litbaza книги онлайнДетективыЧисто альпийское убийство - Йорг Маурер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 77
Перейти на страницу:

— Профессиональная деформация, — вставила психолог Шмальфус.

— На следующем этапе Либшер заводит опоздавших в зал, затем снова выходит оттуда. Через короткое время хозяйка «чистой синтетики» тоже выходит в фойе и вскоре покидает здание культурного центра.

— Значит, об этом свидетельница помнит?

— Я тоже задала ей такой вопрос. Так вот, Анна Пробст обратила на это внимание лишь потому, что зрительница ушла без своей ветровки. Для театральных гардеробщиков посетители — это не люди, а куртки, ветровки, лоденовые пальто и дождевики. Ходячая верхняя одежда, иными словами.

— А в чем состоит профессиональная деформация личности у нас? — спросил Штенгеле. — Что для нас люди?

— Ходячие преступления, — не моргнув глазом ответил Еннервайн.

— Можно, я вернусь к теме? Далее начинается неразбериха, во время которой гардеробщица не покидала своего рабочего места. А теперь…

Шваттке сделала долгую театральную паузу, срежиссировав ее довольно удачно. Слышно было лишь звяканье ложечки, которой Мария Шмальфус все еще размешивала свой кофе.

— И наконец, Анна Пробст говорит, что вскоре после того как началась суматоха, невысокая женщина вернулась и потребовала свою ветровку. Гардеробщица отдала ее. Вот и все показания. К сожалению, точного описания внешности той загадочной персоны в них нет.

— Мы обязаны найти эту женщину, — заключил Еннервайн. — Прошу иметь это в виду при всех будущих опросах свидетелей.

Мария Шмальфус осторожно положила кофейную ложечку на блюдце и надорвала еще один пакетик сахара.

— Можем ли мы полностью исключить драку со смертельным исходом? — упорствовала она.

— Мария, похоже, вы просто влюбились в эту версию насчет драки? — фыркнул Еннервайн.

— По-моему, — подхватил Штенгеле, — драка в партере полностью исключена. Как вы это себе представляете? Опоздавший мужчина и его спутница в черном вечернем платье входят в зал в сопровождении Евгения Либшера. Лишь один из этих троих, неустановленный гражданин, начинает пробираться на свое место. Туг неизвестная женщина становится невидимкой, старший капельдинер либо проползает под сиденьями, либо подлетает по воздуху к двум незанятым местам, и там, в середине ряда, между ним и опоздавшим зрителем завязывается драка, в ходе которой опоздавший достает топорик и превращает лицо противника в кровавое месиво. Либшер бросается на врага всем своим упитанным телом и раздавливает его в лепешку, а топорик просто пока не нашли.

Версия драки в зрительном зале рассыпалась на глазах.

— Может, выйдем на улицу, устроим перекур? — предложила Мария, чтобы отвлечь коллег от своего маленького поражения.

Когда все оказались на свежем воздухе, выяснилось, что никто из присутствующих не курит — бросили уже давно, за исключением Николь, завязавшей с курением всего лишь месяц назад.

— Значит, компания у нас подобралась здоровая, — резюмировал Еннервайн. — Но тем не менее давайте постоим тут немного — ровно столько времени, сколько горит сигарета. Ведь летнее утро так прекрасно.

