безоружен, а его судьба была в руках мальчика. Страх разбойника был объясним, но все равно удивлял. Ведь это не в характере тускенов: песчаный народ бесстрашен. Да и сам Энакин не боялся. Может, ему и следовало бы, но не тут-то было.

Энакин Скайуокер не боялся ничего.

Или все же боялся?..

Мальчик поразмыслил над этим, глядя в непроницаемые окуляры, скрывавшие глаза тускена. Он почти всегда полагал, что его ничто не может напугать. Энакин считал себя достаточно храбрым, чтобы противостоять чему угодно. Но в самой глубине души, где он таил мысли, которые не раскрывал никому, Энакин знал, что обманывает себя. За себя он, может, и не боится, но порою очень переживает за маму.

Что, если с ней что-нибудь случится? Вдруг с ней произойдет что-то ужасное, а он не сможет этого предотвратить?

По спине пробежал холодок.

Вдруг он ее потеряет?

Будет ли он таким же храбрецом, если лишится самого близкого человека во всей бесконечной Вселенной? Но этого, конечно же, не произойдет. Это невозможно.

А если все-таки возможно?

Энакин смотрел на разбойника в тишине ночи и чувствовал, как трепещет его храбрость, словно лист на ветру.

В конце концов он заснул, и ему снились странные сны. Реальность в них менялась с калейдоскопической быстротой: что ни образ, то новый сюжет, новый смысл. Кем он только не был. И рыцарем-джедаем, который сражался с темным и неопознанным врагом. И пилотом звездного крейсера, который вел корабль через гиперпространство, за один полет пересекая множество систем. Еще он был командиром устрашающих солдат и вернулся на Татуин с войском и флотом, чтобы освободить рабов. Мама встретила его с улыбкой и распростертыми объятиями. Но когда он бросился в них, она исчезла.

Были в его снах и песчаные люди. Ближе к концу Энакин увидел горстку тускенов с винтовками и посохами гаффи. Они молча рассматривали его, словно размышляя, как с ним поступить.

В этот момент Энакин подскочил, вырванный из сна тревожным звоночком на краю сознания. Он резко сел и испуганно, озадаченно огляделся. Светящийся модуль прогорел. Из тусклой предрассветной дымки в мальчика целились темные, безликие силуэты песчаных людей из его снов.

Энакин судорожно сглотнул. Неподвижные фигуры на фоне слабо светлеющего горизонта подошли к нему вплотную. Захотелось вырваться и убежать, но трудно было не понять, насколько это глупо. Его загнали в ловушку. Все, что ему оставалось, – ждать и гадать о намерениях разбойников.

В рядах тускенов раздалась гортанная речь, и все повернули голову. Сквозь просвет между фигурами Энакин разглядел, как кого-то поднимают и уносят. Это был спасенный мальчиком разбойник, и он что-то говорил своим соплеменникам. Помедлив, те неохотно отступили.

Через несколько секунд все они скрылись из виду.

На темный массив Моспикского кряжа наползал солнечный свет, а С-3PO размахивал руками на шарнирах, обрушив на Энакина поток слов, в которых и сам путался:

– Хозяин Энакин, они ушли! О, какое счастье, что мы живы! Я так рад, что они вам не навредили!

Энакин вскочил на ноги и огляделся. Тускены повсюду натоптали, спидер и выторгованные у джав дроиды стояли нетронутые там, где он их оставил. Винтовка исчезла.

– Хозяин, что теперь делать? – заканючил С-3PO.

Мальчик окинул взглядом пустынную лощину, высокие неровные обрывы и светлеющее небо, на котором почти не было видно звезд. Прислушавшись к густой тишине, он почувствовал себя невыразимо одиноким и беззащитным.

– Теперь мы поедем домой, – прошептал он и поспешил к спидеру, чтобы приблизить этот миг.

7

В центре тронного зала дворца в Тиде Нут Ганрей терпеливо слушал протестующую речь губернатора Сио Биббла против вторжения. Под боком находился Рун Хаако. Оба были в официальных мантиях, и оба сохраняли на лицах непроницаемое выражение. Два десятка боевых дроидов держали на прицеле набуанцев, находившихся в зале. Город был сдан вскоре после рассвета: мирные набуанцы не продержались долго. Вторжение Торговой Федерации застигло их врасплох, и армия дроидов вошла в город прежде, чем была налажена хоть какая-то оборона. Оружие – то немногое, что удалось найти, – конфисковали, а бойцов отправили в концентрационные лагеря. Боевые дроиды прочесывали город, чтобы положить конец затухающему сопротивлению.

Ганрей подавил желание улыбнуться. По-видимому, королева до конца надеялась, что от переговоров будет толк и Сенат предоставит народу Набу защиту.

– Наместник, возмутительно уже то, что вы прервали переговоры королевы с сенатором Палпатином, когда он пытался отстоять наши интересы в Сенате. Возмутительно, что вы считаете блокаду правомерной. Высадка армии на нашей планете и захват наших городов – вопиющее беззаконие.

Сио Биббл был высоким, лысеющим мужчиной с заостренной бородкой и весьма острым на язык. Обличительную речь он произносил уверенно, но Ганрею уже порядком надоело слушать. Наместник покосился на пленных. Начальник дворцовой стражи капитан Панака и четверо гвардейцев стояли у дальней стены, обезоруженные и беспомощные. Темнокожий капитан с каменным выражением взирал на неймодианцев. Он был крепко сбит, имел гладкое лицо и живой взгляд. Цепкость этого взгляда была неймодианцам не по душе.

Королева восседала на троне, а вокруг теснились служанки. Сама она вела себя спокойно и отстраненно, как будто происходящее ее не касалось и никаким образом не могло задеть. Ее величество была облачена во все черное, и раскрашенное белилами лицо резко контрастировало с обрамляющим его головным убором из перьев. Благородный лоб украшала золотая цепочка, а нижнюю губу прочертила алая полоска. Ганрею докладывали, что ее чтут красавицей, но он не разбирался в человеческой внешности, а по неймодианским понятиям она была чересчур тщедушной.

Зато ее возраст определенно интриговал. Она едва вышла из отрочества, явно не переступив порога юности, и все же набуанцы избрали ее своей королевой. Эта монархия была не из тех, где право крови дает основание царствовать и поддерживать династии. Жители Набу избирали всеобщим голосованием мудрейшую из своего народа, и королева Амидала правила с благословения подданных. Наместнику было невдомек, почему они посадили на трон столь юную и неопытную особу. С его точки зрения, в нынешних обстоятельствах это явно не пошло им на пользу.

Голос губернатора отдавался эхом в просторном зале, поднимаясь к высокому сводчатому потолку и отражаясь от гладких, залитых светом солнца стен. Тид был богат и пышен, а убранство зала служило наглядным символом процветания.

– Наместник, я ставлю вопрос ребром, – подвел итог Сио Биббл. – Как вы намерены объясняться перед Сенатом?

На плоском рептилоидном лице неймодианца застыла гримаса умиления.

– Набу и Торговая Федерация заключат соглашение, которое узаконит наше присутствие в Тиде. Меня уверили, что такой договор, подписанный