— У тебя гигантские карманы от бедра до стопы? Или ты их проглотил?

— Можно и так сказать.

— Как сказать? Там было два вопроса!

Он начинал меня раздражать. Мало того, что говорил много непонятного и бесполезного, так ещё и шёл очень быстро, гад длинный, а я, при своём не слишком высоком росте, не успевала за его широким шагом.

— Знаю тут одно местечко, тебе должно понравиться, Вишенка, — решил он переключить моё внимание.

— Хватит заговаривать мне зубы! Я знаю все местечки во Фронтире, так что вряд ли ты сможешь меня чем-то удивить. Лучше поскорее ответь на мои вопросы.

Ветвистая мостовая довела нас до одного из городских парков. Из-за своего географического положения он не пользовался популярностью у остальных жителей столицы. Даже плотность застройки тут была меньше, хотя в столице дома лепили чуть ли не друг на друге.

Жители Фронтира гуляли в этом парке весьма охотно, несмотря на обилие разных странных личностей, оккупировавших буквально каждый приличный куст. И неприличный тоже. Еще бы — густая растительность создавала дополнительный уровень приватности.

У входа ругалась пара, судя по всему, муж и жена. Женщина, похоже, из бывших ночных жриц. Грудь едва не выпрыгивала из туго затянутого чёрного кожаного корсета, когда её обладательница взмахивала руками. Вырез на юбке, не оставлявший простора для фантазии, и яркий макияж на и без того выразительном и когда-то очень красивом лице. Сейчас кожа имела слегка сероватый оттенок, а под глазами залегли круги. Или это эффект гаснущих фонарей? Они иногда оказывают женщинам хорошие услуги, а иногда — не очень.

Муж, скорее всего, мелкий делец, костюм дорогой, а вот на щегольские сапоги денег не хватило. Модель явно старовата, наверное, ещё его отцу принадлежала. Мода у нас менялась не то, чтобы очень быстро, но, живя в публичном доме, невольно получается отслеживать её веяния.

Ссорились они, решая, в какой цвет покрасить потолок спальни. Муж хотел в голубой, а жена настаивала на розовом. Мы с Сарреном, видимо, единственные прохожие за долгое время, тут же были вовлечены в перепалку. Они кинулись к нам. Бесцеремонно перегородив дорогу, и требуя озвучить мнение по этому животрепещущему вопросу.

— Да покрасьте в розовый! Всё равно твоя жена будет видеть потолок спальни чаще тебя, — ляпнула я.

— Фу, ты что, из монастыря сбежала? — пренебрежительно рассмеялась женщина, показав желтоватые зубы.

— Нет, я её из монастыря выкрал! — ответил Саррен, обнимая меня за плечи и быстро оттаскивая от парочки. Я была готова этой хамке все её прокуренные пеньки выбить.

— Зачем ты меня сюда притащил? Извращенцев по кустам распугивать? — проворчала я, когда мы пересекли кованые ворота.

В детстве это была наша любимая с Кираном и Кирой забава. Мы под покровом темноты подкрадывались к мужикам, заседающим в кустах в ожидании жертв. Чаще всего жертвами становились они сами, так как гуляющие в ночи дамы Фронтира отличались суровостью характера и тяжестью руки.

Так вот, мы стащили у Маришки целое ведро воска, который она использовала для избавления от лишних волос на теле. Воск хранился в заговоренной магом ёмкости и не застывал, пока не покинет её. Удобная штука. Я опрокидывала ведро на голову извращенца, а Киран и Кира сверху добавляли пару урн с мусором.

Несчастный любитель демонтировать всем своим гениталии носился по парку с криками о помощи, пока не попадал в руки блюстителей порядка. Стражники брезгливо заворачивали страдальца в единственный предмет его гардероба — длинный плащ, и доставляли в управление до того момента, пока кто-то не выплатит за него штраф.

— Обещал показать тебе одно интересное местечко, — бросил он, не глядя на меня.

Саррен рассматривал деревья и будто считал шаги. Такое внимание к парковой флоре и невнимание к прекрасной мне немного обижало. Хотя не должно было.

— В этом парке я знаю все интересные местечки. И неинтересные тоже, — проворчала я, но продолжала плестись следом, недовольно разглядывая носки своих изящных сапожек из тонкой кожи.

Ники подарила мне их, а ей презентовал поклонник. Она такую обувь не очень жалует, предпочитая изысканные туфельки, а вот мне удобные и красивые сапожки очень понравились. Чуть заострённый нос, окрас под какую-то зеленоватую рептилию, множество ремешков и даже карманчики для всякой мелочи и ножны.

Любуясь своей обувью, я не смотрела вперёд и в какой-то момент просто ткнулась носом в спину Саррена. В очередной раз подивилась, что от его куртки так приятно пахло, несмотря на пребывание в каталажке.

Мы стояли у огромного столетнего дуба. Саррен смотрел на него так восхищённо, будто увидел самого дорогого родственника, который к тому же протягивал ему мешок с золотом.

Я помнила это дерево, мы с молочными братом и сестрой считали его неофициальным хранителем парка. Оно стояло напротив озера, и его отражение было похоже на великана, раскинувшего руки и застывшего в этой позе. Мы любили сидеть на противоположном берегу, любоваться гладью воды, в которой, помимо дерева-гиганта, отражались разноцветные парковые фонари. Тут я впервые пробовала вино и училась целоваться. Причем обучали меня оба мелких извращенца — и брат, и сестра, яростно споря о необходимости использования языка и глубине его проникновения.

Простодушно рассказала обо всем Дарсане, а она потом долго и нудно втирала что-то Маришке о её дурном влиянии на детей, которое они впитали с молоком. Та в долгу не осталась, ворча что-то об изнурительных тренировках, из-за которых у «бедненькой Ади» совсем нет детства. Наставница ехидно уточняла, что поцелуи с языком — это как бы уже не совсем детство, но рыжая пышногрудая красотка только фыркала на неё в ответ.

Кстати, тренировки меня совсем не напрягали. После них спокойно бежала играть. Я была сильнее и ловчее других детей, даже мальчишек, и в нашей уличной компании стала неформальным лидером. После того, как в одиночку утащила у мясника Слана самую жирную свинью, которую хозяева продали на ветчину. Скотина весила как четыре меня. Мы планировали заколоть её и устроить шашлыки в парке. Хватило бы на угощение всей нашей банды из десяти человек, и можно было бы позвать детишек из сиротского приюта. Они постоянно недоедали. Из-за специфики жизни Фронтира многие дети оставались без родителей, поэтому учреждение, открытое парой добрых инициативных жителей района постоянно пополнялось новыми жителями.

Мне тогда повезло, что свинья вела себя очень флегматично и философски отнеслась к своей судьбе, изредка похрюкивая, когда я давила ей на ребра, пытаясь перехватить поудобнее.

Забегая вперед, скажу, что убить мы её так и не смогли. Я, как главный добытчик, сразу открестилась от