– Только без тюремных штучек, ладно?

– Ну, с этим мы сейчас определимся, – сказал Мазур ейна ухо, в два счета освободив от платья. – Договоримся, что считатьтюремными штучками, а что, собственно, нет...

И уложил в постель довольно нагловато – в рамках той жестратегии, принялся избавлять от последних тряпочек с нетерпением человека, тригода пребывавшего вдали от женского общества. Она не сопротивлялась, и всеочень быстро пошло по накатанной – вот только Мазур никак не мог отделаться отвпечатления, что за ними неустанно наблюдает то ли объектив, то ли просточьи-то бесстыжие глаза.

«В жизни не пошел бы в разведчики, – подумал онрациональными остатками сознания, не задействованными в процессе. – Нежизнь, а преисподняя – они ж подобное должны каждую минуту испытывать, а?»

А впрочем, эти бдительные мысли вскоре перестали досаждать –и потому что девушка досталась ласковая, темпераментная и оттого, что все,собственно, происходило в рамках задания, партийной проработки опасаться неприходилось...

Равным образом не произошло и других неприятностей, которыхон, ученый жизненным опытом, опасался, так сказать, с противоположной стороны –никто не ворвался в комнату, щелкая фотовспышками, махая полицейскими жетонамии громогласно обвиняя в изнасиловании юного непорочного создания. Само жесоздание (не столь уж юное и вовсе не страдавшее непорочностью) уютноустроилось у него в объятиях, вербовочных подходов не предпринимая и тайн невыпытывая.

– А если они заберутся в дом? – вдруг поинтересовалосьпомянутое создание.

– Кто?

– Эти типы.

– Глупости, – сказал Мазур, что-то не усмотрев в ееголосе настоящегоиспуга. – Еще раз разбить парочку физиономий – и отстанутв конце концов... Не бог весть какой серьезный народ.

– Честно тебе скажу, я в такую историю первый раз влипаю –гангстеры, любовник с тюремной отсидкой...

– Да вздор, – сказал Мазур. – Нет никакой истории.Абсолютно.

– И ты действительно бродячий моряк в поисках работы...

Что-то в ее тоне Мазуру крайне не понравилось. Оннасторожился, но Гвен тему развивать не стала. Зато у него самого вдругвозникла версия, многое объяснявшая в происходящем. И даже выругал себя за то, чтоне додумался до этого раньше – прекрасно зная напарника и его ухватки...

– Не совсем, – сказал он. – Вообще-то я главнымобразом продаю белых красоток нефтяным шейхам. Неплохой бизнес, если ктопонимает.

– Да ну тебя. С твоим-то добропорядочным видом, несмотря наотсидку...

– Это я умело маскируюсь, – сказал Мазур. – Потомуи бизнес процветает – кто меня заподозрит, такого добродетельного?

– Ерунда! – фыркнула Гвен, приподнялась на локте иуставилась на него, такое впечатление, пытливо. – По-моему, совершенно нев твоем стиле – продавать девушек. Уж если бы ты занялся чем-топротивозаконным, то, такое у меня впечатление, выбрал бы более крутую, что ли,специальность: банки грабить на миллион или перевороты устраивать в таких вотэкзотических местах вроде этого Флоренсвилля...

Мазур как лежал, так и остался лежать с невозмутимым видом,но чувствовал он себя, как человек, на которого неожиданно обрушилось с крышидаже не ведро с краской, а полновесный кирпич. Внезапно и качественно.Прикажете верить, что и э т о – дурацкое совпадение? Касаемопереворота?

– Какие еще перевороты? – сказал он насколько могбезмятежно. – Вот уж чем в жизни не занимался...

– Не знаю, мне просто в голову пришло...

Покопаться бы в твоей симпатичной головке с аппаратом длячтения мыслей, который пока что не изобрели, подумал Мазур. Ручаться можно,масса интересного обнаружится...

– Это все болтовня, – сказал он, выбрав самый простойспособ изменить тему. – А вот мне в голову только что пришло...

И сгреб ее с самыми недвусмысленными намерениями. Онапискнула, но не сопротивлялась.

Судя по первым впечатлениям, Сент-Каррадин как две капливоды походил на все карибские острова, где Мазуру довелось бывать – те жеразлапистые пальмы, пестрые толпы курортников, безмятежно-синее небо,разноязыкая речь. Разве что висевшие там и сям государственные флаги былидругие – столь же пестрые, разноцветные, чуточку уморительные...

Одним словом, неосуществленная мечта Остапа Бендера – почтивсе поголовно в белых штанах, предупредительные мулаты.

И шхуна под названием «Виктория» – потрепанное, ничем непримечательное деревянное суденышко, нужно отметить, довольно вместительное,чтобы ребята Бешеного Майка разместились там со всеми пожитками в относительномкомфорте. Мазур сам именно такую посудину и раздобыл бы, доведись ему решатьсхожие задачи.

А еще следовало констатировать, что Бешеный Майк разместилсвое плавсредство весьма даже грамотно: в самом конце длинного пирса, так чтолюбой шпик, вздумавший бы изображать праздношатающегося случайного туриста,будет бросаться в глаза, как куклуксклановец в белом балахоне на молитве внегритянской церкви. Не случайно же на палубе развалились в легких раскладныхкреслах два крепких широкоплечих детинушки, лениво цедивших пивко и притворявшихсябеззаботными. Наверняка у них под футболками имелось что-нибудь компактное имногозарядное – ну, предположим, палить средь бела дня они тут не будут, но всеравно, оружия на «Виктории» должно быть предостаточно, народ определенногопошиба даже в сортир странствует с пушкой под полой...

– Подобраться к ним можно только с моря, а? – задумчивоспросил Лаврик. – Или с борта этой вот красавицы...

Мазур кивнул, проследив его взгляд. Метрах в двадцати от«Виктории» расположилось судно совершенно другого сорта – роскошная и огромная,гораздо больше шхуны, белоснежная яхта: собственно, никакая не яхта, без мачт ипарусов, самый настоящий корабль. Но так уж повелось на загнивающем Западе –именовать подобные игрушки супербогатых бездельников «яхтами».

На корме означенной как бы яхты вяло трепыхался американскийзвездно-полосатый штандарт, что вполне соответствовало порту приписки, НовомуОрлеану, надраенными медными буквами обозначенному под названием. Яхта звалась«Доротея».

– Вот именно, – сказал Мазур. – Безмятежной темнойночью тихонько ныряешь с «Доротеи», аккуратненько подплываешь под водой –расстояньице пустяковое – и крепишь пониже ватерлинии что-нибудь взрывчатое.Простенько и сердито. Можно подобрать заряд так, что на яхте не будет ницарапинки, а шхуна быстренько затонет к чертовой матери...

– Телепат ты у нас.

– В смысле?

Лаврик, отхлебнув ледяного пивка, безмятежно сказал:

– А потому что мы за этим сюда и прилетели. Качественно ибез лишнего шума пустить эту посудину на дно. Глубина у пирса приличная, футовсорок, коробка моментально пойдет на дно... людишки, конечно, успеютповыпрыгивать за борт, но черт с ними, насчет них ничего такого не приказано.Задача одна – утопить шхуну. Майк останется с живой силой, но без пожитков.Вполне возможно, на этом дело и кончится, второй раз ему могут и не выделитьденежек на амуницию, справедливо решив: коли уж судно рванули, значит, кто-тополностью в курсе, а следовательно, крепенько пахнет провалом... А в общеми целом, это все бесполезные умствования. Главное, у нас есть ясный и четкийприказ: в сжатые сроки пустить кораблик на дно, пока он не ушел воФлоренсвилль...