– Ты всегда так действуешь на людей? – спросил он. – Вытягиваешь из них секреты?

Стейси промолчала. Кернан посвятил ее в самые сокровенные тайны. Намерение рассказать его историю, чтобы построить на этом журналистскую карьеру, растаяло как дым.

Он долго смотрел на нее, словно решая, как поступить. Кернан явно понимал опасность того, что происходило между ними, но вместо того, чтобы остановиться и отступить, шагнул навстречу. Он сжал ее руку, поднес к губам и тепло выдохнул в раскрытую ладонь. Это было самое романтичное переживание в жизни Стейси – миллиардер Макалистер, дыханием согревающий ее пальцы. Его пророческие слова сбылись, Стейси была благодарна судьбе за разрыв с Диланом. Всем сердцем мечтая о создании семьи, она чуть было не смирилась с отношениями, в которых не хватало самого важного. Проблема, однако, заключалась в том, что это «важное» в полной мере ощущалось между ней и Кернаном.

В этот момент тишину ночи разорвал низкий, грозный, грохочущий звук.

– Что это? – округлила глаза Стейси. – Землетрясение?

Макалистер резко отстранился, сунул руки в карманы. Все закончилось так же быстро, как и началось. Стейси чувствовала, как стремительно растет дистанция между ними.

– Снегоуборочная машина расчищает дорогу. – Он повернулся и поспешил к дому, словно забыв про нее. – Телефон, наверное, заработал. Надо сделать несколько срочных деловых звонков.

Он давал понять, что игры с няней в снегу совершенно нетипичны для великого и ужасного Кернана Макалистера, владельца заводов, газет, пароходов. Возникшая за несколько дней душевная связь представляла реальную опасность. Он принял единственное и самое мудрое решение – ретироваться, вернуться в свой замкнутый мир. А Стейси предстояло вернуться в свой.

Кернан ушел в свою комнату, прокручивая в голове события сегодняшнего вечера – как они со Стейси выталкивали машину из сугроба, играли в снежки, смеялись и слепили огромного снеговика перед домом.

Он никогда себя так не вел.

Никогда не лежал на ледяной земле, чувствуя, как холод пробирается под куртку, не рассказывал незнакомке самые потаенные секреты.

Полное переутомление – вот что с ним такое. Он не спал толком ни одной ночи с тех пор, как привез сюда Макса. Ни разу до сих пор Макалистер не прерывал связь со своей компанией больше, чем на двадцать четыре часа, хотя, по сути, уже несколько месяцев не интересовался ее делами. Стоило бы опровергнуть гуляющие слухи, что он продает свой бизнес, ведь это не входило в его планы. Впрочем, он не должен отчитываться ни перед кем, поскольку компания частная, а сплетни никак не влияют на биржевой курс. Тем не менее Кернан проверил телефон – убедился, что связь восстановлена.

Надо было позвонить Адель, несмотря на поздний час. Кернан понимал, что она сходит с ума от беспокойства. Когда сестра не взяла трубку, он отправил ей голосовое сообщение, объяснив, что не мог позвонить раньше из-за снегопада. Хотя сестра наверняка и сама догадалась, что Макс здоров и весел, раз няня успела добраться до непогоды.

Сообщив новости, Кернан сделал нечто, чего не делал никогда: добавил «я люблю тебя, сестричка» прежде, чем положить трубку. Как объяснить этот поступок? Адель и без того знала, что брат любит ее, поэтому он не считал нужным озвучивать очевидное.

Кернан снова припомнил игру в снежки, фигуру снеговика, разговор под ночным небом. Может, он хотел успокоить сестру? Или что-то почувствовал?

Душа словно смягчилась, оттаяла по сравнению с тем, что было несколько дней назад. Неужели почти забытое ощущение счастья связано с няней?

– Не морочь себе голову, – проворчал он вслух, пристраивая телефон рядом с кроватью и залезая под одеяло. – Жизнь быстро избавит от иллюзий.

Уже много месяцев, почти год, Кернан страдал мучительной бессонницей. Обычно он долго вертелся с боку на бок, прокручивая в голове страшные события. Однако этой ночью заснул в одно мгновение. Утром его разбудил звонок сестры. Когда он повесил трубку, никаких иллюзий у него уже не осталось.

Натянув повыше одеяло, Стейси лениво потянулась в мягкой постели и с удовольствием огляделась. В комнате, как и во всем доме, элегантная современность безупречно сочеталась со стариной. Вернувшись ночью в спальню, не зажигая света, чтобы не разбудить ребенка, Стейси порылась в своих вещах и достала купальник. Она захватила его, чтобы при случае поплавать в бассейне гостиницы в Уистлере. Ее охватило чувство вины при мысли, что в номере отеля она собиралась написать историю Макалистера. Понятно, что после его вечерней исповеди о статье не могло идти речи, ведь Кернан доверился ей. Стейси не знала большего греха, чем обмануть чье-то доверие. От этой мысли у нее даже мороз пробежал по коже – сколько было возможностей открыть правду и рассказать Макалистеру, что она вовсе не няня!

Поежившись, Стейси отложила в сторону простой черный купальник, предназначенный для плавания в публичном бассейне, а не для расслабления в горячем джакузи рядом с финансовым магнатом.

Она выглянула в окно на затянутое облаками небо. Кернан ошибся в прогнозе: снова повалил снег. Если она повременит с признанием, сможет утром поиграть с Максом во дворе. Возможно, уговорит Кернана присоединиться к ним на прогулке, которую вполне можно было назвать семейной.

Надев пижаму, столь же неподходящую для общения с финансовыми магнатами, как и купальник, Стейси уютно закуталась в одеяло. При мысли об еще одном дне в коттедже она испытывала приятное волнение.

Она хорошо спала и проснулась бодрой и отдохнувшей, хотя возбуждение не покидало ее. Стейси придвинулась к краю кровати и заглянула в манеж. Пусто! Ей и в голову не приходило, что Макс уже достаточно большой, чтобы перелезть через загородку и удрать. Будь она настоящей няней, подумала бы об этом?

Она вскочила.

– Макс!

Нет ответа. Ребенок не залез под кровать, его не было в ванной, он не прятался за занавесками. Дверь плотно закрыта, значит, он не мог выйти. Не теряя времени на то, чтобы накинуть приготовленный для гостей роскошный домашний халат, Стейси бросилась по коридору в гостиную.

– Макс! – Ей пришлось кричать, чтобы перекрыть доносившийся из гостиной громкий гул.

Стейси влетела в комнату и замерла. Макс сидел на расстеленном на полу одеяле, вокруг было рассыпано печенье. Его дядя в халате – копии того, что она видела в своей комнате – сидел на диване с пультом управления… Она наклонилась, увернувшись от радиоуправляемого игрушечного вертолета, который спикировал прямо на нее. Макс засмеялся и засунул в рот очередную печенюшку. Все напоминало мирную семейную сцену, если бы не мрачный вид хозяина дома.

Когда он посмотрел на нее, губы сжались в тонкую злую линию, а глаза наполнились… презрением?

Стейси взглянула на свою пижаму. Возможно, он привык к чему-то более сексуальному, чем мешковатая белая фланелевая рубашка с розовыми котятами на груди. У девушки мелькнула мысль нырнуть в свою комнату и переодеться, чтобы умилостивить его, стереть с лица выражение холодного осуждения. Хотя, если подумать, для недовольства должна быть более серьезная причина, чем ее пижама!