Энни стонет. При мысли о том, что ей предстоит прожить ближайшие пять месяцев в Париже, не зная там ни единой живой души и не владея языком, у нее начинает болеть живот. К тому же, если отец называет ребенка «непростым», это значит, что девочка – просто монстр. Но Энни должна поехать. Ради Кристен.

Она нажимает «отправить» и бежит в ванную. Ее тошнит.

Пятница, вечер, пятнадцать минут восьмого. Я ставлю машину в подземный гараж. Если честно, денек выдался паршивый. Как будто отсутствие Энни не достаточно огорчает меня само по себе, я прокручиваю в памяти нашу ссору до тех пор, пока каждое слово не отпечатывается в мозгу. А легкое вечернее чтение мне заменяют комментарии в альбоме Кристен. Мои дочери хотят, чтобы я изменилась. И я изменюсь. Скоро. Но, откровенно говоря, сейчас, когда я осталась одна, не время сбавлять темп: стоит мне убрать ногу с педали газа, как потянет отключиться совсем. Я боюсь этого, как боюсь ехать на остров. Однажды они поймут.

Вылезаю из машины, запираю ее и иду через бетонный гараж к лифту. На ходу проверяю эсэмэски: может, Энни что-нибудь написала? Но нет, в новом телефоне только обычные деловые сообщения и электронное письмо от Картера. Сегодня утром я официально вошла в число пятидесяти лучших из тринадцати тысяч манхэттенских брокеров. «Так держать! До конца конкурса восемь недель», – напоминает мне мой начальник. «Прежняя» я, как сказала бы Энни, завизжала бы от восторга и припустила бы бегом по лестнице, чтобы поделиться своей радостью с девочками. А сейчас я уж и забыла, что это за чувство.

Вот еще какое-то письмо. Вызвав лифт, проверяю адрес: [email protected]. Наверное, какой-нибудь нигерийский мошенник хочет мне сказать, что меня дожидается миллион долларов. Заношу палец над кнопкой «Удалить». Но случайно бросаю взгляд на графу «Тема» и холодею. Там написано: «Пропавшая дочь». Открываю сообщение: «Мудрый путешественник сначала обдумывает итоги прошлой экспедиции и только потом прокладывает новый маршрут».

У меня по коже пробегают мурашки. Записку с этими словами мама положила мне в портфель, когда мне было семь лет. Моя подружка Николь разобиделась на меня без всякой причины, и я нашла ей замену. Вечером, укладывая меня спать, мама объяснила: «Рики, дорогая, всю оставшуюся жизнь у тебя будут возникать ссоры и недоразумения, мелкие и крупные. С подружками и друзьями, с мужем и детьми. Иногда ты будешь сердиться, спорить. Если произошла ссора, надо обязательно найти причину. Понять, что ты сделала не так. Ты, конечно же, будешь ошибаться, моя милая. Нужно научиться признавать свои ошибки и исправлять их, чтобы не повторять. Не уметь решать такие проблемы – это все равно что смотреться в разбитое зеркало. Да, лицо ты увидишь, но трещины будут искажать отражение».

При чем тут тема письма – «Пропавшая дочь»? Изучаю адрес отправителя: «ISO_AMiracle». Как это расшифровывается? Может быть, «in search of a miracle – в поисках чуда»? Чуда… Зажимаю рот рукой. Рождение Кристен, моей биологической дочери, все называли чудом.

Лифт приезжает, но я пропускаю его. Дрожащими пальцами набираю: «Кто вы?» Отправляю сообщение и жду. Сердце колотится. Ответа нет. Тогда я пишу следующее письмо: «Не понимаю. Что вы хотите сказать?» Через несколько секунд телефон издает сигнал, и я читаю: «Слушай слова. Тогда к тебе вернется любовь, которую ты потеряла».

Потерянная любовь? Кристен? Она вернулась? Мне становится страшно, и я резко оборачиваюсь. Как будто кто-то может следить за мной, прячась за бетонными столбами.

– Кристен? – кричу я, оглядывая гараж.

Из-за угла выходят мужчина и женщина, я отворачиваюсь и встряхиваю головой. Какого черта со мной происходит? С ума я схожу, что ли? Ну уж нет, я человек здравомыслящий.

Тогда как я умудрилась допустить, будто получила электронное письмо от привидения?

Войдя в квартиру, бросаю ключи на столик в прихожей, сбрасываю туфли, как попало зашвыриваю пальто на вешалку и бегу по коридору мимо закрытых дверей комнат моих дочек. Альбом Кристен лежит там, где я оставила его накануне вечером, – в моей спальне на прикроватной тумбочке.

Хватаю его и начинаю листать. Вот они – те слова: «Мудрый путешественник сначала обдумывает итоги прошлой экспедиции и только потом прокладывает новый маршрут». Ниже приписано карандашом: «Мы каждый год умоляем ее с нами поехать, но она трусит».

Я содрогаюсь. Кристен имеет в виду остров Макино.

Небо темное, под ногами слякоть. Из такси, которое везет меня в Мидтаун, к Брайану, я звоню Брюсу Бауэру, своему детективу. Брюса я наняла через несколько недель после кремации, чтобы Энни перестала растравлять себя иллюзиями. Когда я сказала ему, что мне нужны доказательства смерти Кристен, он поглядел на меня так, будто я ввалилась к нему со словами: «Элвис жив!» Детектив почти прямо дал мне понять: я трачу деньги впустую – против чего, однако, лично он не возражал.

– Здравствуйте! – говорю я в трубку. – Извините, что беспокою вас в пятницу вечером, но мне пришло по электронной почте странное письмо. – С секунду поколебавшись, я выкладываю: – Думаю, это от Кристен.

Передаю детективу содержание письма и объясняю, почему моя дочь – это чудо.

– Перешлите сообщение мне, – говорит он. – Я проверю ай-пи-адрес. Так мы узнаем хотя бы географическое местонахождение отправителя.

– Спасибо! – От воодушевления у меня начинает кружиться голова. – Это… это невероятно!

– Эрика, я должен вас предостеречь. Не обольщайтесь. Такое письмо мог прислать кто угодно, ведь так?

Мне хочется сказать: «Нет, оно от Кристен – моей девочки, которая очень любит приключения и иногда поступает безрассудно. Энни не ошиблась! Крисси жива! Она играет в очередную глупую игру и приглашает меня поучаствовать». Но мистер Бауэр не знает мою дочь. Он мне не поверит. Поэтому я просто говорю:

– Хорошо, сейчас перешлю.

Проходит двадцать минут. Я в фойе дома Брайана. Наконец-то звонит телефон. Да! Это Брюс Бауэр! Мой пульс учащается.

– Здравствуйте, Брюс. Уже нашли ай-пи-адрес?

– Не совсем. Отправитель использует датскую ВЧС.

– Она в Дании?

Мысли путаются.

– Нет. ВЧС, виртуальная частная сеть, – это, по сути, такой сервер, который скрывает свое настоящее местоположение.