– А это кто? – с места в карьер осведомилась тетушка и беззастенчиво принялась разглядывать Макса.

Джози кашлянула.

– Макс, Хелен. Хелен, Макс.

Как-то разом поняв, с кем имеет дело, Макс вместо рукопожатия поднес тетушкину руку к губам и быстро чмокнул.

– Безмерно рад знакомству.

Хелен прищурилась, не торопясь с выводами.

– А вы тот самый «друг», о котором говорила Джози? Останетесь поужинать?

Макс провел рукой по щетинистому подбородку.

– Рад бы, но, к сожалению, у меня дела.

– Хм, – Хелен перевела взгляд с него на нее и громко прошептала Джози: – А тот куда подевался? Оливер, да? Он мне нравился.

Это было не совсем верно – Хелен решила, что Оливер ей нравится, когда увидела его в четвертый раз, на тот момент их отношения продолжались полтора года.

– Потом расскажу, – вздохнула она.

Хелен повернулась к Максу.

– И чем вы занимаетесь?

– Я архитектор, – сказал Макс, и тут до Джози дошло, что за последние два дня она даже не спросила его о том, чем он зарабатывает себе на жизнь. Господи, он, вероятно, считает, что она зациклена на себе.

Хелен поджала губы, явно соображая, какие карьерные перспективы могут быть у «архитектора».

– И в какой компании? – поинтересовалась она, а Джози чуть не фыркнула. Можно подумать, она разбирается в компаниях. Джози смущенно улыбнулась Максу поверх головы Хелен.

– В ALA, – сказал Макс. – Вам она знакома?

К счастью, Хелен, похоже, не уловила легкую насмешку в голосе Макса и только засопела в ответ.

– Дамы, если вы готовы пройти к столику… – Рядом с ними топтался официант, и Джози поняла, что они загораживают проход, но сказать им об этом напрямик никто не решается.

– Да-да, – проговорила Хелен и, махнув рукой, подхватила Джози под локоть, внезапно завершив беседу с Максом.

– До завтра, – сказала ему через плечо Джози.

– В девять утра, – кивнул Макс.

Увлекаемая теткой, Джози мгновенно скрылась из виду, и лишь когда они подошли к угловому столику, Хелен отпустила ее локоть.

– Дорогуша, садись по правую руку от меня, а то мое ухо опять пошаливает.

Джози села и, улыбкой поблагодарив официанта за меню, отметила, что на столике уже стояли две бутылки – минеральная вода и «шардоне».

– В отеле бардак, – сказала Хелен. – Моей брони не было, а потом еще у Сьюзан случилась мигрень, и наши планы пришлось отменить, ну да ладно, а ты-то как, дорогуша? – И все это на одном дыхании.

Джози невольно улыбнулась и сделала глоток вина, которое налила ей тетушка.

– У меня все хорошо.

– Бледненькая, – оценивающе посмотрела на нее Хелен.

– Просто сегодня холодно.

– Хм. И кто же этот парень? Как вы познакомились?

– В клубе, пять лет назад, – быстро сказала Джози.

Хелен подняла глаза от меню и нахмурилась.

– В клубе?

Кто бы говорил: своего нынешнего мужа, третьего по счету, с которым она теперь разводилась, Хелен подцепила в коктейль-баре, куда отправилась вместе с подружкой.

– Это шутка, – помотала головой Джози.

Тетушкины брови взметнулись вверх – она уже снова изучала меню, водя пальцем по строчкам.

– Не очень смешная, дорогуша.

Но, несмотря на ее замечание, Джози рассмеялась, и в кои-то веки инструментальный вариант рождественского гимна «Тихая ночь» ее не раздражал.

Ледяной ветер раздувал ее волосы, она давно оставила попытки с ними справиться, а на языке, когда она на холоде втягивала воздух ртом, ощущался привкус соли. В сапожки набился песок – ходить так по пляжу было совершенно невозможно, но разуться, как сделал Макс, она отказалась. Честно говоря, получи он обморожение, она не удивилась бы. Сейчас он вообще залез в воду – подвернув брюки, шлепал, как карапуз в летний день, и улыбался ей, державшейся с фотокамерой на безопасном расстоянии.

– Давай, присоединяйся! – Его голос был едва слышен из-за шума ветра и волн. Чуть поодаль, держась за руки, прогуливалась другая пара – они были в непромокаемых куртках и шарфах и смотрели на Макса, как на ненормального.

– Ни за что. И учти, в больницу, пришивать пальцы на ногах, я тебя не повезу.

Он лишь широко улыбнулся в ответ, и Джози почувствовала, что еще чуть-чуть, и от сурового выражения ее лица не останется и следа. Он выглядел по-настоящему счастливым – как только они сошли с поезда, его походка стала танцующей, лицо оживилось. Температура была ниже нуля, но его радость была заразительной.

Джози подняла камеру, настраивая фокус на Макса, который стоял к ней спиной, вглядываясь в горизонт. День был удивительно ясный, безбрежную голубизну неба украшали лишь несколько перистых облаков. Вода искрилась бриллиантовой рябью, приноравливающейся ко вздохам океана. Джози долго выжидала, хотела, чтобы снимок получился как надо, затем сделала несколько кадров, поймав момент, когда Макс, расслабленный и с чуть заметной улыбкой, обернулся к ней. Она захватила фотоаппарат просто так, поскольку Макс отказался посвящать ее в свои планы, пока они не сядут в поезд, но теперь была этому рада.

Макс брел к ней по песку и, подойдя, пошевелил пальцами ног. Джози покачала головой.

– Ты чокнутый.

Глаза его сияли, и, хотя их цвет уступал синеве океана, казалось, они впитали в себя его мерцание – сегодня они были скорее зелеными, чем янтарными. Он провел рукой по волосам – им очень шли ветер и соль, и сегодня, в солнечном свете, они еще сильнее отливали медью.

– А вдруг такой шанс никогда не представится, а?

– Мм, вряд ли отморозить пальцы на ногах – непременный пункт в «списке дел, которые надо сделать, пока ты не умер».

Он ткнул ее в бок, и она засмеялась, отмахиваясь от него, потеряла равновесие на неровном песке и повалилась назад, а он, желая удержать ее, схватил за свободную руку – не ту, в которой была камера. Но ее, разумеется, занесло в другую сторону, и она практически упала ему на грудь. Он тихо рассмеялся и, вскинув бровь, обхватил ее руками и поглядел на нее с высоты своего роста. Джози кашлянула, разом осознав, насколько они оказались близки и как вдруг забилось сердце.

– Спасибо, – она сделала шаг назад.

Он наклонился, насухо вытер ноги, а потом снова надел носки и кроссовки. Выпрямившись, он по-дружески взял ее под руку, и они двинулись дальше. Она повесила ремень фотокамеры на другое плечо и шла в такт его широким шагам. Идти с ним в ногу было легко, и, в отличие от предыдущих дней, она не чувствовала необходимости что-то говорить – просто слушала, как волны плещутся о берег, а позади смеется какой-то ребенок.