Я тихонько хихикнула, глянув на приоткрытую дверь в спальню, из-за которой не доносилось ни звука. Уж не знаю, как лечат настоящие семейные целители, да еще магистры. Но беззвучно, это факт.

Вот только непонятно, к чему отнесся сдвоенный смешок, прозвучавший оттуда?

Утро началось с того, что все проспали. Ну ладно, не все. Мы с Лексинталем проспали. Меня Мона будила, но я опять проваливалась в дремоту и никак не могла встать.

А потом в моей спальне прозвучал голос лорда:

— Эрика! В чем дело? Нам уже выезжать пора, а вы еще в постели!

— Куда выезжать? — села я, пытаясь понять, о чем речь. — В какой постели? Ой!

Это я наконец открыла глаза, увидела полностью одетого и собранного маркиза, глядящего на меня с невыразимым укором.

— Мона, мы проспали! — громко крикнула я и натянула повыше одеяло, прячась от взгляда своего начальника.

Тот отвернул голову и посторонился, пропуская горничную в спальню.

— Наконец-то, — добродушно проворчала девушка. — Ваша одежда готова, леди. Прическу бы сделать.

— Ваше сиятельство, извольте выйти, — величественно указала я на дверь.

Сиятельство закатило глаза, хмыкнуло и удалилось.

Я тут же кубарем скатилась с постели и побежала умываться, отдавая на ходу распоряжения:

— Мона, заплетем косу. Вели завтрак упаковать мне с собой. Обед тоже. Побольше. Лекс встал?

— Можно и так сказать... — уклончиво отозвалась она и отправилась выполнять поручение.

Спустя десять минут, что очень быстро, я выскочила в коридор и помчалась к лестнице на первый этаж. По пути столкнулась с сонным и встрепанным мальчишкой.

— Опаздываем! — бросила я ему на ходу и побежала дальше, но притормозила, чтобы сообщить идею, только что пришедшую в голову. — Ухо правое надо проколоть тебе сверху. Колечки такие маленькие, штуки две или три. А левое — мочку. Серьгу туда — гвоздик с черным камушком.

— Что? — открыл Лекс рот. — Проколоть мне уши?!

— А что? Красиво будет. Так... по-пиратски. Я читала, что пираты прокалывают уши и вставляют в них жемчужные серьги.

Я попрыгала вниз по ступенькам, стараясь не промахнуться. Лексинталь догнал меня, подхватил под локоток и пристроился рядом, стараясь не отставать.

— Отец не разрешит.

— Уболтаем. А на осень купим тебе куртку с заклепками. Как у наемников.

— Точно не разрешит.

— И на это уболтаем. Ой! — Я засмотрелась под ноги и не заметила, что мы едва успели притормозить, чтобы не врезаться в маркиза.

— На что вы собираетесь меня «уболтать»? — с философским спокойствием вопросил он, окинув нас нечитаемым взглядом. Синяки и ссадины на его лице уже отсутствовали, выглядел он как всегда неотразимо и сурово.

— А, пустяки. Уши проколоть и куртку с заклепками, — отмахнулась я и, завидев свою горничную, крикнула: — Мона, скорее. Опаздываем.

— Вам?

— Нет, Лексу. — Обернувшись, я схватила пацана за удлиненное ухо, подтянула, чтобы он чуток наклонился, и чмокнула в щеку. — Беги, увидимся вечером.

— Хорошего дня, — расплылся тот в улыбке, кивнул отцу и поспешил прочь, оставив меня пояснять свою очередную гениальную идею.

— Серьгу... — подтолкнул меня лорд.

— Три. Или четыре. Надо примериться, я пока не знаю.

— Или четыре... — Предложив мне руку, его сиятельство повел меня к экипажу. — Зачем?

— Ну эльф же. Мальчишка. Чтобы по-пиратски. Надо.

— Надо... А мне?

— Вам? — озадачилась я, перевела взгляд на своего начальника и принялась его рассматривать. — Покрутите головой. Направо. Налево. Хм. Вам не обязательно, но в принципе, одну было бы неплохо. Только такую... Дорогую, чтобы статусная. Не как Лексу.

— А ему какие?

— Серебро, — подумав, выдала я. — С черным агатом. Или о́никсом. Я пока не решила.

— Вы пока не решили... — опять зачем-то повторил мои слова Риккардо. — А куртка?

— Вы тоже хотите? — снова удивилась я. — Вам-то зачем?

— А ему?

— Ну-у, вы сравнили. Он же... Ему надо!

У моего собеседника дрогнули губы, он честно пытался не рассмеяться, но не вышло.

— Ладно, я согласен. Считайте, вы меня «уболтали».

Я хихикнула и пожала плечами.

— Я совершенно не понимаю вашу логику, Эри, откровенно говоря. Но я теперь тоже хочу серьгу и куртку с заклепками.

— А я вам варенья вишневого купила. Много.

— Варенья я тоже хочу, — оживился он. — Где?

— В кабинете вас ждет.

Анри сидел на своем рабочем месте с таким видом, будто и не уходил на ночь домой. А маркиз сразу прошел к себе. Мы с его секретарем притихли и переглянулись, ожидая реакции на перестановку. Пару минут было тихо, потом дверь распахнулась, и на пороге возник разъяренный лорд с пустой баночкой в бордовых разводах.

— Кто сожрал мое вишневое варенье?! — прозвучал гневный вопрос.

— Да! Кто сожр... Анри, кто съел варенье? Я ведь купила для его сиятельства.

— А сожрал его светлость, — безмятежно ответил секретарь и принялся вскрывать один из лежащих на столе конвертов.

— Это который?

— Герцог Десперо. Заходил, ждал... — Анри бросил взгляд на пустую баночку, добавил: — И жрал.

Я прыснула от смеха. Маркиз фыркнул, поставил посудину на стол своего секретаря и велел:

— Сообщите ему, что я вернулся и на месте. Эрика, а еще есть?

— Есть, но я спрятала и не покажу куда. А то знаю я, сразу всё съедите. Мне Лекс рассказал. Буду выдавать понемногу.

Лорд Риккардо прищурился, покосился на своего помощника, но ничего не сказал, только негодующе потряс в воздухе пустой банкой из-под не дождавшегося его лакомства.

Потянулись обычные дни. У меня так и не появилось каких-то четких обязанностей. Но вдруг оказалось, что именно ко мне идут слуги, чтобы уточнить насчет меню на неделю и прочих пожеланий. Именно ко мне стали приносить корреспонденцию, приходящую в городской особняк на имя маркиза. Я просматривала письма, приглашения на званые ужины и чаепития. Раскладывала их по стопкам и отвечала с благодарностями или отказами. Именно я вдруг оказалась ответственной за дом, и мне пришлось раздавать указания о том, что необходимо сделать. Просто я обнаружила, что кое-кто порой пренебрегает своими обязанностями.

Ко мне шел Лексинталь, если ему что-то требовалось, и либо мы решали проблему сами, либо он просил меня поговорить с отцом.

— А сам?

— Да ну, у тебя лучше получается. Не знаю как, но ты от него получаешь всё, что хочешь, — отмахнулся мальчишка. — Он тебе ни в чем не отказывает.