Марго прищурила глаза, изображая вспоминание, — особенная! Между нами, все кончено.

— Я тебе обещаю, я не дам ходу ни одной твоей фотографии. Никто ничего не узнает.

— Я никуда не поеду.

Марго хлопнула дверью и закончила разговор.

— Я буду ждать тебя в кафе у причала, ровно через неделю в 12:00, -донеслось до Марго из-за двери. — Подумай, хорошо? Но Марго не ответила.

06.08.2016

— Ты проснулся? Ну ты и спишь, — стала будить своего мужа Маринка, толкая его в тяжелый бок.

— Ты где вчера был?

— Гулял, — выдохнуло тяжелое тело Вадима.

— Молодец, свежий воздух улучшает цвет лица и пищеварение. Будешь кофе?

— Нет. Я еще сплю, — раздраженно бросил жене Вадим и уткнулся носом в подушку.

— Ну что же, поспать, конечно, пока еще можно, потому что уже скоро это будет большая редкость, папуля.

— Что? — Вадик прищурил сонные глаза от света и посмотрел на жену.

Мариика подала заранее заготовленную к этому разговору справку от врача с положительным анализом крови на беременность.

Вадик стал водить по справке сонным взглядом.

— Это что?

— Это… у нас ребеночек, милый.

— Когда?

— Четыре недели назад. Я в душ. Сделай мне кофе, дорогой.

Под плеск воды, доносившийся из душевой, Вадик сел на край кровати, обхватил руками и без того вздутый мозг и сжал его через череп. Внутри возник монолог: «Если Маргарита узнает о ребенке — это конец! Все будет потеряно. Я для нее буду подобно утопленнику — мертвый. Нет, что я говорю. Да и ребенок, это же повод для дележки. Меня отец не бросил, несмотря ни на что, и я не брошу».

Весь день и все последующие дни он был молчалив и почти не общался с Маринкой. Вечерами уходил в неизвестном направлении, возвращался за полночь и нетрезвым. Наутро долго и беспробудно спал, а когда жена уходила, начинал свое бдение, а ночью снова пропадал.

04.09.2016.

9:00

— Ничего не понимаю, прикинь, постоянно пьет и приходит за полночь. Его с утра вообще не добудиться. Вот тебе и справочка от тети Ани. Я думала, он за голову возьмется, а он что-то, наоборот, — доносился голос Маринки, болтающей со своей подружкой по телефону.

— Дай ему время, все примет, и все устаканится. Да и вообще, я не понимаю, зачем он тебе нужен? Ты слышала про контору его папаши — вообще ни о чем. Ты себе сколько угодно таких Вадиков хоть завтра отыщешь. Зачем он тебе?

— Да я уже думаю, дура была, на фига я эту справку о беременности просила тетку Аню настряпать? Шел бы этот Вадик темным лесом. Теперь мучайся с ним.

— Ой, Мариика, мне Стасик звонит по второй линии.

Напиши мне потом, что у тебя, ладно?

— Да и я уже выбегаю. Целую. Пока.

Звук удаляющихся шарканий и хлопанья входной двери оповестил, что Мариика вышла из дома. Вадик медленно открыл глаза, скулы на его лице задвигались от скрежета зубов и злости. Он долго смотрел в одну точку на потолке, затем неторопливо сел на край кровати, спустил ноги и, наклонив лицо вниз, по-мужски тихими, беззвучными подергиваниями заплакал.

06.09.2016

— Маргошечка, — ласково поздоровался Виктор Семенович.

— Доброе утро. — Он обнял Маргариту и поцеловал ее в щечку. — Как спалось?

— Не выспалась. С моей работой это состояние — хроническое. На том свете выспимся.

— Ты не забыла, что в десять у нас заявление в ЗАГС? А сегодня с меня стол. Перед коллективом надо проставиться — помолвка как никак.

— Да помню, я помню, — отмахнулась от Виктора еще сонная Маргарита.

Вечером в ординаторской было шумно и много людей. Пришли все знакомые и малознакомые и малознакомые малознакомых из соседнего отделения. Не обошел стороной это событие и главный врач. Он все время шутил, тряс за руку Виктора Семеновича и горячо поздравлял его. А еще зачем-то дарили подарки. Так, ничего серьезного. Как у нас в России говорится — на долгую память. Марго, глядя на все это торжество, уже не представлялось возможным, как вот теперь можно все это взять и бросить? Нет. Назад хода уже не было.

08.09.2016

Проснувшись рано утром в неуютных чьих-то объятиях, мешающих ночью своей тяжестью спать, Марго посмотрела оценивающим взглядом на свою кровать и спящего в ней еще пьяного, но счастливого Виктор Семеновича: ничего не ойкнуло в ее сердце — счастья не было. Все как-то просто по-другому, и все. Марго направилась в душ, по дороге готовя себе уютное утро. Жизнь закипела: начал вариться утренний ароматный кофе на зернах Арабики, зашипела глазунья в сковороде — и, как всегда, вещали утренние новости.

Внезапный стук в окно заставил Марго вздрогнуть. Она обернулась, но никого не увидела.

Марго открыла окно и обратила внимание на перья на подоконнике. Они степенно падали вниз и ложились возле лежащей на асфальте мертвой птицы. Ее глаза были открыты, крылья распахнуты, она не дышала.

«На улице Дальневосточной вчера около полуночи в лобовом столкнулись два автомобиля», — донеслось до Марго из другой комнаты. Она поспешно закрыла окно и выглянула из-за угла коридора. Это были утренние новости.

— По данным ГИБДД, красный «майбах» принадлежал сыну известного в криминальных кругах Е.Г. Лапырева. Оба водителя скончались.

Маргарита медленно скатилась по дверному проему, села на пол и закрыла лицо руками.

— На месте происшествия был наш специальный корреспондент — Сергей Данилин.

В голове возник шум, который поддерживался звуком, издаваемым кофеваркой. Марго обхватила этот звук в голове своими руками и медленно скатилась по стене на пол: «Этого не может быть. Кто угодно, только не Лапырев!»

За неделю до этого.

В центре стола, среди разбросанных фотографий и распечаток телефона, словно вызов, лежала фотография Вадима, выходящего с цветами из дома Марго. Виски, почти пустое, стояло тут же. Запах алкоголя наполнил до краев спальную комнату. За столом сидела Мариика. Она положила голову на стол и закрыла руками лицо. Тушь предательскими черными ручейками нарисовала на ее щеках борозды отчаянья. Она нашла рукой телефон и написала быстрое смс: «В кафе «N» через час».

В кафе «N».

— Зачем пришла?

По лакированной и до блеска натертой барной стойке изящная тонкая кисть пододвинула фотографию Вадима.

— Молодой. — мужской голос крутил в руках фото, рассматривая его — Жить, да жить. Не жалко?

— Жить надо уметь правильно.

— Нужно без сенсаций. Как всегда… Тихо и… обыденно… Лакированные пальчики застучали по столу, издавая нервный и неприятный звук. — Автокатастрофа.

— Когда и сколько?

Лежащая рядом бумажная салфетка отобразила количество нулей и в одно мгновенье стало представлять из себя ценность.

Мужская рука потащила фотографию в глубокий карман