— У тебя паранойя. Я хорошо вожу, — отмахивается он.

— За других тоже отвечаешь? Ты не Бог, Алекс Риверс, представляешь? — Выдёргиваю пакеты из его рук и иду в сторону дома, девочки несутся уже впереди меня.

Снова слышу звук сигнализации, и нас нагоняет Алекс. Забирает пакеты и пытается подстроиться под мой шаг. Мы не разговариваем. Я смотрю, как резвятся девчонки, иногда стою на месте, чтобы дождаться, когда они наиграются со снегом, и мы снова медленно бредём в сторону дома. Саша провожает до двери и вносит продукты в квартиру.

— Спасибо, — фырчу вместо заслуженной благодарности. Пакеты тяжёлые, и я бы точно устала их нести домой.

— Пожалуйста, — а в ответ тишина, только девчонки раздеваются и не стесняются пищать, разрушая этим напряжённую обстановку.

— Чего ты ждёшь? Тебе уже пора, — скидываю обувь и верхнюю одежду. Помогаю девчонкам раздеться и прошу переодеться в домашнее.

— И не пригласишь на чай?

— Нет, — его поведение отвратительное, а я его на чай должна пригласить?

— А если скажу, что привёз твою машину из автосервиса? — он достаёт из внутреннего кармана ключи от моей красотки.

— Спасибо, я благодарна, но чая не будет, — протягиваю руку и пытаюсь схватить ключи, но Алекс в последний момент зажимает их в кулаке. Кривлю недовольную моську — от девочек научилась. — Сколько я тебе должна?

— Ничего. Хотя, нет… давай куда-нибудь сходим? Ты, я, прекрасный вечер. Приставать не буду. Обещаю. Только поцелуи.

— Алекс, ты думаешь, всё измеряется деньгами? — моментально вспыхиваю. — Нет. Даже сейчас — нет. Думаешь, мне нужны цветы? — Киваю на всё ещё стоящий букет со дня рождения дочери. — Я их не люблю. Думаешь, заплатил за меня, и я вся растаяла? Нет. Это меня напрягает. Я чувствую себя обязанной. Не больше. Любовь, симпатия и свидания — это не про бумажки и цифры, это про отношение, заботу, взаимопонимание. За то, что оплатил ремонт — спасибо. Я правда тебе благодарна, но я бы хотела вернуть деньги.

— Ясь, я просто хочу, чтобы у тебя всё было, и ты ни в чём не нуждалась. Считай, что я так проявляю заботу, — его тон становится более мягким и успокаивающим, но меня уже понесло и не остановить.

— О себе. Посмотрите, какой я. Ты потворствуешь своему эго и укрепляешь самомнение за мой счёт. Это не забота обо мне — это ты заботишься о себе, — тычу в него указательным пальцем.

— Да что ж с тобой так сложно? — На его лице расцветает досада.

— Я не говорила, что будет легко, и что вообще что-то будет, тоже не говорила. Мои розовые очки разбились. Спасибо тебе и Андрею за это. Закрой дверь с той стороны и постарайся больше меня не преследовать. Мне это неприятно.

Алекс проводит по волосам, тем самым устраивает на голове бедлам, разворачивается и хлопает дверью.

Дерьмо. Провалялась всю ночь и не смогла уснуть. Да как он вообще смеет со мной вот так… Я ему что? Игрушка? Привык к своим надутым бабам, которым, если ты с деньгами, то и на кривой козе — красавчик. Просто эпатажный.

Заплатил он. И что? Мне в объятия к нему прыгнуть? Кричать: «Алекс, я ваша навеки!» — и нестись, теряя по дороге одежду? Ещё и ключи от машины не оставил, так с ними и ушёл. Гадство!

Девочки ещё спали, а я уже успела приготовить завтрак и сейчас допиваю кофе. Из окна мою малышку не видно, но я достаю вторые ключи и запасной брелок от сигнализации. После завтрака поедем с девочками навещать Молота. Лучше потерять часть имущества, чем честь. С меня хватит!

