень довольным – он собственноручно лишил Волков их главного козыря и выиграл противостояние «Игл». Тайтэнд тоже был доволен собой – на его лесках по всему лесу были развешаны различные части человеческих тел, а Квоттербек никакого довольства не выражал, а занялся моей раной.

Он отвел меня в сторонку, посадил на землю и внимательно осмотрел то, что сделала пуля с только-только заживленной мышцей. Оказалось, она разворотила и нарощенную ткань, и мою собственную, поэтому теперь было непонятно, куда лить искусственный наполнитель. Квоттербек ограничился тем, что заставил меня закусить ремень, и вытащил из раны пулю.

– Надо восстановить подвижность до того, как войдем в переход, – сказал он. – Если ты попадешь туда с такими повреждениями, переход их зафиксирует.

– А что мне нужно?

– Кусок мышцы. Выбирай донора, тебе никто не откажет.

Задал он мне задачку… я не мог обратиться к Тайту или Лайнмену, потому что и без того казался им обузой, но и просить о донорстве Квоттербека тоже не мог.

Так я сидел и молчал, держась рукой за плечо и заранее представляя весь мой нелегкий путь – с раной через переход, фиксация раны переходом, и вот на ринге инвалид, встречайте.

Шрамы куда ценнее гладких, нетронутых тел. Поэтому, сколько бы вы меня ни кромсали, толку не будет. Просто добавятся шрамы. Моя история и моя память.

Если после Матча я встретился бы со всей серией моего Квоттербека, то узнал бы его моментально… и не только по шраму на плече.

Квоттербек стал моим донором, кто же еще? Колдовал над пересадкой рукастый Тайтэнд. Он обложил обе раны салфетками, пропитанными антисептиком, обколол их со всех сторон, растянул щипцами и пересадил нужные ткани так же легко, как потрошил дичь. Рану Квоттербека он залил универсальным наполнителем и быстро зашил, сломав крючковатую иглу. Мою рану он зашил начисто, безо всяких искусственных добавок, и сверху заклеил теплым широким пластырем.

Впрочем, операцию сложнее представить трудно – при наших общих группах крови и близкородственных первичных заготовках.

После операции меня освободили от обязанности нести вахту, и я завалился спать, напрочь забыв про Эбу. Оказалось, о ней помнил Квоттербек, который скормил ей кое-что из наших запасов и поделился термоодеялом из запасов «Доброго».

Остаток ночи прошел спокойно. По очереди дежурили Тайт и Лайнмен, причем Тайтэнд сокрушался о пропавшем мешке с консервами и мешал мне спать, так что я пролежал до утра в какой-то болезненной полудреме, а вскочил с первой росой бодрый, хотя и несколько обескураженный.

Тайтэнд и Лайнмен сидели на корточках перед Эбой, и никто даже не собирался заниматься завтраком, хотя напряженная ночь требовала восстановления ресурсов.

– Иди посмотри, – позвал Лайнмен, заметив, что я проснулся.

Я подошел ближе.

– Никому не отдает, – сказал Тайтэнд и показательно потянул из рук Эбы завернутого в разноцветные тряпки зверька.

Эба тут же заверещала и умолкла, как только Тайт отпустил ткань.

– Я еще вчера ей говорил, чтобы выкинула, – сонно сказал я. – Кто хоть там?

– Уменьшенный вариант Эбы, – сказал Тайтэнд.

Лайнмен без слов схватил меня за шею и пригнул тяжелой рукой. Пришлось присмотреться, и то, что я увидел, совсем сбило меня с толку. Эба с готовностью развернула передо мной тряпки и показала желтого, пузатого и корчащегося лысого зверька, который был вообще ни на что не похож.

– Подержи, – просительно сказала Эба и сложила ладони чашечкой, рискуя уронить зверька со своих колен. – Подержи. – И на тот случай, если я не понял, показала, как держат предметы такого размера.

– Зачем он мне?..

– Тайт говорит, это вторая Эба, – сообщил мне Лайнмен, недоверчиво косясь то на Эбу, то на ее зверька.

– Это не Эба, это мальчик, – сказал Квоттербек, остановившийся позади нас. В руках у него был мой потерянный ночью шлем, за плечами – Солнце.

Он заинтересованно и спокойно смотрел вниз.

– Раннинг, возьми и подержи, ты его и так всю ночь таскал.

– А откуда он взялся?

Видимо, не меня одного волновал этот вопрос, потому что к Квоттербеку одновременно в ожидании ответа повернулись все трое.

Я тогда увидел, как растерялся Квоттербек. Он покачал головой в нерешительности, махнул на нас рукой и отошел, предварительно потрепав меня по затылку, как глупого щенка.

После его приказа я взял из рук Эбы теплое корчащееся тельце в окровавленных ярких тряпках и подержал его немного на весу.

– Теперь он такой будет, – с гордостью сказала Эба, и ее выпуклые глаза засветились радостью. – Будет такой же. Сильный.

Я понял. Сидя на дне оврага ранним утром, пропыленный и голодный, с этим существом на руках, я наконец понял, зачем гонялась за мной Эба. Она не хотела опутать меня своей Слабостью, она хотела занять моей Силы для совершенно беззащитного мальчика, который был для нее так важен.

И странно, но, как только я понял это, вся моя сила и мой боевой дух вернулись на место и пришло понимание, что за участие в Матче стоит бороться, и бороться именно с сильнейшими, с Тайтом и Лайнменом, а не уйти, позорно проиграв второй линии и собственной, а не Женской Слабости.

С Эбой мы расстались через несколько часов. Она уверила нас, что Волкам не нужны неинтересные вещи, а интересных у нее нет, поэтому доберется она без приключений. Уверила и пошлепала босыми ногами по пыльному полю.