Ну что это за д*рьмо такое?



Василиса

— Честно говоря, мне порядком надоели разговоры о твоей сестре и её бандите из казино, — застегивает рубашку Виталий, глядя на меня свысока.

А я лежу на постели, не совсем понимая, почему я с ним.

— Хотят жениться — пусть женятся. Это ее жизнь и её ошибки, — дергает галстук перед зеркалом.

Виталий верен себе. После сладостного воссоединения наступает период отстранения. Почему я снова повелась? Наверное, устала быть одна.

— Куда ты?

— Мне пора. Завтра рано на работу, нужно подготовиться.

К чему подготовиться? Стенды с каминами протереть от пыли?

— Сейчас четыре часа дня, — отвечаю, вздыхая.

— Ну, пока доберусь.

— Ты живёшь в трех кварталах.

Виталий молчит, а я отчего-то вспоминаю слова жениха моей сестры: «Вам стоит переосмыслить свою личную жизнь». Пижон из казино, конечно, прав. Не знаю, почему это делаю с Виталиком. Глупо трачу свою жизнь. Это как радость от алкоголя, людям известно, что будет жёсткое похмелье, но они все равно пьют.

Я включаю телевизор, чтобы показать равнодушие к его уходу, медленно встаю, натягивая шёлковый халатик. Моё тело удовлетворённо, удовольствие получено. Говорят, это полезно для здоровья. Когда-то давно у нас был фееричный первый раз, как раз такой, как я люблю. Он долго ухаживал, носил, можно сказать, на руках. А потом… потом все закрутилось. Никто из женщин не забирает его себе насовсем, а я не умею заводить ничего не значащих интрижек.

Виталик крутится у зеркала, на меня больше не смотрит, а я прикусываю нижнюю губу от обиды. Перевожу взгляд на экран. А там…

Забываю о Виталии. Делаю звук громче, заинтересовавшись.

— Надежда ещё есть, — на экране девушка, которая работает секретаршей в клоповнике жениха моей сестры. — Но действовать надо быстро. Нам нужна помощь каждого, вместе мы справимся. С Верой Ивановой могла случиться беда. Она могла упасть и пораниться, мы ничего не знаем наверняка.

Секретарша, кажется, ее зовут Анна, поднимает фотографию, большую, распечатанную на принтере, по типу таких, что упали на пол в его казино. На ней совсем ещё девочка, на вид ей лет пятнадцать.

Значит, он не продает этих девушек, он их разыскивает. Это немыслимо и совершенно не вяжется с его образом. Он не сутенер, он… Хороший человек?

Я натягиваю джинсы, свитер, завязываю хвост на макушке. Не обращаю внимания на медленно спускающегося Виталика, который интересуется, куда я бегу.

Подхожу к газетному ларьку и скупаю ворох газет, в которых нахожу нужные мне статьи. Вернувшись домой и, разложив на полу, внимательно прочитываю все до последней строчки и долго смотрю в стену, не понимая, как такое может быть? Всю ночь не могу уснуть, кручусь с бока на бок, размышляя об увиденном. И на следующий день заказываю такси до казино «Сабрина».

Заведение еще закрыто, время обеденное, я долго стучу. Вышедший на встречу охранник узнает меня, вспоминая, что я родственница невесты Арсения. Именно он помогал запихивать меня в шкаф. Он пускает внутрь с обещанием, что я здесь ненадолго и подготовке к открытию не помешаю.

Когда я вламываюсь в кабинет главного, застаю Арсения сидящего за столом. Выглядит он довольно бледным, крепко сжимая виски.

— Ой ради бога, Василиса, у меня голова раскалывается, я не хочу с вами ругаться. Идите к Виталию!

Упоминание того, кому я, очевидно, не нужна, приносит боль. Но я стараюсь на этом не зацикливаться. Шлепаю на стол газету и жду его реакции.

— Это вы?

Он вздрагивает от громкости моего голоса.

— Это я, сижу здесь и жду, когда вы испаритесь.

— Это про вас написано?

— Откуда я знаю, у меня сейчас все размазывается. А ещё вы так духами навоняли, что меня сейчас просто вырвет.

Я хватаю газету и начинаю читать вслух:

— Неизвестный бизнесмен спонсирует поисково-спасательный отряд «Ангел», который вместе с МЧС и полицией разыскивает пропавших людей. Это о вас речь? Та фотография, — заглядываю в затуманенные головной болью глаза, — вас просили найти девушку ее родные?

— Да ну прям, — фыркает Арсений, — разве же я на такое способен? Вы же все обо мне знаете, дорогая родственница. Я — сутенер и бандюган, не забыли? Держу бордель, обманываю людей.

— Не способен и не похож, — соглашаюсь, медленно кивая, — но почему тогда ваша «Катя Пушкарёва» выступает по телевизору?

Не могу ничего понять. Это полностью меняет мое впечатление об этом человеке. Я расхаживаю по его кабинету, раздумывая.

— Откуда мне знать, — трет глазницы Арсений, — чем она занимается в свободное от работы в борделе время.

В это время звонит телефон и я, обнаглев окончательно, хватаю его первой, включая громкую связь. Арсений злится, встает, явно хочет сделать мне что-нибудь плохое, но ничего не придумав, садится на место, потирая виски. Почему-то с ним я какая-то другая, будто меня прорывает, отключая тормоза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нашли, Арсений Александрович, нашли, — узнаю голос секретаря, именно его я слышала по телевизору. — Представьте, упала с велосипеда и сломала ногу, ползла в самой чаще. Слава богу, животные не добрались.

— Отлично, Анна. Я рад.

Отключает телефон Арсений. А я сажусь за его стол.

— Семенов! — орет Арсений. — Проводи даму, ей пора!

А я встречаюсь взглядом с синими глазами, яростно сверкающими на белом призрачном лице.

— Поверить не могу. Это… Это же благородно, — говорю я то ли себе, то ли ему. — Вы добровольно жертвуете часть дохода от бизнеса на поиск незнакомых вам людей?

— Ну какая ж вы все таки шумная. И чувство самосохранения полностью отсутствует. А еще наглости на десятерых хватит. Всё? Или ещё что-то?

— А Анфиса знает?

— О чем? — стонет на выдохе.

— О вашем хобби.

— Я делаю это не для того, чтобы орать об этом на каждом углу.