Девчонки с утра тоже хмурые. Солнышко не светит, зубная паста убегает и каша с комочками. Ну и что, что рисовая? Это комочки. Точка.

Все на взводе мы выходим из дома и бредём вдоль ряда машин, искать свою красавицу. Я ещё с нагрузкой в виде автокресел. Проходим весь двор. Нет машины. Только чья-то разбитая колымага выделяется на общем фоне. У неё передний номер оторван, но цвет похож на нашу. Топаем в обратную сторону. И снова ничего не находим.

Решаем вернуться к разбитой машине. Я уже понимаю, что это моя девочка, но мозг отказывается верить. Стёкла разбиты, зеркала оторваны и сама машина мятая, как будто её дракон пережевал и выплюнул. Вот значит как. Не согласилась принять подачку, и он психанул?

Меня потряхивает от гнева. Что за детский сад? За что он так со мной? Ставлю автокресла на асфальт и набираю Алекса. Сердце стучит в голове, как бешеное.

— Ясь, перезвоню. Мне сейчас некогда, — томный бархатный голос успокоил бы кого угодно, но только не меня, со скоростью «Сапсана» скатывающуюся в истерику.

— Ты! Ты! Если ты через пятнадцать минут не приедешь, то я за себя не отвечаю! И ты точно об этом пожалеешь, Алекс-с-с, — последнюю букву я шиплю так, что любая змея от зависти удавится на своём хвосте.

— Ясь, у меня совещание, — укоряет он.

— А-а-а. Ну совещайся, только потом не жалуйся. Ненавижу тебя! Что угодно ожидала, но только не этого. Подлый, мелочный болван!

Сбрасываю звонок и иду осматривать машину. Всё это время девочки тоже оглядывают груду металла родного цвета и уже раз в двадцатый спрашивают, что с ней случилось.

Глазам не верится. Может, я всё-таки сплю? Трогаю каждую детальку, глажу каждую вмятину, обхожу вокруг раз пять, но реальность не исчезает. Более того, находится отодранный номер. А он действительно вырван, мне это не кажется. Просто по-другому не могу объяснить его покорёженность.

На переднем сиденье валяется клочок бумаги. Беру его в руки, разворачиваю, а на нём печатными буквами написано: «ПодпЕши развод». Без сил сажусь в детское кресло, закрываю лицо ладошками и плачу. Девчонки пытаются усесться мне на коленки и поддерживают воем. Так нас и застаёт Алекс. Приехал, гад!

— Девочки, что случилось? Почему…

— Почему? Ты меня спрашиваешь? — Поднимаю на него глаза и со злостью швыряю в него запиской. — Когда звонила, думала, что это ты. Потом записку нашла. Что? Сам ручки не пачкаешь?

Алекс внимательно осматривает записку. Хмурится. Идёт к машине, а мы всё это время пялимся на него. Даже молчим, не сговариваясь.

— Вставай. И Ясмина, запомни раз и навсегда, я так не действую. Это не мои методы. Да, мне с тобой сложно договориться, но я стараюсь. Давай сюда кресла, — мы идём к его машине, он открывает заднюю дверь и устанавливает их на сиденье. — Что я? Мальчик? Я стараюсь дать тебе выбор, — его холодный тон остужает мою бедовую голову.

— Ты не даёшь мне его, — тут же возражаю я.

— Выбор, милая, есть всегда. Просто к такому решению твоей проблемы ты не готова. Пока не готова — он выделяет это «пока» интонацией. — Я могу ускорить события, и ты придёшь. Сама. Куда вас отвезти?

— К Демьяну. Я решила согласиться на его условия, — проговариваю я, попутно шмыгая носом. Алекс справляется с одним креслом и уже обходит машину, чтобы закрепить второе, но на моей фразе останавливается и с возмущением смотрит на меня.