– Держи меня крепче, Энзо, – говорит тихо и обмакивает тряпку в теплую воду. Когда наклоняется, чтобы дотянуться до тазика внизу, нас разделяет всего лишь дюйм раскаленного воздуха. Отжать одной рукой выходит не так хорошо, потому что Ария все еще держит меня за шею, впиваясь в кожу ногтями.

Будто я и правда могу сбежать.

Обхватывает крепче, точно сжимает тиски, и подается вперед. Прижимается грудью, насколько позволяет стоящая у ее коленей вода. Скользит рукой по затылку, вниз по спине. Я даже не чувствую скользящих по коже капель воды, мне вообще не до них.

Ее забота для меня испытание. Я разве что не дышу, как дракон. В горле сухо, в штанах хрен знает что, дурею от каждого ее шевеления и срываюсь. Твою ж мать, медузья душа! Закусываю алые пряди волос, ныряю глубже и нахожу губами ее шею. Девушка дрожит, от этого ладони сильнее вдавливаются в ее тело, бредут вверх, пересчитывая ребра, заползают под рубашку, и мне хочется закричать, когда пальцы натыкаются на окаменевшие соски.

– Ария, что ты делаешь… Что м-мы делаем…

– Я тебя м-мою, – отвечает она, тяжело сглатывая. – Вроде все с этого начиналось.

– Боюсь, закончится иначе, – шепчу и позволяю себе больше. Целую по шее выше, руками стискиваю налитую грудь, губами ловлю острый подбородок и слабо прикусываю кожу. Ария шумно дышит мне в волосы и все еще водит тряпкой по спине.

– Я не хочу тебя принуждать, – говорю, слегка касаясь ее губ. – Ты можешь остановить меня, фурия.

Она чуть отстраняется, совсем немного,чтобы видеть мои глаза, а мне кажется, что сожжет сейчас огненным штормом. Я чувствую, как это пламя бежит по коже, выжигая на мышцах ее имя, пробираясь в кости крохотными искрами бесконечного раздора.

Яд в чистом виде. Отзывчивый, мягкий, ласкающий яд, который может погубить нас обоих. Она – фрукт, который можно попробовать лишь раз в жизни и умереть.

В голове проносятся варианты. Много их. В одно мгновение Ария ласкает, а в другое жжет безжалостно и дико. Разит наповал, будто саблю втыкает. И я никак не могу понять, какое из этих наказаний – лаской или болью – меня сейчас ждет.

– Вижу, что тебе уже лучше. Смотри, какой резвый стал, – тонкие пальчики касаются моей руки, которая все еще сжимает ее грудь. Она не приглашает, нет. Дышит тяжело, явно возбуждена, даже губы пересохли и предательски дрожат, но…

Клянусь демонами самой темной морской впадины, если она чего-то правда захочет, я узнаю это с первого взгляда. Эта девчонка просто не сможет ничего скрыть, достаточно в глаза посмотреть.

Бурлящий кувшин страсти и разрушений, как только крышка еще не слетела?

Она резко поднимается, выскальзывает из моих рук и подхватывает тазик.

Движения у нее плавные, будто вода течет. Уходит в ванную, и я слышу шум. Арии нет всего пять минут, но когда она показывается в проеме, то ее волосы мокрые и собранные назад, затянутые в тугую косу. Рубашка оправлена и застегнута. Правда она все еще без белья, и от мысли об этом меня ведет так, что хочется схватить паршивку и не спрашивать ее разрешения.

Поднимаюсь. Дается с трудом. Но не тряпка же я, должен взять себя в руки. Мышцы вялые, но зато сосуды хорошо работают – камень в штанах тому доказательство.

Мне кажется, что Ария дергается в мою сторону, чтобы помочь, но я отворачиваюсь. Жалость в ее глазах обжигает. Всего лишь жалость, я понимаю. И чувство вины за рану. Симпатия проявляется иначе.

