Прошло ещё немного времени, и воинственные крики карфагенян сменились вначале криками ужаса, а потом мольбами о пощаде. Разгорячённые боем победители остановились не сразу. Да и собственные потери злили, гнев ударял в голову. У Гая Марция осталось в живых всего одиннадцать человек. Спартанцев, вместе с Ксантиппом, теперь оставалось восемь человек, в этом бою сложили головы ещё двое. А из оруженосцев удалось уцелеть пятерым. Поэтому карфагенян в живых оставили всего около десятка человек, в основном из моряков. Надо было ещё добраться до египетского берега.

Людей для управления двумя кораблями не хватало, зато увеличилось количество гребцов. На военном корабле гребцами были тоже рабы. Сначала они никак не отреагировали на смену власти, так как работали вёслами на этом судне уже по несколько лет, а монотонная работа без надежды на будущее убивает эмоции. Но затем, когда Ксантипп пообещал им по приходу в Египет свободу и деньги, то они как-то сразу встрепенулись, в них пробудились подзабытые надежды и чаяния. Ксантипп, имея солидные запасы денег, вполне спокойно мог выдать несколько монет каждому гребцу без умаления своего финансового состояния. К тому же, захватив оба судна, удалось собрать неплохую добычу.

Торговое судно решили бросить. Капитан Шем, стеная, царапал свое лицо и драл на себе одежды, но его с командой не рискнули оставить. Он успокоился только тогда, когда Ксантипп пообещал оплатить толстяку стоимость его торгового судна. Денег у Ксантиппа, не привыкшего к роскоши, было в изобилии, и он, честно говоря, не понимал, что можно с этим богатством делать. Поэтому и раздавал деньги направо и налево, к горю Ореста, который только стонал и ворчал, видя это.

Собрав всё, что было ценного, перетащили на военный корабль. Трупы карфагенян выбросили в море, своих же сложили на торговом судне, решив сделать из него большой погребальный костёр. После чего, отплыв на безопасное расстояние, подожгли торговый корабль горящими стрелами. Сначала судно разгоралось медленно, как бы нехотя, потом разом вспыхнуло, пламя взметнулось высоко в небо. Души героев отправились на небеса. Они погибли достойно.

Теперь надо было спешить в Египет, пока не встретились другие карфагенские суда или пиратские, что нисколько не лучше.

Они дошли до Египта и бросили якорь в Александрии. После всех тревог и волнений судьба хранила их от бурь и пиратов. Теперь только усталость давала о себе знать. Но с ней справятся время и полноценный отдых.

Оставалось решить, что делать с пленными.

Египет с Карфагеном не воевал. Выручили сицилийцы, несколько судов которых причалили поблизости. Они-то как раз воевали с карфагенянами, отстаивая права на свой родной остров. Сицилийский адмирал, узнав о пленных карфагенянах, тут же заявился к Ксантиппу и предложил выкупить, правда, за умеренную плату.

– Нам они нужны будут для обмена, – сказал он. – Часть наших сограждан у пунийцев в плену.

Ксантипп не стал долго упираться. Смерти пленникам он не желал, куда-то их девать всё равно надо было. А тут ещё и деньги предлагают. Одну проблему долой!

После этого он, как и обещал, выдал деньги Шему на покупку судна. Орест пытался возмущаться, многие напоминали, что Шем пытался погубить спартанцев, но Ксантипп только и сказал:

– Я дал ему слово!

После продажи пленников сицилийцам всем составом, в том числе с освобожденными из рабства римлянами, отправились в портовый кабак. И закатили пир! Тут даже спартанцы, известные своим аскетизмом, позволили себе расслабиться.

За эти дни удалось встретиться с другими спартанцами, которые служили в личной охране египетского царя Птолемея. Они стали звать на службу Ксантиппа и его людей.

