– В буферном кольце.

Оно окружало реактор.

Не важно, почему неизвестно кто оказался там; но кого именно ей удалось заприметить?

– Нилс, Дейлани, где вы находитесь?

– Четвертый трюм.

– Мостик.

Значит, это были не они. Кстати, почему Салмагард и Нилс разделились? Некогда думать об этом. Я нажал на кнопку выкидного ножа и разрезал ремни, привязывавшие меня к диагностическому столу. Развязаться самостоятельно я никак не мог, а в том, что Дейлани забыла, что у меня есть нож, не было никакой моей вины. И указывать ей на ошибки вовсе не было моей обязанностью. Она, как-никак, была офицером. Неужели ее не учили обращать внимание на мелочи?

Я включил фонарь своего скафандра и покинул медицинский отсек.

– Вы следите за ним? – спросил я.

– Нет, сэр. Потеряла.

– Я иду к вам. Рядовой, возвращайтесь к Нилсу и оставайтесь с ним. Я отыщу Дейлани. Продолжайте наблюдение.

– Есть, сэр.

– Вы же должны быть привязаны! – воскликнула Дейлани, когда я, сбежав вниз по лестнице, чуть не столкнулся с нею.

– Знаете, лейтенант, много такого, что должно бы быть, не случается. И наоборот. Жалоб от меня вы не дождетесь. И не делайте вид, будто не рады видеть меня. Вы знаете, что сама не найдете дорогу в машинное отделение, а раз на корабле есть кто-то еще, я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас бродил тут в одиночку.

– Выходит, это не ваши друзья?

– У меня нет друзей.

Она раздраженно фыркнула, но все же последовала за мною.

Я не знал, что и думать, и потому не думал вовсе. Просто бежал вперед, что при нашем скудном освещении было не так-то просто.

Мы нашли Нилса и Салмагард около защитной зоны. При заглушенном реакторе от огромного кольцевого бака, заполненного ртутью, не было никакого толку. А без реактора никакого толку не было от всего корабля. Огромная металлическая коробка, и только.

Сердце корабля содержалось в несколько лучшем состоянии, чем все остальные его части. Можно было заметить, что сравнительно недавно здесь был ремонт; бросались в глаза использованные имперские материалы. Поверх одной из серых панелей стены приделали блестящую, даже слабо светящуюся интеллектуальную панель. Присутствие эвагардийской технологии на этом корабле отнюдь не умаляло сюрреалистического впечатления от всего окружающего.

– Где? – спросил я Салмагард.

Она указала на ремонтную канаву, проходившую под кольцом.

– Контакт был очень коротким – всего лишь всплеск. – Она сообщила это чуть ли не извиняющимся тоном. – Адмирал, показания необычные. Можно даже подумать, что это какие-то наводки.

На пристегнутом к ее уху боевом сканере горел, почти неуловимо подмигивая, крошечный огонек. Данные поступали прямо в ухо девушке. Эвагардская техника.

Прибор входил в комплект стандартного снаряжения переговорщика. Я подумал мимоходом о том, что могло подтолкнуть Салмагард надеть его. Боязнь темноты? Страх перед неведомой опасностью? Или, возможно, она нуждалась в подтверждении того, что на самом деле рядом никого не было?

– Никогда не слышал о том, чтобы эти штуки давали ложные показания.

Я опустился на колени у края канавы и посветил вниз. Для того чтобы сканер Салмагард отметил какой-то объект, последний должен обладать массой не менее определенного значения и должен быть живым или, по крайней мере, двигаться, как живой.

Обмануть эти штуки чрезвычайно трудно – я пробовал в свое время.

Салмагард не казалась перепуганной, но была настороже. По ее движениям и осанке я мог судить, что к показаниям датчика она отнеслась с полной серьезностью. Без всяких вопросов было ясно, что она, как аристократ и как только-только закончивший обучение военнослужащий, еще ни разу не участвовала в настоящих операциях. Но выражение, появившееся на ее лице, когда она всматривалась в темную канаву, говорило, что она готова чуть ли не к любому развитию событий. Может быть, даже хочет, чтобы что-то случилось. Интересно, это результат обучения или просто ее личный стиль поведения?

У меня не имелось оснований не верить ей. Характер у нее был вовсе не истерический. Это я мог сказать с уверенностью, хоть и знал ее совсем немного времени.

Она доверяла мне, а значит, я тоже мог ей доверять.

– Адмирал!

– Слушаю вас, энсин.

– Что происходит?

– Сам не знаю. – Я поднялся на ноги и взялся двумя пальцами за переносицу. – Вы уверены?

– Да, сэр, – без малейшего колебания ответила Салмагард.

– Почему вы решили включить сканер?

– Потому что здесь совсем темно, сэр.

Мертвый корабль на, вероятно, мертвой планете, а она все равно оглядывается на каждом шагу. Салмагард относилась к своей профессии со всей серьезностью.

На корабле находился кто-то еще. Кто-то, не имевший никакого желания вступать с нами в контакт. Отсюда возникали интересные вопросы. Я всмотрелся в темную техническую канаву.

Может быть, уже пора впадать в панику?

Что делал с реактором этот загадочный некто? Что он мог делать с холодным реактором? Если предположить, что это диверсант – или, вернее, один из диверсантов, – то какой еще гадости следовало ожидать? Испортить корабль так, чтобы он попал неведомо куда, а потом отправиться на нем дальше, невозможно. Значит, должно быть что-то иное.

Я прикинул в памяти устройство реактора. Чтобы открыть люки, ведущие внутрь, нашему новому другу понадобились бы энергия и технический скафандр с соответствующим уровнем защиты, значит, он должен был находиться где-то поблизости.

– Лейтенант, идите вместе с рядовым. Энсин, вы – со мною. Держитесь правой стороны, производите побольше шума. Если там кто-то окажется, то не имеет никакого значения, мужчина это или женщина. Я хочу выяснить, кто это такой и что он делает на корабле. Проверьте все вплоть до резервуара охлаждения.

Дейлани не захочет идти вдвоем со мной; она недолюбливает и Салмагард, но у нее нет оснований не доверять ей. А персона Нилса слишком важна – без него нам не выжить, – чтобы я мог позволить себе выпустить его из поля зрения.

– И держитесь главного канала, – добавил я, погрозив лейтенанту пальцем.

Дейлани вызывающе ухмыльнулась; у Нилса был виноватый вид.

Мы разделились. Наша пара – я и энсин – спустилась в канаву. Здесь было еще холоднее, темнее и теснее, чем в коридорах других частей корабля. Стены состояли из прозрачных пластиковых щитов, но они были настолько грязны и исцарапаны, что разглядеть сквозь них механизмы было очень трудно. И дело было не в отсталости ганрайской техники – просто за ней ухаживали спустя рукава.