виноградной лозы Адриан познал ещё в юности, за что его тот же Траян корил по наущению Сервиана. Но тогда юный Адриан кутил и влезал в долги, что называется, не по возрасту и не по чину. Ныне — он человек из ближайшего окружения принцепса, да и по возрасту вовсе не iuvenis. Юношеская закалка, возможно, даже помогла Адриану соответствовать в служении Бахусу самому Траяну, большому любителю винопития.

Вернёмся, однако, к весенним событиям 101–102 годов. Главные силы армии Траяна сосредоточились в Северо-Восточной Мёзии, близ придунайского города Виминаций (современный Костолац в Сербии)[121]. Именно здесь транспортные речные корабли Паннонского и Мёзийского флотов разгрузили необходимые средства и припасы. В конце весны после разливов на Дунае были сооружены два понтонных моста, по которым римская армия начала переправу на левый, дакийский берег реки. Грузовые суда обоих флотов также участвовали в переправе войск через Дунай. Нельзя не отдать должное военному искусству Траяна. И сосредоточение войск, и их движение к дунайским рубежам Империи, и переправа через великую реку были организованы и проведены безукоризненно. Даки слишком поздно узнали о грозящей их царству опасности. Децебал, весьма опытный и умелый военачальник, не сумел воспрепятствовать римскому вторжению в пределы своих владений. Как сообщает Дион Кассий, «Децебал, узнав о его (Траяна. — И. К.) наступлении, испугался, так как хорошо понимал, что прежде он победил не римлян, а Домициана, тогда как теперь ему предстоит воевать и против римлян, и против императора Траяна»[122].

Позволим себе несколько поправить знаменитого историка. Домициана Децебал никогда не побеждал. Побеждал он лишь легата консуляра Оппия Сабина и префекта претория консуляра Корнелия Фуска. Император за их поражения никак ответственности не несёт. Другое дело, в правление третьего Флавия на Дунае против даков были задействованы пусть и значительные, но не главные силы Империи. Кстати, и их хватило для разгрома даков при Тапе, где римлянами командовал Теттий Юлиан. Теперь же на даков шли десять из двадцати восьми римских легионов — более трети всех вооружённых сил Римской державы, и вёл их сам император, преисполненный самых решительных намерений. Потому страх совсем не трусливого Децебала здесь совершенно объясним.

Неготовность Дакии к отражению римского нашествия позволила легионам углубиться в пределы вражеского царства, не встречая серьёзного сопротивления. Децебал сначала попытался остановить римлян дипломатическими приёмами. Достаточно странными. Так, он выслал навстречу римлянам посланников невысокого звания, что скорее могло задеть самолюбие Траяна и ещё более настроить его против даков. Должно быть, низкосановные посланники имели разведывательную, а не дипломатическую миссию. А римские легионы, тем временем значительно углубившись в земли Дакии, стали там закрепляться и построили быстро и умело — в этом римляне не знали себе равных — большие укреплённые лагеря. На рельефах колонны Траяна можно увидеть легионеров, строящих из торфяных кирпичей стены лагерей-крепостей[123].

Удивительный дипломатический ход предпринял Децебал. Когда римское войско приблизилось к уже знакомой римлянам Тапе, где 12 лет назад доблестный Теттий Юлиан одержал свою победу над даками, Траяну принесли большой гриб, на котором латинскими буквами было написано, что буры и другие союзники Децебала советуют Траяну вернуться и заключить мир[124].

Использование огромного сушёного гриба для написания письма — приём, конечно, оригинальный, аналогов в истории не имеющий. Суть, думается, была в другом. Децебал хотел показать Траяну, что Дакия не одинока в своём противостоянии Риму. Среди её союзников и германцы-буры, и другие народы. К таковым в первую очередь должно отнести иранцев-сарматов, наверняка среди них могли быть и кельты, обитавшие частью в Карпатских горах, и, разумеется, родственные дакам другие северные фракийцы из Карпато-Днестровских земель, с Дакией на востоке соседствующих.

Траян, понятное дело, «грибной угрозе» не внял, а поскольку под Тапой уже расположились станом главные силы Децебала, то вскоре началось решающее сражение кампании. Каково было соотношение сил — сказать очень сложно. Под началом Траяна были, конечно же, не все из перешедших Дунай ста тысяч воинов, но то, что римское войско по численности состояло из нескольких десятков тысяч человек, сомнению не подлежит. Численность даков определить много сложнее. Её потому определяют с большим разносом: от сорока тысяч до ста сорока тысяч[125]. Кроме того, в войске Децебала были и союзники — германцы, иранцы-сарматы, кельты, иные северофракийцы, численностью до двадцати тысяч.

Перед самым сражением последовала ещё одна вспышка дипломатической деятельности Децебала. Он «отправил послов, причём не из числа тех, кто носит длинные волосы (незнатные даки. — И. К.), как прежде, но наиболее знатных из пилофоров (высшая знать даков. — И. К.). Они, отбросив в сторону оружие и распростёршись ниц на земле, умоляли Траяна, если возможно, позволить Децебалу лично предстать перед ним для переговоров, заверяя, что он выполнит всё, что будет приказано; если же нет, то послать кого-нибудь для встречи с ним»[126].

Траян сначала серьёзно отнёсся к мольбе даков и послал на встречу с Децебалом своих выдающихся соратников: ближайшего из друзей Луция Лициния Суру и префекта претория Тиберия Клавдия Ливиана. Знатнее и значимее послов просто быть не могло. Дакийский царь, однако, отказался встречаться с посланцами императора, но отправил к римлянам очередное посольство. Траян не мог не понять, что варвары просто тянут время, и, отвергнув дипломатию, вступил с теми в сражение.

Решительная битва произошла в сентябре 101 года. День битвы, как оказалось, был выбран неудачно. Природа преподнесла обеим сражающимся сторонам неприятнейший сюрприз: разразилась буря, сопровождаемая грозой. Впрочем, пыла и ярости сражающихся — что римлян, что даков — природное бедствие не охладило.

Победа осталась за римлянами, но и их потери оказались значительными. Помимо погибших было великое множество раненых. Траяну пришлось вспомнить опыт Тиберия, который в ходе одного из наиболее кровопролитных сражений предоставил свою лектику (носилки) для переноса раненых. Траян же отдал свои льняные одежды на перевязочные материалы для раненых воинов. Достойные поступки двух великих римских полководцев.

Цена одержанной победы оказалась немалой. Враг был разбит, но ещё далеко не повержен. Траян, будучи многоопытным военачальником, успех свой не переоценивал и потому от продолжения кампании отказался. Стояла осень, а в горной местности, каковой была Дакия, зима наступала рано, а это для успешных боевых действий на чужой земле время решительно непригодное. Риск здесь был бы совершенно не оправдан. Потому император предпочёл после победного сражения отвести легионы к Дунаю. Дабы поход запомнился воинам как победный, Траян не поскупился на награды. Одно из подразделений ауксилиариев — I Ульпиева когорта бриттов, набранная самим Траяном в Британии в знаменательный и счастливый для него 98 год, — понесло большие потери, проявив замечательную отвагу. Потому уцелевшим воинам Траян давал право на почётную