— Не за что.

— Ну, мы поедем. Сейчас вызову такси…

— Подожди. Можно тебя на пару минут?

Давлю стальными интонациями. Недвусмысленно намекаю, что разговора не избежать. И нетерпеливо топчусь на месте, пока Аристова просит дочку подождать ее на улице вместе с бледной, словно привидение, няней.

— Лиля, скажи честно. Варя — моя дочь?

Как только мы остаемся наедине, швыряю в бывшую ошпаривающим язык вопросом и старательно отслеживаю малейшие метафорфозы, которые отразятся на ее лице. Шок? Страх? Паника?

— Нет. Варя — моя дочь.

Однако, вопреки моим прогнозам, Лиля демонстрирует завидное самообладание. Не разрывает зрительного контакта, не тушуется и совсем не торопится с признанием, которое я уже проиграл в воображаемом сценарии.

Шах и мат.

— А если я сделаю тест на отцовство?

— Это ничего не изменит, Крестовский.

Беспощадность айсберга, сокрушившего «Титаник». Мощь Ниагарского водопада, обрушивающегося с огромной высоты.

От рубленых фраз, брошенных холодным тоном, становится тесно в груди. До одури хочется вцепиться в стоящую рядом девчонку и заставить ее говорить, сдавив пальцами тонкую шею.

Но я держусь. Молча наблюдаю, как Лиля разворачивается на каблуках и устремляется вдаль по коридору, спасаясь от меня бегством. Гордо чеканит шаг и вряд ли понимает, что я все равно выцарапаю из нее правду. Чего бы мне это ни стоило…

Внушительного мотка нервов. Грязных методов вплоть до шантажа и подкупа. Плевать.

— Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать.

Совсем недолго я убеждаю себя, что нужно немного остыть, собрать недостающую информацию и только после этого окончательно расставлять все точки над i. Все это трезво, правильно разумно, но…

Мое импульсивное начало быстро берет свое, и вот я уже отталкиваюсь от серой кафельной плитки и в десяток размашистых шагов догоняю застывшую из-за затора в дверях Аристову. Притискиваю ее к стене так, что между нашими телами исчезает даже намек на малейший зазор, и для надежности заключаю в кольцо рук.

Вдох. Выдох. Разгон. Лава по венам. Самоконтроль в клочья.

— Лучше тебе сразу сказать мне всю правду. Лиля, ну!

Внутренний метроном с нервным дребезжанием отщелкивает секунды, а я банально не знаю, что предприму, если обездвиженная девчонка сейчас признается, что Варя — моя дочь.

Что буду делать с этим знанием? Возненавижу Аристову всеми фибрами души? Попытаюсь превратить ее жизнь в кошмар и отсудить ребенка? Что скажу потерявшей меня Левиной, строчащей сообщение за сообщением?

Да хрен его…

— Игнат, хватит. Отпусти меня, слышишь?

Устало и чуть обреченно шепчет Лиля, как будто сама не верит в подобный исход, и я… отпускаю. Отшатываюсь в сторону, как чумной, не различаю, о чем спрашивает теребящая меня за запястье медсестра, и отрешенно слежу за тем, как отдаляется хрупкий силуэт.

— Успокоительное? Не нужно. Все в порядке.

Сухо перебиваю сердобольную женщину, с третьего раза врубаясь в суть вопроса, и, наконец, вываливаюсь на улицу. Где солнце светит так же ярко, как прежде, буйная зелень радует взор, а небо так и просится на картину какого-нибудь талантливого молодого художника. Лазурное, безмятежное, с редкими перистыми облаками, подгоняемыми легким ветром.

Только в моем мире все перевернуто, как в королевстве кривых зеркал.

— Мужчина, отгоните, пожалуйста, машину. Мешает.

— Да, конечно.

В каком-то ступоре я сажусь за руль и медленно выезжаю с территории больницы, как будто только учусь водить. Плетусь по трассе с черепашьей скоростью, стопорю поток, но не придаю этому значения.

Важнее снова собрать себя из рассыпавшихся разнородных стекол, залатать обнаружившиеся бреши и начать трезво мыслить. А еще стереть с лица недоумение, чтобы ничего никому не объяснять.

— Привет, милый! Я так соскучилась.

Лучащаяся позитивом Вика встречает меня в прихожей в мешковатых цветастых шортах и моей футболке, виснет на шее и трется носом о щеку, требуя ласки. Рассказывает что-то о грантах и конференциях, напоминает, что завтра нужно купить подарок какой-то там Инге, и просит сводить ее в кино, как выдастся выходной. Вышла сопливая мелодрама с ее любимой актрисой.

А у меня в груди выжженная пустыня. Звенящая пустота. Ничто, возведенное в абсолют, которое я пытаюсь чем-то заполнить.

Осторожно веду ладонью по Викиным коротким волосам, краем сознания отмечая, что цвет и длина не те. Мажу губами по виску. Утыкаюсь в теплую нежную шею.

Не перец. Не корица. И не жасмин. Кокос.

— А я отбивные с пюре приготовила. Проголодался?

— Ага.

Напоследок сжав девичью поясницу, я выпускаю невесту из рук и молча скидываю кроссовки. По квартире, действительно, плывет чудесный аромат домашней еды, только аппетита нет и в помине. Пожалуй, в этот момент мне все равно, что жевать, хоть старую подошву от башмака.

Но я стараюсь ради хлопотавшей в ожидании моего возвращения Левиной. Выуживаю из своего арсенала беззаботную улыбку, сметаю с тарелки все подчистую, не ощущая вкуса, и вполне искренне, как мне кажется, хвалю Викину стряпню.

Жить вместе — это ведь всегда компромисс, правда?

Придерживаясь этого постулата, я вытаскиваю упаковку чипсов из шкафчика, перемещаюсь в гостиную и приземляюсь на диван вместе с Викторией. Предоставляю ей право выбора фильма, который мы будем смотреть, и медленно очерчиваю подушечками пальцев ее позвонки.

Мирно. Спокойно. Уютно. Что еще надо?

Вроде бы убеждаю себя, но этой мантры хватает на полтора часа. Ровно столько идет франко-бельгийская лента про странные отношения-игры двух чокнутых, которые в финале закатали себя в бетон.*

— Загрузи еще что-нибудь, пока я с Матвеем по работе кое-что обсужу. Ладно?

Оттолкнувшись от пружинящего матраса, я оставляю Левину увлеченно копаться в приложении, а сам запираюсь на балконе. Несколько раз проверяю, что дверь достаточно плотно прикрыта, чтобы не пропускать ни единого звука, и только после этого совершаю звонок.

Волосы цвета расплавленного золота. Любопытные серо-стальные глаза. Пухлые губы в форме сердечка. Идеальная копия с совершенного оригинала. Причастен ли я к появлению на свет этого шедевра?

— Здорово, брат! Бывало лучше. Как сам? — на заднем фоне я отчетливо различаю мелодичный Сашкин смех и немного завидую до неприличия счастливому Зимину. Сам же отчаянно хочу курить, шаря по карманам в поиске несуществующей пачки сигарет. — У тебя же остались связи в органах? Мне нужны медицинские карты Аристовой Варвары Сергеевны и Аристова Сергея Владимировича. Любая инфа. Все, что сможешь найти.