Я медленно развернулась и передала ребенка Мардж.

— Я выйду к ним. Отвлеку… А Арисис пусть замок пока откроет и бегите. Спасайтесь.

— Нет! — та отрицательно качала головой, сдавливая мои запястья, — Не надо! Это самоубийство!

— Надо. Другого выхода нет. Я выйду и все прекратится. Им я нужна. А вы… вы жить должны. Простите меня… я должна была уйти тогда…

— Глупости. Арсис сам справится и уйдем все вместе!

Я отрицательно покачала головой и высвободила руку из ее холодных ладоней. Вручила ей младенца.

— Так правильно… А иначе все погибнем.

У Мардж в глазах слезы блеснули, а я пошла по ступеням вверх, стиснув до хруста челюсти. Если мне суждено умереть сегодня — пусть это будет не напрасно.

Проклятая гроза. Нескончаемая, как и мои мрачные мысли. Одна паршивей другой. И никакое вино их не заглушает. Прочь от Адора. Прочь к границам, в дозор, куда угодно только не думать о ней.

Неделя по самым заброшенным углам герцогства, неделя без известий с замка и о ней. С глаз долой. К дьяволу суку. Тем более, что начались волнения. Чарльз принес вести о начинающемся мятеже на юге Адора там, где мои земли граничат с землями Карла. Кучка купцов проникли на территорию герцогства и подстрекали народ к бунту. Волнения жестоко подавили. Виновников с обеих сторон вздернули у ограды и сейчас их тела развевались на ветру, собирая голодных воронов на деревянных перекладинах.

— Их сюда подослали, — сказал Чарльз, придерживая своего коня и глядя на Адор с холма, возвышающегося на самой границе. Луна освещала высокую ограду и мертвецов, танцующих свой танец на ветру. — Одного из них я знал лично. Одноглазый Бэн служил в вашей армии, пока не лишился зрения и не перебрался вместе с семьей в Королевство. Здесь оставалась его сестра, зять и кузен. Все они там, — он кивнул на повешенных.

— Думаете это дело рук Его Величества Карла?

— Думаю, что это самое начало дел его рук.

Мы переглянулись, и я шумно выдохнул удушливый воздух, сгустившийся перед неизвестно откуда взявшейся грозой. Тучи двигались на Адор с Севера. Я видел издалека сверкающие молнии, опускающиеся остроконечными пиками прямо в землю.

— Когда были последние известия от Гортрана?

— Давно не было. Значит в Адоре все тихо.

— Завтра прошерстим лес. Вздернем всех чужаков. Всех, кто не является жителем Адора. Отправь гонца в замок. Пусть изготовят каждому подданному герцогства, имеющему в своем распоряжении крышу над головой бумагу о том, что он проживает в Адоре. Каждому. Вплоть до самого нищего оборванца. У кого не будет такой бумаги будет изгнан из города.

— Слушаюсь, мой господин. Это мудрое решение.

Знаю, что мудрое. Раньше надо было об этом задуматься. Но кто знал, что Адору грозит война с Королевством.

Я снова повернул голову в сторону туч и ощутил какую-то странную тоску, тягучую, неприятную, поднимающуюся из середины живота. Скорее напоминающую предчувствие.

— У нас на севере все спокойно?

— Да. На границе с Блэром сейчас все тихо. Но поговаривают, что в лесу прячутся повстанцы и у них сильный предводитель, но они пока недостаточно сильны, чтоб пытаться напасть.

— Блэровцы ненавидят Адор. Собрать армию не составит труда. Чрез три дня поедем на границу с Блэром. Повстанцев надо истребить.

«Моргааааан». Ее голос раздался внутри меня. Испуганный, полный ужаса. Я вздрогнул, вскинул голову и всмотрелся в черное марево вдалеке. Внутри все завибрировало и сердце сдавило раскаленными клещами. Тряхнул головой, пытаясь отогнать нахлынувшую панику и разрывающие мозг мысли о ней.

— Ты ничего не слышал?

— Нет. А что я должен был услышать?

Я перевел взгляд на виселицы и решил, что это не ее голос, а скрип раскачивающихся тел и порывы ветра.

— Надо возвращаться в лагерь. Приближается ураган.

Мы развернули лошадей и в эту секунду ее крик взорвал мне мозг.

«Моргаааан спасииии ….они убьют меня» и вспышками перед глазами люди, оскаленные лица, напоминающие морды зверей, тыкающиеся прямо внутрь меня вилы и копья, запах гари. Я, словно вижу ее, стоящую где-то… окруженную сумасшедшими, скандирующими слово «смерть».

И этот голос. Он сводит с ума, проникает под кожу, добираясь огненной паутиной к легким, сдавливая и опутывая их страхом. За нее.

— Что с вами? Что вы слышите?

Я слышал треск веток, слышал звуки шагов, крики толпы. Что это? Я схожу с ума? Это бред от усталости? От вина? Но я трезв. Я не пил со вчера.

«Моргааан… где ты… ты говорил, что я твоя… говорил… говорил. Мне страшно… мне так страшно»

Я не знаю слышу ли ее или додумываю ее слова для себя. Я не пойму откуда они берутся, я не пойму какого дьявола я их слышу? И опять эти люди, они идут как будто бы на меня… а она бежит, куда-то, спотыкаясь, сжимая ребенка в руках. И уже со стороны голубое платье Элизабет и босые ноги, мелькающие перед глазами и десятки других ног в грязных сапогах и башмаках. Они бегут за ней и кричат «смеееееерть ведьме».

Я резко повернулся к Чарльзу и пришпорил коня, направляя его вниз с холма..

— Куда вы, мой господин?

— К мельнице. Бери войско и следуй за мной. Не жалея коней. Быстро! Труби в горны. Мы едем на север.

Я не знал верить ли себе, не знал, что это. Но меня трясло от страха, что с ней что-то происходит, от суеверного панического ужаса потерять навсегда.

Пришпорил коня, а мне навстречу Стюарт несется на взмыленном жеребце.

— Возле мельницы бунт. Там ведьму линчевать собрались. Горит зерно!

— Откуда знаешь?

— Оливер… тот больной на голову приполз весь в крови к лагерю. Его накололи вилами в бедро.

Я не хотел себя спрашивать почему увидел все это, не хотел признаваться себе, что это ненормально. Колдовство, магия, чары. Плевать! На самом деле, что это… если я не успею я выжгу к дьяволу этих ублюдков. Выпущу им кишки и намотаю на вилы. Твааари! Как посмели?! Я впился шпорами в бока коня, до боли до болезненного ржания. Прости, родной. Давай быстрее. Нет у нас ни секунды.

Мчал и молил ее показать мне снова… показать, что она жива и что я успею. Бред, конечно. Я действительно бредил и в отчаянии вспарывал бока несчастного скакуна, чувствуя своими боками его страдания. Пока не вылетел в поле под проливной дождь. Надо мной разверзся ад. Ураганный ветер поднимает с земли сухую траву, бросает под ноги коню вместе с столпами воды. Я заметил их издалека, спускаясь вниз по полю к мельнице. Сбились в кучу, подняв кверху руки с оружием. Окружили ее… Загнали под дерево, и я вижу ее хрупкую фигуру в отблесках трепыхающегося пламени факелов. Прислонилась к стволу дерева. Их отделяет от нее несколько шагов и до меня доносится грязная брань и угрозы. Но никто пока не решился подойти. У Элизабет на руках ребенок и он пронзительно кричит, а она что-то сжимает в руке, выставив ее вперед.