– Слава о тебе, Ксантипп, разнеслась по всему миру. Царь будет рад заполучить в свою армию столь великого полководца. Ещё бы – спаситель Карфагена и победитель римлян! Тех римлян, с которыми не мог справиться и великий Пирр – царь Эпира!

– Я пока никому не хочу служить, – отвечал Ксантипп на все уговоры (после дней славы легко ли служить простым наемником?). – Мне хочется постранствовать по миру, поглядеть, как живут другие люди! Но, может, мои соратники захотят наняться на службу Египту? А я прежде всего хочу вернуться в Спарту, потом видно будет. Может, в будущем и буду служить Птолемеям.

Гай Марций, наоборот, подговаривал отправиться с ним в Рим.

– Римляне сумеют по достоинству оценить твоё умение и мужество! Ты был достойным противником, станешь достойным союзником. Сабиняне, ведущие своё происхождение от лакедемонян, стали славными гражданами Рима.

– Я буду думать, – ответил Ксантипп.

Ему, побывавшему на вершине славы, трудно было начинать всё сначала. Он уже оставил своё имя в истории. Денег хватало на долгую безбедную жизнь. Начала мучить ностальгия по родной Спарте, где он давно не был. Поэтому Ксантипп вместе с верным Орестом решили совершить путешествие на родину. А там видно будет!

Гай Марций подробно расписал, как найти его и его семью в Риме, и выразил надежду на скорую встречу. Он нашёл торговца, который на своём корабле отправлялся в Рим. Деньги ему и его товарищам дал, как вы уже догадались, Ксантипп. Спартанцы же – Дианек, Феопомп, Клеарид, Георгий, Дамид, Александр, Хилон и Маханид – остались в Египте.

– Мы тоже когда-нибудь вернёмся в Спарту. Но сейчас нас там никто не ждёт. Мы с твоей помощью разбогатели, но, чтобы выкупить землю и богато жить, – этого недостаточно. Спарта в упадке, спартиатов осталось мало. Хотелось бы возродить её былую славу, но для этого наших сил недостаточно. Но если ты призовёшь нас, мы явимся по первому зову. Если есть шанс возродить былую славу нашей родины, пусть даже и маленький шанс, мы готовы рискнуть, – за всех сказал Дианек.

– Вот поэтому я и отправляюсь в Спарту, – кивнул Ксантипп. – А для начала хочу посмотреть, как живут люди и в других странах. Век живи – век учись!

К этому моменту Ксантипп уже сдал большую часть денег в банк торгового дома Горгия, чьи представительства были раскиданы по всей Элладе и малоазийскому побережью, и получил верительные грамоты, которые давали возможность получить деньги в любом из этих представительств. Орест долго и внимательно изучал все бумаги, сверяя каждую букву, разве что на зуб пергаменты не попробовал. Позже, после череды прощаний, заплатив капитану корабля, отплывающего в сторону Малой Азии, Ксантипп и Орест отплыли на родину.

Судно оказалось с Сицилии, а точнее – из города Сиракузы. Его хозяин Агафокл оказался полным, разбитным малым с лужёной глоткой и красным носом. В день он выпивал по амфоре вина, ходил в такт покачивания корабля, пел песни и рассказывал разные истории из своей богатой событиями жизни.

Так как пассажиров было всего двое – Ксантипп и Орест, а матросам все его байки уже порядком надоели, то они и стали главными слушателями. Ксантипп был не в настроении, ему бы разобраться в своих мыслях, но приходилось терпеть Агафокла. Спасал Орест, который взял на себя основную тяжесть общения и даже сам рассказывал различные были и небылицы. Однако он не забывал о распоряжении Ксантиппа не говорить о том, кто он такой. О его победе над римлянами слышали уже все, а Ксантиппу совсем не хотелось, чтобы его досаждали любопытствующие, не говоря уж о возможных карфагенских лазутчиках, коих немало шлялось по разным странам от Геракловых столбов до Пота Эвксинского.