Наташа сидела в кресле в углу, кутаясь в мягкий плед и пряча в него нижнюю часть лица. Глаза, горящие лихорадочным болезненным блеском, выдавали волнение.

У окна на стуле восседал герр Штольц, на присутствии которого настояла пфальцграфиня.

Беседа велась долго. Дознаватель задавал каверзные вопросы, перекручивая одни и те же, меняя смысл, устраивая словесные ловушки, путая рассказчицу.

Тайный советник из рассказа младшей дочери фон Россена не почерпнул для себя ничего нового. Она всё отрицала, ссылаясь на своё рассеянное состояние. Болезнь отца, затем его смерть и предполагаемое похищение сестры подорвали её здоровье. Экономка поила успокоительным зельем, от которого клонило в сон. Многих моментов она вообще не помнила, постоянно ссылаясь на Хенрике, чтобы спросили её.

— Подождите, госпожа Эрмелинда, — очнулся от дум мужчина, — вы утверждаете, что всецело доверяли своей экономке, с малолетства заботящейся о вас. Значит ли это, что вы не знали о её сговоре с господином Хартманом об устранении старшей сестры?

Эрмелинда устало кивнула, соглашаясь:

— Не знала.

— Значит, сговор был, — барабанил пальцами по столу ищейка.

Она метнула на него пугливый взор:

— Не знаю.

Представив себя на месте сестры, Наташа решила ускорить процесс «взятия измором».

— Господин дознаватель, — она сбросила плед, став перед Эрмелиндой, — позвольте мне задать вопрос. — Тот лениво кивнул. — Скажи, ты боишься Вилли?

— Вилли?.. — встрепенулась она.

— Твоего бывшего жениха Вилли Хартмана.

— Нет.

— Точно, нет?

— Нет, я любила его и всецело доверяла.

— Хорошо.

Девушка обогнула стол, попросила Шамси чуть сдвинуться в сторону. Открыла тайник, краем глаза наблюдая за малолеткой. Заметила, как та вытянула шею, бегло осматривая пустые полки.

— Спросите её, эксиленц, что это такое и откуда появилось в тайнике отца?

— Что это? — мужчина взял сияющее колье, растягивая его и любуясь крупным сапфировым камнем в виде капли.

Пфальцграфиня, не спуская глаз с сестры, пояснила:

— Это ожерелье преподнёс мне Фальгахен, когда просил руки. Похитив меня, он прихватил его с собой. Оно было в шкатулке в карете в тот роковой день. Понимаете? — Постучала указательным пальцем по столешнице, привлекая внимание Эрмелинды: — Ты видела его здесь, на этом самом месте. Как оно оказалось в тайнике?

Шамси наклонил голову на бок, подвигая украшение:

— Ваша сестра говорит правду? Это то самое ожерелье?

— Не знаю, — промямлила она.

— Оно эксклюзивно, таких больше нет, — горячилась Наташа. — Оно само запрыгнуло в сейф отца? Для сохранности? Может быть, Вилли, убив Карла, прихватил его и подарил тебе, не зная, что тот уже успел его преподнести мне, и ты могла видеть украшение? Или ты его сама попросила, чтобы он раздобыл его?

— Откуда оно у вас? — Шамси подался через стол, перехватив инициативу, уставившись на подозреваемую, от чего та съёжилась и побледнела. — Вы сообщница преступления, госпожа фон Россен?

— Нет, я ничего не знала. То есть, я видела его раньше и знала, чьё оно и когда Вилли преподнёс его мне, я испугалась и сделала вид, что вижу его впервые. Я боялась его.

— Только что ты сказала, что не боялась его.

— Я… — она заплакала, пряча лицо в ладонях.

Тяжёлый шумный вздох послышался со стороны управляющего. Он крестился, шепча:

— Бедный мой хозяин…

Девушка вспомнила, как пряталась за креслом и слышала, о чём говорила Эрмелинда с Хенрике. Тогда ей показалось, что сестра боится торговца. Но как выяснилось позже, они все втроём боялись одного человека:

— Ты никогда не боялась Хартмана. Вы все — ты, экономка и купец — виновны в моём похищении. Ты боялась не его. Вы боялись графа фон Бригахбурга. Он подозревал вас. Он выгнал Вилли и тот сбежал. Ты пудрила мозги его сиятельству, чтобы отвести от себя подозрение и разжалобить его. Хенрике учила тебя, что и как делать.

— Погодите, Вэлэри, — поднял руку Шамси, — успокойтесь. Я не знал, что господин граф в курсе событий. Когда только успел? — В удивлении приподнял брови.

— Мне всё ясно, — Наташа убрала колье в тайник, захлопнув дверцу. — Будете проверять наше родство с Эрмелиндой?

— Нет, — абассинец потёр лицо, — вы слишком походите одна на другую, чтобы сомневаться в этом. Так, герр Штольц?

— Госпожа Вэлэри — дочь своего отца. Во всех смыслах. Он гордился ею и был счастлив, что она нашлась. — Промокал пальцем уголки глаз. — Бедный мой хозяин…

— Ингваз, — тихо позвал Шамси. В открывшуюся дверь вошёл охранник. — Уведи госпожу Эрмелинду и приведи вторую женщину. — Повернулся к управляющему. — Герр Штольц, можете идти. — Остановил взор на пфальцграфине. — Госпожа Вэлэри, желаете присоединиться к допросу бывшей экономки? — Барабанил пальцами по столешнице, довольно щурясь, улыбаясь краем губ. Получив отказ, разочарованно протянул: — Жаль. Ваше участие для меня было бы интересно.

— Обойдётесь без меня, господин сыщик. Надеюсь, вы не покалечите её раньше времени.

— Почему я позволяю вам дерзить? — Прозвучало беззлобно.

— Потому что я нужна вам, — ответили ему тем же тоном.

— Женщины вашего времени так же дерзки? — Улыбка скользнула по губам.

— Не все. — Отбила «удар», направившись к выходу.

Вздохнул:

— Ваша сестра напугана.

Приостановилась, оборачиваясь:

— Ей нечего бояться, если она невиновна. Так ведь?

— Думаю, мы ничего не докажем. Женщина, заменившая мать девочке, не выдаст её. Как вы поступите с сестрой?

— Я подумаю. — Шамси прав. Со стороны Хенрике к Эрмелинде не подступиться. — Остаётся надеяться, что господин Хартман окажется не таким благородным и сдаст подельниц, не пожелав пойти на виселицу.

— Вы полагаете — это его спасёт? Разве в вашем мире за убийство аристократа не карают смертью? — Прозвучало с вызовом. Начинать новый виток дебатов и рассказывать, как относятся в современном мире к казни и чем это продиктовано, не хотелось. Услышала в спину: — Да, госпожа Вэлэри, если вы чувствуете в себе силы, как только я закончу, приготовьтесь к беседе с господами нотаром и попечителем.

Она прикрыла дверь, направившись в свою комнату. Нужно подняться на третий этаж и принести свиток с королевским Указом о наследовании по женской линии. Она помнила слова Герарда о важности пергамента и его хранении вдали от чужих глаз и рук.

Из-за угла вышел Ингваз, держа за локоть Хенрике. Поравнявшись, экономка метнула в её сторону невидящий взор. Следы кровоподтёков на лице, разбитая губа, шатающаяся походка… Наташа забыла выдохнуть. Несмотря на то, что перед ней женщина, участвовавшая в заговоре против неё, жалость сдавила сердце.