Будь проклята, Клеменция Блэр. Пусть прах твой забыт будет людьми на века. Аминь!»

Я сделала шаг назад и сдавила ручку корзины ладонью. Клеменция Блэр… та самая, которая наслала проклятие на весь род Ламбертов? И эти иероглифы… почему я смогла их прочесть?

Где-то вдалеке послышались крики, и я обернулась в сторону поля… По телу не то что прошла дрожь страха, оно заледенело от ужаса — к дому мельника приближалась толпа людей. Они шли из Адора через поле, с факелами в руках, вооруженные палками, вилами и топорами. Подхватив юбки, я бросилась обратно… Людские крики заглушил рокот грома и небо разрезал неоновый зигзаг молнии. Мое предчувствие меня не обмануло.

— Тааам….там люди! Они идут сюда!

Я задыхалась, согнулась пополам, переводя дух, облокотившись о косяк двери. Арсис в ночном колпаке подскочил к окну и выпучил глаза, полные ужаса.

— Надо уходить! Немедленно! — Заорал он и схватил Мардж за плечи, — В лес. Переждать бурю или идти в Огрон к моей сестре!

— Куда уходить? У нас младенец и раненный!

— И что? К черту всех! Они нас здесь живьем сожгут или на вилы посадят! Надо собрать еду и валить отсюда!

Мардж ударила мужа по щеке и в тишине пощечина прозвучала, как звук разорвавшейся бомбы.

— Прекрати истерику! Ты никогда не был трусом или это возраст делает из тебя жалкого шакала?! Твои сыновья голову сложили на войне их отец не может быть трусом! С нами ребенок и раненный. Мы их бросим? Сначала подумай где их спрятать, а потом будем оборонять наш дом. Где твой арбалет? С мельницы можно с десяток положить! Если ты не станешь, то это сделаю я.

Он смотрел ей в глаза и тряс головой, то ли отрицая, то ли соглашаясь.

— Я отсюда не уйду, Арсис! Ты можешь уносить свой старый зад и жить потом вместе со своей гнилой совестью в обнимку. А я собираюсь надрать пару задниц.

Такая маленькая и такая сильная женщина, у меня сердце сжалось от восхищения и уважения к ней. Мардж повернулась к Оливеру.

— А ты беги в Адор. Герцогу скажи, что она в опасности! Давай! Может успеет он и спасет нас всех!

— Нам бы пара рук не помешала, Мардж? Куда его отсылаешь?

— Нам сейчас пара ног не помешает. А руки его тебе помогут совсем ненадолго. Пусть бежит что есть мочи во дворец. Беги, Оли, беги. Как можно быстрее и осторожнее… чтоб этим фанатикам не попался.

Перекрестила паренька и, закатив рукава, пошла в чулан. А он мою руку взял и к губам поднес, не поцеловал, нет, только носом повел над кожей и прочь побежал, скрылся за воротами.

Я к раненому бросилась. Если мои, неизвестно откуда взявшиеся знания, не лгут, то Гортран должен встать на ноги. Схватила кружку, набрала кипящей воды с чана на печи, сложила в миску головки Памир-Травы и залила кипятком. Если все это правда, то скоро с нами будет советник… и я почему-то верила, что он нам поможет. Я еще во многое верила. Я еще не избавилась от никчемной наивности своей реальности и своего мира, где жить было, оказывается, намного проще, чем здесь.

Мы остались вдвоем с Мардж. Арсис наверху и на него рассчитывать не приходится, только молиться, чтоб подольше продержался там. Теплилась надежда, что Советник очнется. Но в это с трудом верилось. Советник был плох. Его рана загноилась и от нее разошлись багровые лучи, как будто зараза распространялась со скоростью звука и заражала его кровь. Все капилляры выступили под кожей и выделялись бордовой паутиной. Я смазала рану варевом из цветов с едким запахом от которого щипало глаза, размазала по спине, по жутким «лучам» и наложила сверху повязку. Пощупав пульс, тяжело вздохнула. Едва слышны удары сердца, кожа похолодела. Жар не спал. Он бушевал внутри и конечности холодные от сужения сосудов. Страшно признать, но Гортран умирает и осталось ему совсем немного. Я не в силах что-либо изменить, а мои галлюцинации насчет Памир-Травы могут быть всего лишь галлюцинациями.

— Элизабееет! Надо ворота подпереть мешками с мукой. Забаррикадируемся на мельнице. Там безопасней всего. Внизу подвал и оттуда есть лаз наружу.

— Гортрана нужно перенести в безопасное место.

— Он уже не жилец, — сказал Арсис держа в одной руке арбалет, а в другой колчан со стрелами.

— Пока человек дышит он жив, а значит имеет право на сострадание и спасение.

— Сострадать должны были вы, когда прекрасно понимая, что ваше присутствие подставит нас, вы пришли жить у нас в доме!

— У нее не было выбора. — сказала Мардж с упреком.

— Был! Миледи предоставила его ей.

— Это не твое дело, Арсис!

— Еще как мое! Из-за нее мой дом осадили эти безумцы и я вынужден защищаться… когда ни в чем не виноват.

Я приблизилась к Арсису и посмотрела ему прямо в глаза:

— Вы правы я должна была позволить ей заманить себя в ловушку, ради вас. И даже сдохнуть. Так было бы, наверное, справедливо. Простите, что я этого не сделала. Но если в вас нет самопожертвования, почему оно должно быть во мне? Или это двойные стандарты?

Он нахмурился, не понимая значения моих слов, а мне было плевать, что он понимает, а что нет. Меня трясло от осознания, что по-своему он прав и… я тоже думала только о себе, оставаясь в их доме. Но если я это признаю вслух, то у меня не останется ни единого шанса выжить.

— Вы единственный здоровый мужчина здесь и вместо того чтобы ныть берите ваш арбалет и защищайте ваш дом. Пусть они пришли из-за меня, но они пришли на вашу территорию и если уйдете — ваш дом никогда больше не будет вашим. Они отберут его у вас, как и ваше имя, как и славу ваших сыновей.

Как ни странно, но мои слова возымели действие, взгляд Арсиса потух, он отпрянул назад.

— Помогите перенести Гортрана и идите наверх.

Кивнул и пошел за женой, но ветер донес до нас крики толпы, как будто к дому приближался рой пчел. Он нарастал и заставлял кровь стыть в жилах. Нет ничего страшнее толпы. Это стихийное бедствие, способное смести все на своем пути.

— Они уже здесь!

— Иди… делай то, что должен! Мы все сами…

Мельник кивнул и помчался наверх по узким ступеням.

— Сначала забаррикадируем ворота, потом перенесем Советника.

Спотыкаясь, путаясь в юбках мы таскали мешки к воротам, заваливая вход во двор. От тяжести тянуло низ живота и темнело перед глазами. Но силы брались из ниоткуда, вместе с каким-то сумасшедшим желанием выжить. Именно здесь и сейчас. Не погибнуть так глупо… так неимоверно глупо от рук толпы. Умереть, когда его нет рядом. Где ты, Морган Ламберт? Неужели забыл ту, кого называл своей? Или ты решил от нее отказаться и дать ей сдохнуть?

— Несите сено, Элизабет. Как только они полезут через ограду подпалим сухую траву и твари загорятся живьем.

Они окружили мельницу плотным кольцом, размахивая вилами и топорами требовали выдать им ведьму, укравшую младенца. Сиплые и зычные голоса, крики, истерический гогот и ненависть. Столько ненависти, что от нее раскаляется воздух.