Освободилась я ровно в десять и с чувствомвыполненного долга пошла вниз. Перед тем как покинуть «Останкино», я решилавознаградить себя чашечкой кофе и куском торта. Получив капуччино и ломоть«Наполеона», я уселась за столик и стала отковыривать ложкой торт. Тестооказалось твердокаменным, а крем приторно-сладким. Ладно, будем считать, чтопервая рабочая смена прошла почти удачно, хотя я устала, как ломовая лошадь.Странно, вроде я ничего тяжелого не делала, а ноги словно свинцом налиты.

Рот стала раздирать зевота. Не доев лакомство,я доплелась до машины, кое-как дорулила до дома и плюхнулась в кровать. Глазазахлопнулись, тело расслабилось, голова утонула в подушке. «Вот отдохнуполчасика и займусь делами», – промелькнуло в мозгу.

Разбудил меня противный писк будильника. Яприподняла голову и увидела, как Олег, кряхтя, встает с кровати.

– Который час?

– Спи, – шепнул муж, – толькошесть.

Я села.

– Шесть чего?

– Утра, – зевнул Куприн.

Я попыталась сгрести мысли в кучу. Шесть утра?

– А какого дня?

– Сегодняшнего, – хмыкнул супруг.

– Число назови!

Куприн подошел к двери, взялся за ручку,обернулся и тихо ответил:

– Седьмое августа, две тысячи…

– Спасибо, год я помню.

– Уже хорошо, – кивнул муж, –положение не столь безнадежно, как казалось вначале. Продолжаю: тебя зовутВиола, фамилия Тараканова, под именем Арины Виоловой ты пытаешься писатьдетективные романы. Говорить, сколько тебе лет?

– Не надо, – буркнула я, нашариваятапки.

– Ладно, – согласился Олег, –тогда о грустном. Ты замужняя дама, так сказать, хозяйка дома.

– Перестань, я просто спросонья забыласегодняшнее число.

– Отлично, – не успокаивалсяКуприн, – наверное, ты помнишь и то, что в холодильнике у нас мышьудавилась!

Я замерла с тапкой в руке.

– Мышь? В холодильнике? Господи, что онатам делала? Надеюсь, ты убрал останки несчастного грызуна! Какой ужас! Надонемедленно вызвать специальную службу, морильщиков!

Олег хмыкнул:

– Маленькая наивная мышка хотелаобнаружить на полках хоть крошечку еды. Но, увы, увидела внутри только батареюлаков для ногтей и какую-то несъедобную штуку под названием «Рагу из капусты».Посмотрела серая разбойница на пейзаж, вздохнула, нашла веревку и повесилась сгоря, не забыв оставить записку: «В моей смерти прошу винить Виолу Тараканову.Она теперь работает на телевидении, приходит домой в десять утра и спит потомцелый день и следующую ночь, забыв о голодной семье». Ладно, я пошел на работу,там в буфете поем.

Высказавшись, муженек удалился. Я схватилахалат. Все верно, в холодильнике ничего нет, одна капуста, потушенная вчугунной кастрюле без масла, соли и сахара. А почему такое блюдо? Семен, мужТомочки, несколько недель назад потерял сознание. Мы испугались, отвезли его вбольницу, где доктор, сделав обследование, категорично заявил:

– Или вы худеете на двадцать килограммов,или вам станет еще хуже. Кстати, второму мужчине, вашему спутнику, тоже следуетснизить вес.

Выйдя на улицу, наши мужья мигом подошли кларьку, купили по бутылке пива, быстро опустошили их и закусили пенную жидкостьчипсами с луком.

– Что вы делаете! – налетели мы наних. – Вам велено худеть!

– Разве ж это еда! – хором ответилиОлег и Семен.

И вот теперь у нас дома идет война. Томочкаготовит лишь диетические блюда, больше никакой еды в квартире нет. Мы выбросиливон сахар, соль, печенье, конфеты, макароны, масло. Никаких сочных котлет,жирного творога, нежных сливок и варенья. Мясным супам и кашам нашестипроцентном молоке объявлен беспощадный бой. Если желаете подкрепиться,пожалуйста: овощной бульон или пюре из зеленого горошка, капустное рагу,яблоки… Но, увы, наши неразумные мужчины набивают желудки в буфете. Ксожалению, мы с Томочкой не можем проконтролировать их днем, но вот по ночамони теперь больше не имеют возможности лопать трехэтажные бутерброды из мягкойбулочки, масла, сырокопченой колбасы и сыра. Сезон охоты на холодильник закрыт,браконьер обнаружит на полках совершенно некалорийные овощи.

Натянув халат, я побрела на кухню. Работать нателевидении, слава богу, надо не каждый день. Будем надеяться, что в дальнейшемя сумею после окончания эфира не спать сутки напролет.

Утро побежало своим чередом. Олег и Сеняуехали на работу. Томочка отправилась с Никиткой в парк, Кристина умчалась сподружками купаться, а я стала шляться по квартире, раздумывая, с чего начатьдомашние дела: загрузить стиральную машину, а потом взяться за пылесос? Илинаоборот? А еще нужно сесть за стол и начать писать новую рукопись. Впрочем,встречу с музой можно временно отложить. Пять дней тому назад я отволокласвоему редактору, Олесе Константиновне, новый шедевр, и теперь нужно дождатьсяее замечаний. Вот исправлю все и со спокойной совестью схвачусь за ручку, апока у меня заслуженный отпуск. И день следует начинать красиво.

Значит, так, на фиг уборку и стирку. Дело этоглупое. Едва смахну пыль, как она снова сядет на мебель, а выстиранные вещипотребуют глажки. Сложу их в шкаф и услышу от Олега, что его рубашки валяютсяизмятыми. А так – в шкафу пусто, следовательно, и утюг вытаскивать незачем.Сначала приму ванну с пеной. Затем выпью кофе, потом…

Приятные мысли нарушил звонок телефона. Япосмотрела на часы. Девять утра, немного рановато для постороннего человека.Надеюсь, ничего не случилось с домашними.

– Вилка, – зачастил в трубке голосКиры, – ну как? Добыла квитанцию?

И тут я сразу вспомнила об ожерелье и ЭдуардеМалине.

– Кируся, – защебетала я, – неволнуйся, все хорошо.

Подруга молча выслушала информацию.

– Мне конец, – прошептала она.

– Не говори ерунды!

– Он вор.

– Ну… может, и так!

– Спер украшение.

– Кирочка, – попыталась я успокоитьНифонтову, – еще не вечер…

– Нет, – резко перебила меняона, – все очень и очень плохо. Просто ужасно. «Ошейник» с изумрудомисчез, я его не найду. Придется сказать Борьке правду, он рассвирепеет, выгонитменя вон, отберет детей…