Мы тоже без дела не сидели. Зона никому не даёт скучать, не в её это характере. Она оставляет сталкера в покое только перед близкой смертью, вроде как даёт подготовиться к переходу в чертоги Тёмного Сталкера. Так что, если вдруг всё пошло как по маслу: мутанты стали стороной обходить, аномалии куда-то попрятались, те же бандиты ушли с твоей тропы, – знай, что это не удача лицом повернулась, а костлявая стоит за спиной и дышит холодом в затылок. Поэтому я нисколько не удивился, когда со стороны полузасыпанного, заросшего редким кустарником и жухлой травой рва донёсся тоскливый вой. К тому времени Бульбаш уже присоединился к нам, так что мы в четыре ствола встретили дружным огнём большую свору «слепышей».

Собаки атаковали слаженно, можно даже сказать – грамотно. Они не носились перед нами бестолковым роем, не подставляли под огонь покрытые язвами плешивые бока, а, разделившись на несколько групп, намеревались преодолеть ров и взять нас в клещи. Дело принимало плохой оборот. Мало того что стая оказалась слишком большой (обычно псы сбивались в группы по десять-пятнадцать голов, в этот раз число нападавших перевалило за полсотни), так ещё и под управлением матёрого псионика. Кукловод не только руководил атакой слепцов, но и, по-видимому, читал наши мысли, корректируя поведение своих подопечных. Иначе как объяснить, что псы словно чувствовали, куда мы будем стрелять, и резко меняли траекторию движения, да так ловко, что чаще всего пули впустую буровили землю перед их лапами. Каждый из нас уже опорожнил по магазину, а результат оставлял желать лучшего: три дохлых пса и одна скулящая сука с перебитым пулей хребтом.

Я снова вдавил рубчатый затыльник приклада в плечо, взял на мушку пегую поджарую псину с облезлым хвостом и рваными ушами, мысленно прицелился в грязно-белого кобеля с чёрным пятном на морде. Автомат коротко плюнул облачком сгоревшего пороха, кобель дёрнулся в сторону, а псина, споткнувшись, с треском упала в кусты с простреленной головой.

– Так тебя! – крикнул я и прижал плоские бочонки ларингофона к шее: – Внимание всем! Мысленно берём на мушку одну цель, стреляем по другой. Как поняли? Приём!

В ухе зашипело: сталкеры один за другим подтвердили, что всё поняли правильно, а потом доказали это делом. Собаки друг за другом с пронзительным воем валились на землю. Одни падали замертво, другие противно скулили и скребли лапами, пытаясь отползти в кусты. Уже с десяток собачьих тел лежало на взрытой когтями и пулями изгвазданной кровью земле, но всё равно противников оставалось слишком много. К тому же они поменяли тактику и стали двигаться резкими зигзагами, понемногу перебираясь через ров и стараясь оттеснить нас от периметра. Видимо, кукловод сообразил, в чём дело, и дал живым зомби другую установку, так что наши пули опять пошли в «молоко».

Дальше так продолжаться не могло. Я не собирался тратить впустую боезапас, но, чтобы сделать задуманное, мне надо было перебраться через периметр. В этом месте давно покинутой линии обороны мутанты и время проделали большие бреши. Деревянные столбы по большей части сгнили у основания или были стоптаны тварями Зоны и теперь валялись на земле, как и прибитые к ним ряды колючей проволоки, так что выйти через заросшую сорняками контрольно-следовую полосу ко рву, преодолеть его и добраться до выходящего за его пределы фланкирующего дота не составляло проблем. Именно там, за поросшим пучками жёсткой травы приземистым холмом, и прятался главный враг.

Я не видел, кто это, но нисколько не сомневался, что сворой управлял альфа-пёс, а не дирижёр или волкособака. Только этот мутант накрывал подчинившихся ему тварей мыслеполем с характерным запахом мускуса.

Я обернулся посмотреть, чем занимались ассистенты. Учёные по-прежнему собирали образцы, делали снимки и записи, вздрагивая от грохота выстрелов и втягивая головы в плечи.

– Эй, наука, хорош дурью маяться! Косарь, доставай пистолет и дуй ко мне. А ты, Буратино, прикрывай его, только смотри, своих не перестреляй.

Косарь кивнул, сложил в чемоданчик научные приблуды, вытащил «макарова» из кобуры и двинулся в мою сторону. Буратино же замешкался. Стоя с фотоаппаратом в руках, он посмотрел на меня круглыми, чуть глуповатыми глазами:

– Колдун, вы куда?

– Куда надо! – огрызнулся я, меняя почти пустой магазин на новый, потом вытащил из кармана разгрузки цилиндр осколочного ВОГа, сунул коротким хвостовиком в жерло гранатомёта. – Делай, что велено, остальное потом объясню.

Низко пригибаясь к земле, держа автомат наготове, я двинулся к проходу в старом периметре. На ходу прижав звукосниматели ларингофона к шее, коротко бросил:

– Бульбаш, я к доту. Шмальни разок навесом из подствольника, бей на одиннадцать часов.

В наушнике прохрипело: «Понял!». Словно по команде, автоматные очереди вдруг затихли. В наступившей тишине отчётливо слышались собачий лай и шелест капель нарастающего дождя. Чуть позже справа раздался тихий хлопок подствольного гранатомёта. Через мгновение земля за пологим холмом вздрогнула, и в небо взметнулся фонтан из чёрных комков и вырванной с корнем травы. Будто опомнившись, заговорили автоматы – моя команда без промаха била по кинувшимся врассыпную трусливо скулящим псам. Скупым очередям на два-три патрона вторили громкие хлопки ассистентских пистолетов. Не знаю, метко стреляли учёные или нет, однако число слепых собак на нашей стороне траншеи неуклонно сокращалось: граната Бульбаша достигла цели, на миг обезвредив мохнатого кукловода.

Впрочем, альфа-пёс быстро оклемался. Спустя пару-тройку секунд его клыкастые слуги снова попытались взять нас в кольцо, но мне и этого времени хватило, чтобы отчаянным рывком через КСП добраться до широкого рва и скатиться по заросшему мокрой от дождя травой склону. Сидя на корточках, я почти вертикально поднял куцый ствол автоматного гранатомёта, упёрся затыльником приклада в бедро и плавно дёрнул спусковой крючок. Я не ставил себе целью взорвать альфа-пса. Не того разряда это был мутант, чтоб завалить его обыкновенной гранатой. Большенога или того же мутохряка можно грохнуть выстрелом из подствольника или просто гранату с оттяжечкой под ноги швырнуть, а к этой твари другой подход нужен был.

Судя по тому, как после взрыва трусливо завыли собаки, мне удалось на время оглушить их хозяина. Я закинул «калаш» за спину, рванулся к противоположному склону и, с корнями вырывая пучки травы, вскарабкался на поверхность.

Шелудивые псы прекратили паническое бегство, часть перемахнула через глубокую канаву и кинулась на мой отряд. Остальные кружили по эту сторону рва, захлёбываясь лаем. Автомат мигом оказался у меня в руках. Несколько шагов – и вот я уже возле замаскированного под холм дота. Две глубокие чёрные воронки дымились на расстоянии десяти метров друг от друга. Ровно между ними сидел на задних лапах крупный тёмно-серый пёс с рыжими подпалинами на спине и боках. Его маленькие злые глаза полыхали багровыми углями на широкой приплюснутой морде. Из приоткрытой пасти свисал длинный алый язык, с которого на землю капала вязкая слюна. Обломанные жёлтые клыки и рубцы старых шрамов по всему телу говорили о солидном возрасте кобеля и его недюжинных способностях.