– Это другой уровень в сравнении с кругосветным путешествием, – сказал он с сильным акцентом, и стоило мне услышать его французский выговор, как вся затея сразу приобрела ореол романтики. – Каждый год возникает около двадцати моментов, когда ветер подходит для того, чтобы облететь вокруг света на воздушном шаре. В период, когда вы собираетесь отправиться в свой полет, в год возникает не более двух подходящих моментов. Обычно меньше. Вам очень повезет, если момент возникнет именно тогда, когда вы планируете начать экспедицию.

Я радовался тому, что задача не из легких. Я хотел, чтобы для меня она стала не меньшим испытанием, чем для Андре и его спутников. Я был решительно настроен лететь в открытой корзине, как и мои шведские предшественники, и тоже хотел стартовать со Шпицбергена. Я также намеревался использовать такие же ориентиры, как Андре. Он полагал, что на Северном полюсе может находиться гора. На самом деле там нет ничего, кроме Северного Ледовитого океана, который, если повезет, окажется покрыт полярным паковым льдом, когда я туда доберусь. И все же, посоветовавшись с Британским клубом воздушных шаров и дирижаблей, в ведении которого находится воздухоплавательный спорт, а также с остальными членами моей команды, я решил, что призна́ю полет успешным, если окажусь в пределах видимости от мифической горы Андре, то есть не более чем в шестидесяти морских милях, или в одном градусе широты, от нее. Я спросил у Люка, возможно ли это.

– В шестидесяти милях? Если вы окажетесь в ста двадцати милях от полюса, это станет фантастическим достижением, – сказал он, а затем сбросил на меня настоящую бомбу. – И если вы и правда доберетесь туда, то вернуться будет почти невозможно.

Андре говорили то же самое, и все же он пошел на риск, не слушая экспертов. Я собирался поступить точно так же. В моем распоряжении были накопленные за целое столетие знания о погодных условиях в Арктике, и они, как я полагал, должны помочь мне достичь цели. И неважно, если я не смогу вернуться с полюса на воздушном шаре. Я просто хотел туда добраться. При необходимости я мог дойти обратно на лыжах или дождаться летнего ледокола, который возьмет меня на борт.

Но главной причиной моей решимости было то, что план возник у меня в разгар успешной экспедиции, а такая формула всегда приносила мне удачу. Я решил побывать на Северном полюсе, когда один, без всякой поддержки, шел к Южному. Я решил покорить семь вершин, когда в 1993 году поднимался на Эверест. Путешествие к Северному полюсу на воздушном шаре было слишком заманчивым приключением, чтобы отказаться от него, и я не собирался сдаваться лишь потому, что эксперты говорили, что это сложно или невозможно. Андре никогда не пасовал перед скептиками, критиканами и недоброжелателями, и потому я брал с него пример.

– Ветра в Арктике крайне непредсказуемы, – предупредил Люк. – Любой долгосрочный прогноз, который я смогу вам предложить, будет менее надежен, чем инструкции, подготовленные для команды «Брайтлинг». Я смогу прогнозировать ветра лишь за несколько часов, а не дней.

Я знал, что в низких широтах, на которых воздухоплаватели пытаются облететь вокруг света на воздушном шаре, центробежная сила, возникающая в результате вращения Земли, делает погоду более предсказуемой. На маршрутах кругосветок стоят десятки погодных станций, которые загружают подробные погодные данные в суперкомпьютеры, используемые метеорологами для создания точных погодных моделей.

– Там, куда вы направляетесь, Дэвид, погодных станций нет, – напомнил мне Люк, пожав плечами и изогнув брови, как типичный француз с карикатуры. – Это океан, и единственные доступные мне данные приходят со спутников.

– Мне нужно лишь понять, возможно ли это, по вашему мнению, – сказал я.

Мне предстояло в одиночестве лететь под куполом «Британник Челленджера», но Люк должен был сопровождать меня в бестелесной форме, как третий глаз, заглядывающий на сотни километров вперед, чтобы увидеть, какие опасности и возможности меня ожидают. Если бы он сказал, что это невозможно, мне пришлось бы переосмыслить все предприятие.

– Будет непросто, Дэвид, – ответил Люк, – и вы лишь усложните себе задачу, если решите взлетать со Шпицбергена. Полет из любой другой точки – из Канады, с Аляски, из Сибири – был бы проще. Может, выберете другую стартовую площадку?

Я подумал об Андре. Взлетая со Шпицбергена, он понятия не имел, что ждет его впереди. Может, горы, а может, и суша. Он прихватил с собой даже смокинг, на случай если ему придется ужинать с королем еще не открытой страны. Но его встретили лишь открытое море и полярные льды. Он был истинным первопроходцем. Мне тоже не хотелось знать, что готовит мне погода и откуда именно лучше взлетать, поэтому, верный идеалам Андре, я был намерен отправиться в путешествие со Шпицбергена, даже если метеорологи и другие эксперты говорили, что взлететь из другого места было бы проще.

Люк смирился с моим решением.

– Если вы так хотите, то я сделаю все возможное. Я люблю сложности, но, Дэвид, поймите, вы идете по самому сложному пути.

Через несколько недель он позвонил мне. Он изучил погоду последних нескольких лет и выяснил, что лишь в один год возникло два момента, когда ветра могли бы донести воздушный шар до Северного полюса.

– Вам повезет, если такой момент выпадет на день, когда приповерхностные ветра будут достаточно слабы, – добавил Люк.

Так я оказался на Шпицбергене, в кабинете профессора Гьессинга, который сказал, что у меня крайне мало шансов реализовать свой план и взлететь в апреле – мае. Проблема заключалась в том, что, поскольку я убедил «Британник Эшуранс» стать моим спонсором, я был обязан вылететь со Шпицбергена именно в этот период.

Я связался с «Британник Эшуранс» в 1999 году. Я понимал, что спонсоры сочтут мою идею крайне рискованным предприятием, но также знал, что, присмотревшись к ней, они увидят ее огромную ценность. Чтобы наконец совершить путешествие вокруг света на воздушном шаре, понадобилось двадцать две попытки и пятьдесят миллионов фунтов. Этой цели пытались достигнуть не менее шести команд – одна в 1980-х, остальные в конце 1990-х, – а еще несколько команд начинали подготовку, но отказывались от своих планов, потому что не могли дождаться подходящей погоды или сталкивались с техническими трудностями. Бюджет моего путешествия составлял 120 тысяч фунтов стерлингов. Я решил, что если у меня не получится в 2000 году, то я достигну цели в 2001-м. Хотя это было самое рискованное приключение в моей жизни, я не сомневался, что у меня все выйдет как надо.

В «Британник Эшуранс» несколько месяцев изучали мое предложение, рассматривая его