ты не ты, не было б меня, меня, меня… пел известный эстрадный голос во все колонки.

Мариика бросала руль, шелкала пальцами и подпевала так, как никогда раньше — во все горло…

— Не было б тебя, тебя, тебя… красивого такого… У-ууууу!

Экстаз проник под кожу и захотелось прибавить газку.

Внезапный звонок заставил сделать по тише.

— Але. да..

— Да, скоро буду… уже еду.

Машина пошатнулась, телефон внезапно выскользнул из рук и упал на пол.

— А, черт… — досадно выругалась, глядя на него Мариика. Держась одной рукой за руль, второй она старалась дотянуться до телефона.

Машина подпрыгнула и телефон откатился еще дальше, почти под педали. Все это время голос в телефоне продолжал что-то бурчать.

— Я сейчас, я не слышу, одну минуту — громко крикнула Мариика, стараясь чтобы ее было слышно.

— А, как не вовремя…

Телефон соскальзывал с кончиков пальцев.

— Да иди же ты сюда! — телефон не сдавался. — ЫЫЫЫ — прорычала от досады Мариика и насупилась. Она со злостью взглянула на болтающейся по полу телефон, все еще говоривший сам с собой, нагнулась под руль, чтобы одним рывком схватить его.

Внезапный удар опрокинул ее в сторону. Машина завизжала, как собака, попавшая под колеса, и со скрежетом врезалась в бетонное разделение дороги. Кровь густыми багровыми каплями разлетелась по салону машины. Ее брызги застыли и стали медленно скатываться по лобовому растрескавшемуся стеклу. Машина, словно искорёженное в собственной злости чудовище, которое только что проглотила свою обреченную на смерть жертву, лежала на обочине дороги и дымилась. Магнитофон, оставшейся в одиночестве, помолчал немного ради вежливости, но спустя мгновенье снова стал шуршать радиоволной и продолжил свою работу:

— Если бы не ты, не ты, не ты

Не было б меня, меня, меня

Не была бы я такая, как сейчас

Вредная такая.

08.05.2017

Вот уже как год назад ушел от нас Вадик. Весна в этом году случилась ранняя. Майское солнышко отогрело закаменелый местами и серый с зимы снег, и стала отпаивать озябшие поля талой водой, отдавая дань весеннему возрождению. Временами встречались перелетные птицы, полетевшие в свои излюбленные места на каникулы. Птичий туристический беспорядок приходил в оживление и открывал новый летний сезон. Одни птички селились по крышам, другие — в своих старых скворечниках во дворах. Вот и скворцы занялись весенней уборкой и стали выбрасывать скопившийся в их домиках мусор. Набитый нахлынувшими дачниками усталый автобус послушно по расписанию доставил оголодавших зимой по дачному сезону садоводов-любителей к их огородам. Марго вышла на остановку. Ветер продолжал толкать ее в спину и своими порывами иногда переходил все границы дозволенного. Маргарита на него не сердилась. Она податливо перебирала под его напором ногами и ускоряла шаг. Какое-то сине-красное непонятное облачко вдруг возникло из-за горизонта и привлекло ее внимание своей формой и красотой. Подойдя ближе, Маргарита увидела, что на большом могучем дереве в разные стороны машут, дрожат под порывами ветра и приветствуют ее синие и красные ленточки, повязанные на тугой узел.

— Не может этого быть!

Маргарита ускорила шаг. Она не смогла удержаться от переполняющего ее волнения, встрепенулась и стала бежать. Приближаясь к дереву и не веря своим глазам, она, задыхаясь от одышки, широкими и теплыми объятиями обняла старого друга.

Марго прижалась к стволу могучего гиганта, шумящего своей кроной и приветственно наклоняющего ветви в сторону Марго. Это были объятия.

— Здравствуй, дорогой мой. — Ее рука по-матерински трепетно и заботливо с присущей женщине теплотой и нежностью скользнула по растрескавшейся коре.

— Вадик меня ждал. Здесь. А я так ни разу и не пришла сюда. Как ты? Я вижу, что все хорошо.

Она подошла ближе и приложила к нему свою щеку. Могучий ствол, раскачиваясь по ветру, потрескивал и стучал тихими пощелкиваниями. Большое дерево гудело, постукивало изнутри и говорило внутренним монологом. В какой-то момент общий гул слился со звуком шорохов листьев на кроне дерева и превратился в монотонный, непрестанный то нарастающий, то затихающий шепот.

Я поняла, где живет счастье. Именно обладание счастьем — единственный мотив и двигатель на Земле. Счастье, единоличное, эгоистичное и безраздельное. Великий человек, который может подарить такое чувство. Могущество всего мира будет храниться у его ног. Желание обладать таким счастьем уводит от него все дальше и дальше. Как оказалось, вся боль этого мира сосредоточена возле только одной вещи — это желание жить для себя, или для своих, для своего. Мы всегда чувствуем себя неудовлетворенными, если что-то получилось не так, как хотелось, или не по-нашему. Никого давно не заботят чувства других людей, и стремление ощутить внутреннюю удовлетворенность через помощь другим. Человек утратил свою созидательную функцию, унаследованную от Отца-Создателя, и сейчас применяет только разрушительную. И сам от этого разрушается. Есть ли гармония внутри урагана? Внутри торнадо или шаровой молнии? Счастье — это всего лишь обычный результат твоей необычной для социума жизни. Депрессия, отсутствие энтузиазма, желания достигать своих целей, отсутствие хорошего настроения — все это последствия нашей близорукости. Эти негативные вытекающие, конечно же, имеют плохой конец. У такого живущего мечтами человека со временем в психике начинает появляться напряжение, которое все сильнее и сильнее растет. Человек не может думать, сосредоточиться, чем-то заниматься, и начинает уходить в себя, жить в своем замкнутом мире, отгороженном от общественности. Такой человек не может ни расслабиться, ни счастье как-то получить, и начинает от безысходности погружаться в собственные мечты, жить в иллюзорном мире, соприкасаться со счастьем в своих фантазиях, скрытых ото всех, но так сильно им привлекаемых, что от них нельзя отказаться. А мечты, иногда при навязчивости, могут привести к искаженному сознанию, заиграть человека, завлечь гонимого страстью в опасный круговорот, в котором может пострадать не только он, но и другие ни в чем не повинные люди. Мечты, граничащие с особой навязчивостью, всегда разрушают все вокруг, и заметить такое разрушение крайне сложно. В таком положении проигрывают все, и сложно разобраться, кто пострадал больше. Нашим миром движет единственное побуждение: что-то сделать, что-то иметь, что-то сказать. И мы все ищем этот объект наслаждения, этот объект счастья. Но ищем не там, где надо, и потому неизбежно обманываемся. Нам кажется, что в человеке, в машине, в дипломе, в зарплате, в детях или отпуске лежит наше счастье. Нам кажется, что это единственное счастье и что другого быть не может, но на самом деле это не счастье — это страдание, и вся боль этого мира, вся, которую только можно придумать и испытать, находится именно в объекте нашей мечты: в наших