рукой, и набросав короткое сообщение, протиснул записку в дверную щель. Спустя несколько минут шорохи на пороге дома стихли. Матвей Петрович подошел к двери и прислушался — никого. Подождав, на всякий случай, еще немного он медленно открыл входную дверь. Прохладный, сильный ветер ударил его в грудь. На крыльце никого не было. Сложенный вдвое маленький листок бумаги вздрогнул от образовавшегося сквозняка и покорно прильнул к ногам Мапета.

11.09.2016

Короткий, будто охриплый щелчок раз за разом разрезал ночную тишину. Ранее утро уже занималось. Мариика сидела за столом. Ее руки не слушались, и она никак не могла подкурить сигарету.

— Не волнуйтесь так, Мариика Андреевна.

Большая рука в дешевых часах, сидящего напротив ее оперуполномоченного помогла подкурить.

Большая рука в дешевых часах снова придвинулась и, шуршавым, вдавливающим лист в стол движением, пододвинула к ней ордер и опись.

— Мы уже закончили…вот. Ознакомьтесь.

Мариика наклонилась к листу. Пепел небрежно упал на бумагу и уголёк опалил его край.

Большая рука в дешевых часах поспешно смахнула мерзавца и снова настойчиво стала шуршать бумагой об стол.

«Стол письменный антикварный-1 шт, телевизор плазменный — 4 шт…»-строчки запрыгали в глазах Мариики. Смотреть не было сил. Она сжала пальцами переносицу и снова продолжила. «Шкаф плательный 5 шт.»

— Шкаф? Плательный шкаф? Вы издеваетесь? Какую ценность он представляет?

За окном сработала сигнализация.

— Мая машина!!! Какое Вы имеете право?!!

Она подбежала к окну. Эвакуаторщик, глядевший на ее недоумение, через стекло нахально усмехнулся ей прямо в лицо. Казалось, что от всего происходящего он наслаждался какой-то своей внутренней, только что состоявшейся справедливостью, какой-то лишенной ранее превосходностью и властью над властными мира сего.

— Козел…

— Что, простите? — рука в дешевых часах оживилась.

— Извините…

Мариика села обратно на стул и обхватила голову руками. Ее волосы скатились по щекам вниз и закрыли лицо.

— Что с моим отцом?

— Он задержан. Ему предъявлено обвинение по ст. 158 в особо крупном, да еще по предварительному сговору.

Мариика молчала.

— Подпишите вот здесь. И еще вот это.

Новая бумажка захрустела на белой скатерке.

— Что это?

— Ваша подписка о невыезде.

— Меня в чем-то обвиняют?

— Пока нет. Это так, на всякий случай.

Большая рука в дешевых часах протянула ей дешевую ручку дешевого человека в дешевом костюме. К горлу подкатила тошнота.

Когда входная дверь хлопнула, Мариика сидела на стуле, возле одного оставшегося в центре зала круглого стола посреди разбросанных коробок и выброшенных вещей из шкафов, которые только что увезли.

В это же время в доме Маргариты зажегся в окне свет.

В это утро Маргарита проснулась с трудом от тяжелых и постоянно свисающих на нее рук Владимира Семеновича. Из-за этого она плохо спала и не выспалась. В эту ночь ее также мучил кошмар, в котором приходил Вадик. Во сне он взял ее за руку, сел у ног и тихо сказал: «Зачем ты так? Ведь я возвращал тебя?»

Его глаза были полны темных очертаний вокруг: то ли печаль, то ли смерть отражались в них.

Маргарита проснулась среди ночи, с трудом привела свое сознание в норму и еще долго не могла после этого уснуть. Она ворочалась с боку на бок и никак не могла выбросить Вадика из своей головы.

После трудного пробуждения противный приснившийся сон никак не выходил из ее памяти. Посидев немного и прислушиваясь к себе с чашкой чая, она решительно встала, наспех набросила плащ и вышла из дома, не оставив для Владимира Семеновича записки.

Набитый нахлынувшими пассажирами усталый автобус послушно по расписанию доставил всех по адресам. Марго вышла на остановку и осмотрелась. Ничего не изменилось вокруг с того времени, когда она была здесь в последний раз.

Легкий ветер трепал ее за волосы и подталкивал в спину вперед, будто поторапливая.

Она остановилась у моста через речку. Здесь когда-то они были с Вадимом. Речка шумела своим тихим переливистым голосом и звала. Маргарита подошла поздороваться с ней.

— Здравствуй, матушка! Вот. Это самое дорогое, что у меня осталось от папы. Этот кулон он подарил мне в день моего шестнадцатилетия. Я верю, что вещи, которые были подарены близкими людьми, несут частичку их тепла и согревают нас в тяжелые периоды нашей жизни, даже после их смерти.

Маргарита осторожно сняла с себя кулон и бросила в реку.

— Это тебе от меня. Если Вадику еще можно помочь — то помоги ему, пожалуйста.

Марго увидела, как речка подняла кулон по волнам и потащила вверх по течению.

Марго огорчилась.

— Не взяла. Не нужен тебе оказался мой подарок.

Развернувшись лицом к холодному, непрогретому весеннему ветру, Маргарита направилась к месту, о котором долго думала и к которому никак не решалась прийти. Тем временем за ее за спиной вода покрутила красивый кулончик в разные стороны, зацепила воронкой и потянула ко дну.

Кулон, видя в последний раз яркое солнце, ослепительно блеснул на прощание и уже через мгновение скрылся в зеленой тине дна.

В этот же день в пяти ста километрах, трасса, залитая ливневым дождем, била в лобовое стекло непрестанными порывами ветра и мешала смотреть на дорогу. Надвигающиеся сумерки пронизывали яркие встречные блики фар от междугородних фур и до слез слепили. Дворники с шумом отметали обрушившуюся с неба воду, отражались от стекла на лице Мариики однородной, стекающей вниз мокрой массой.

Пик-пик-пик…с разной интонацией пропел нараспев телефон от быстрого нажатия кнопок.

Длинный гудок затянул ожидание.

— Да. Это я. Я взяла твою машину.

Марика говорила очень спешно, боясь затянуть разговор.

— Мою забрали. Еду сейчас за город. Куда сказать не могу. Верну тачку при первом же случае.

Глаза искали в стекле заднего вида то ли слежку, то ли знакомых.

Придорожный банкомат известил, что все ее карты заблокированы. — Это часы — дорогие часы — Мариика в сердцах расстегнула тугой браслет часов итальянского бренда.

Они стоят, как хорошая тачка…

Продавец с образованием ниже среднего засунул крой браслета в рот и зачем-то стал их кусать. Покрутив пару минут в руках и прибросив их себе на руку махнул на Мариику рукой и пропустил за прилавок.

Набрав полные пакеты с едой и выпивкой, заправив полный бак она выехала на трассу.

Музыка играла что-то веселое. Бутылки из-под алгоколя дзынькали друг об друга на поворотах. Тушь с ресниц отпечаталась вокруг глаз незамысловатыми кругами и растерлась черными полосками по щекам. Бессонная ночь и алкоголь сделали свое дело.

— О!

Мариика стала отщелкивать нужную песню на магнитофоне и остановившись видимо на подходящей мелодии прибавила звук…

— Если бы не ты, не