Коллеги вышли наружу через особую дверь, своего рода служебный вход в рай. Сразу же за порогом раскинулся луг, такой упоительно зеленый, словно сошел с рекламы пивоварни. Через несколько сотен метров начинался лес, плавно поднимающийся по горному склону. Вершины деревьев лирически покачивались на ветру, как в стихах Эйхендорфа. За лесом виднелись пики крутых, скалистых гор, вдалеке белели две нитки водопадов. Картина верхнебаварского лета во всей красе, божественный пейзаж, впечатление от которого не портило даже то обстоятельство, что открывался он с задворок полицейского участка. Здесь было все: пряный ветерок, который прилетал неведомо откуда, принося с собой воспоминания о летнем отдыхе и прелестях купания под ярко-голубыми небесами… Вездесущий аромат сена… Фигурки баварских коров, которые паслись тут и там, тихо позвякивая колокольчиками… Жужжание пчелок… Изящная игра кучевых облаков… Глянцевая открытка под названием Бавария! «Вот бы наклеить сюда марку и отправить в родной Реклингхаузен», — со светлой грустью думала Николь Шваттке. У Еннервайна в том участке мозга, который отвечает за ассоциации, всплывали воспоминания из детства — школьные походы, отмена шестых уроков из-за жары… И даже «самая логоцентричная» из присутствующих, госпожа «Мозги» Шмальфус, расслабилась и тихонько вздохнула в мечтах о счастье.

— Жаль, что в такой славный денек нам приходится работать, — посетовал Остлер.

— Ох, это наш крест! — простонала Николь Шваттке из Реклингхаузена.

— Теперь вы попали в точку! — расплылся в улыбке Хёлльайзен. — Только за то, что вы произнесли слово «крест» почти как местная, я приглашаю вас на ближайшую вечеринку за нашим столиком для завсегдатаев!

— Все, надышались идиллией? — Еннервайн снова загнал подчиненных в помещение, и те со вздохами расселись за круглым пластиковым столом.

— Итак, о происшествии в концертном зале вот-вот пронюхает пресса, — продолжал гаупткомиссар. — Нам нужно выработать единую позицию. Выдвинуть рабочую гипотезу.

— Сколько мы сумеем продержаться, не давая в прессу никаких сведений? — поинтересовался Хёлльайзен. — Несколько часов?

— Не больше, — вздохнул Еннервайн. — Мое предложение: пусть Хёлльайзен, Остлер и Штенгеле садятся на телефон и опрашивают оставшихся свидетелей. Это ваша задача на сегодня. Вы, Штенгеле, вплотную займитесь сотрудниками культурного центра. Еще раз потрясите рабочего по зданию и, пожалуй, гардеробщицу. Шваттке, вы добываете информацию о личностях погибших. Я иду к судебным медикам, госпожа Шмальфус — со мной.

Все встали, только Штенгеле продолжал сидеть, притворяясь, будто ищет что-то в своих записях. Оставшись в одиночестве, он подошел к книжной полке, взял словарь Брокгауза — третий том, от «J» до «Neu» — и, полистав его, нашел выражение, которое подглядел в заметках полицейского психолога.

«Эффект Козловского — Ламарка — явление, открытое американскими исследователями поведения преступников М. Козловским и П. Ламарком…»

— А вы прилежный ученик, как я посмотрю? — с ехидцей сказала Николь Шваттке, хлопая коллегу по плечу.

Откуда она взялась? Еще подумает, что он выслуживается! Штенгеле захлопнул словарь.

— Неужели вы все еще пользуетесь бумажной версией Брокгауза? — насмешливо спросила девушка. — Может, быстрее будет погуглить?

Поставив книгу на место, к остальным пяти томам энциклопедии, изданной в 1958 году, Штенгеле задумался: что же такое, черт побери, «погуглить»? Похоже, здесь намечался маленький конфликт поколений.

Коллеги шли по улице. Еннервайн с задумчивым видом шагал позади всех. Что-то трепыхалось в его долговременной памяти, и он мог сказать лишь одно: «Я где-то видел это или даже записал». Однако вспомнить, что именно, гаупткомиссар так и не смог.

12

В судебном морге лежали двое мужчин — каждый на своем столе высотой до колена. Как многое они могли бы поведать о вчерашнем вечере! О том, что прозвучало после пресловутого пир-рили — удар или «р-р-румс!» — и куда девалась женщина, оставшаяся стоять в проходе. Эти люди, без сомнения, стали бы ценными свидетелями. Однако они были мертвы и уже ничего не могли рассказать.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?