самое новое, и австрийское и французское. Знаю, что к чему, и как оно потом получается. Любого мастера за такое у нас закопают. За границей приголубят, но под присмотр возьмут. А у нас жизни не дадут. Изобретение заберут, а изобретателя побоку. И то это за лучшее для него, — главный оружейник тяжело засопел, — это если вещь придумал выгодную, но безобидную. А ежели такую, как эти патроны, то головы не сносить. Уж такой здесь обычай. И был, и будет впредь. Я пожилой уже, а ребят жалко.

— Все, понял. Рано их жалеешь. Вот что за дикий народ? Языком не треплитесь, и не будет к вам никаких вопросов. Сами под чужих не подставляйтесь. Вас же постоянно наставляют, как себя вести. Ни один волосок с вас не упадет. Так что не бойтесь ничего, кроме самих себя. Но я слышу, что ты имеешь ввиду. Обычаи такие остались там, снаружи. В государстве. Здесь мы их меняем. Единственно, предательства не прощу. А за патроны благодарю. И всем по сто рублей ассигнациями премия. Сейчас же иди к казначею, пусть выдаст, — я пишу короткую записку.

В чем-то он прав. Свои придумки показать, надо счастливый случай иметь. Сказка про Левшу не на пустом месте появилась. Охотников до чужого плода много. Пример старого Пуадебара и Соболевского показателен. Надо к оружейникам зайти отдельно с душевным разговором.

Я смотрю на патроны: большие, калибром одиннадцать миллиметров. И очень похожие на будущие. Не какая-то там бумажная гильза. И капсюль настоящий, и пуля привычная коническая. Только порох в них обычный черный. Белый не готов еще к делу. И с остальными бездымными порохами все встало. Одному человеку даже с учениками и подсказками не потянуть такой уровень и такое количество опытов. Только если лет за двадцать.

— Ты, вот что, друг ситный, — доверительно киваю главному оружейнику, — идея тебе понятна. Если есть желание, то можешь сделать оружие под такой патрон.

— Нечто доверите?

— А кому еще мне доверять? Вот смотри.

Я рисую примитивно винтовку со скользящим затвором, как у Бердана. Потом револьверная схема. А под конец отвод пороховых газов. Пыхтящий оружейник прижимает к груди листки.

— Ничего не говори, — машу я рукой, — это тебе только подумать. Может, что свое интересное выродишь. Твоим именем и назовем.

Зима, это время для раздумий и совещаний. Все мои «вассалы» меня посетили, со всеми переговорил. Я для них вроде живого божества. Особенно после того случая с выстрелом Егора. Считают меня даже бессмертным. Даже Петр с Кириллом. И Домна тоже говорит, что без промысла Божия таких чудес не бывает. И пристально приглядывается. Есть, к чему.

Я уже семь лет здесь. Попал в двадцать пять. Сейчас тридцать три. Но есть один нюанс. По мнению близких я не изменился. Только если немного. Сейчас бы мне быть солидным барином в полном рассвете сил. А у меня все те же бесенята в глазах и та же внешность. То, что подтянут, можно списать на ежедневную гимнастику. А вот ощущения тела не спишешь.

Я же помню, как это было в той жизни. После двадцати пяти. Да что там, и раньше начались проблемы со связками. Амплитуда движений оставалась. Да и что ей не быть, если поддерживаешь ежедневно. А вот качество начало страдать. И если в двадцать три я легко и, самое главное, без последствий мог с разбегу кувыркнуться на полу или асфальте, то в тридцать три от таких фокусов легко бы уже не отделался. А сейчас этой тяжести и скованности нет.

Алена это тоже видит и немного переживает. Когда я ее встретил, она была пятнадцатилетней девчонкой. Сейчас прекрасная молодая женщина двадцати двух лет. Следит за собой с моей подачи. Все восторгаются точеной фигуркой и подтянутыми формами. Слывет одной из первых красавиц губернии. Я ее успокаиваю, что мой вид лишь результат чистого воздуха и воды. И сам в это стараюсь верить.

Мои ракетчики к началу марта порадовали. Ручную ракету пришлось уменьшить по длине до метра за счет камеры сгорания. Но большая дальность тут не нужна. Диаметр теперь двенадцать сантиметров. Все равно бандура здоровая получилась. Время подрыва вышибного заряда выставляется прямо на ракете. Есть неудобство. Запуск производится от отдельного капсюля. А его сначала вставить нужно в гнездо через отверстие в пусковой трубе. И попасть в отверстие ракеты. Расчет из двух человек. Один наводчик другой помощник. Перезарядка после тренировок занимает около тридцати секунд.

Мы выехали на полигон. Первый запуск в моем присутствии доверили Кириллу. Он в рыжем кожаном плаще поверх отделанной золотыми шнурами бекеши, маске и круглых очках. Вид совершенно стимпанковский. Труба в полтора метра. Блестит на солнце. Ракета заряжена. Помощник вставляет капсюль и взводит курок. Кирилл наводит на все тот же макет корабля из досок, орет, как учили: «Выстрел!». Палец в перчатке дергает спусковую скобу.

Щелкает курок. Бахает в задней части трубы. Дым с огнем вырывается плотной струей из сопла. Мы использовали для дешевизны черный порох и как топливо, и как вышибной заряд. Сделаны несколько пробных образцов с миленитом, но требуют доработки подрыва. И мелинит очень дорог.

Ракета завертелась веретеном и через полсотни метров окуталась дымовым облаком. Букет пуль выбил щепу из досок. Пошли смотреть результат. Очень удачно вышло. Распоряжаюсь заказать трубы, корпуса ракет и капсюли по нашим чертежам у Засядко. Остальное будем делать сами.

С остальными моделями тоже дела идут успешно. Самые большие ракеты летят на восемь километров, но не прицельно. Это если с карамельным топливом. Рассеивание большое, но и заряд велик. Попробовали сделать с картечной начинкой. И пока эту затею оставили. Не для массового применения изделие. После всех доработок вполне точно она летит на километр. А если с земли пускать, то в стену можно на два километра попасть при известной сноровке расчета.

Больше внимания уделялось средним ракетам. Они, как и малые, тоже на черном порохе полностью. Летят предсказуемо. Трубку доработали. Она поджигается одновременно с топливом. С помощью поворота канала можно регулировать количество пороха в ней. Есть вариант с меленитом, но тоже в стадии доработки.

Установку сделали. Сорок труб на специальном лафете установлено, десять в ряд. С лафетом долго мучились. Я настоял, чтобы были раздвижные и вывинчивающиеся упоры. Динамо-машинка похожа на шарманку. Ее надо крутить, пока все ракеты не выйдут. А они не выходят, если контакты окислились, которые топливо поджигают. Чистить надо. Несмотря на все недочеты, залп даже одной установки с разрывами и накрытием шрапнелью будет впечатляющим.