С одной стороны – все правильно, с другой – разочаровывает. Неужто я такой страшный и противный, а она так меня боится, что готова на все лишь бы угодить? Накручиваю себя? Наплевать! Морская бездна давно пленила мою душу.

Дверца шкафа ударяется о стену, а я вздрагиваю. Мне нужно уединиться, спрятаться от ее пронзительных глаз, что будто щекочут по лопаткам. Она не похожа ни на одну из моих жен: Весалия – ласковая и податливая, Мирида была жесткой, но правильной и надежной. Мы вместе искали карту: она знала обо всем и соглашалась не заводить детей очень долго. И случайная беременность оказалась роковой…

Сдавливаю дерево под руками и смотрю на вешалки с рубашками, а вижу испуганное, вспотевшее лицо моей любимой Мириды. Роды были тяжелыми, долгими. Они длились, мне казалось, вечность. А умерла жена быстро, даже сына на руках подержать не успела.

Хватаю рубашку и, шатаясь, плетусь на выход.

– Убери эту тварь с дороги! – рявкаю, поглядывая на Бикуля. Мне нужно побыть одному. Я не хочу снова в омут с головой, а потом бессмысленно тащиться в одинокой тьме. Пусть лучше Ария считает меня мразью.

Вздрагиваю и подхожу к двери. Стараюсь не сталкиваться с Энзо взглядом, ведь он просто прожигает меня насквозь. Ярится и шипит, как раненый зверь. Черные волосы упали на глаза, а под ними непогода и холод. Только минуту назад к себе прижимал, а сейчас…

Невольно вздрагиваю от колкой мысли.

Тихого голоска в голове, который шепчет, что мне понравилось. Что я хотела больше его рук, больше губ, больше прикосновений. И сбежала только из-за страха. Храбрилась, прятала волнение, но правда такова: мне страшно. Эти ощущения пугают меня. Это какое-то странное, новое, щемящее чувство. И для него у меня нет названия.

Это был далекий голос. Будто и не мой вовсе. Он бился во мне крохотной птичкой, рвался в небо, разламывал ребра новой и непонятной болью.

Недавно мечтала перерезать ему горло, а тут…стыд потеряла, дочь капитана.

Забыла, кто корабль твой потопил? Забыла, зачем ты здесь?

Не забыла.

Но разве это что-то меняет?

Подхожу к Бикулю и чувствую его теплое дыхание. Зеленые лианы оплетают меня в дружеской ласке, а я обнимаю кота за шею и прижимаю голову к груди. Поглаживаю за ухом и слушаю довольное урчание.

Он не предаст и успокоит, поможет в себе разобраться.

– Можешь отпустить, дружище. Энзо нужно выйти.

– Скажу подать завтрак, – ворчит пират и выходит, пряча взгляд. Смотрит куда-то в пол, рубашку так и не надел, в кулаке зажимает. – Будет шторм, Ария, – сообщает Энзо напоследок.

Дверь со скрипом закрывается, и замок щелкает.

Ладно. Просто отпусти ситуацию, Ария. Позволь ей течь свободно, как воде. Влага ускользает из рук, если пытаться сдавить ее силой. Посмотри, что будет дальше.

От завтрака я бы не отказалась. Голод после этого странного купания зверский проснулся, ничего не могу с собой поделать.

Расхаживаю из конца в конец каюты и поглядываю на Бикуля. Вспоминаю о сделке и хватаюсь за эту мысль, как за соломинку, чтобы не утонуть в страхе перед предстоящим штормом. Я дико боюсь гнева моря. Плаваю с пятнадцати, а пересилить себя так и не смогла. Впадаю в ступор, и все тут.

Беру медальон со стола и осматриваюсь по сторонам. Ничего острого. Можно, конечно, обыскать шкафы, но Энзо и так достаточно в бешенстве. Лучше быть паинькой, а то еще передумает насчет Бикуля.