Роуз засмеялась:

— Привет! Хорошо, что тебя не задействовали в параде.

Ксандер пожал плечами, присаживаясь на траву рядом с Роуз:

— Я сказал, что у меня дела. Кстати, о делах. Я поговорил с Троем.

— Та-а-ак, — протянула Роуз.

Ксандер улыбнулся, на щеках его появились знакомые ямочки.

— Все получилось. Джои придется пропустить некоторые занятия и плавание, но в лагере его уже ждут. Я уже перевел деньги. Остается лишь собрать одежду и спальный мешок.

Роуз попыталась скрыть радость. Она волновалась за сына, за его руку, и не была готова к тому, что все разрешится так быстро.

— У нас нет спального мешка, — сказала она.

— Значит, его нужно купить, — просто ответил Ксандер. — В понедельник в девять утра нам надо быть на месте.

Джои смотрел по сторонам, не понимая, о чем говорят взрослые.

— Хочешь сказать ему сам? — предложила Роуз.

— Если ты не против, — ответил Ксандер, и лицо его просветлело.

— Поторопись, пока не начался парад.

— Джои, — позвал мальчика Ксандер, — угадай, куда ты поедешь на следующей неделе?

Мальчик прищурился и нахмурил брови:

— К дяде Крейгу?

— Не-а, — ответил Ксандер. — В лагерь бойскаутов на целую неделю.

— Правда? — воскликнул Джои, и глаза его заблестели. — А меня пустят с гипсом?

— Пустят. После парада мы поедем тебе за спальным мешком.

Но на лице мальчика вдруг появилось сомнение.

— Мам, но ты говорила, что у нас нет денег.

Роуз протянула руку и взъерошила сыну волосы:

— У нас нет, а у Ксандера есть.

Лицо Джои вновь просияло.

— Я так хотел поехать в лагерь!

Что ж, значит, других вопросов у мальчика не было. Он широко улыбнулся и посмотрел на группу людей, присаживающихся неподалеку. Среди них был парнишка из команды Джои, который тоже собирался в лагерь. Роуз узнала его издалека.

— Можно, я скажу Итану?

— Конечно, — разрешила Роуз.

Джои пулей кинулся к приятелю.

— Спасибо, — сказала она Ксандеру, когда они остались одни.

— Не за что. Уверен, воспоминаний ему хватит надолго. У тебя есть на чем записать номер Троя? Он просил тебя позвонить, чтобы обсудить детали.

— Конечно. — Роуз достала из сумочки блокнот и ручку.

— Осторожно, — сказал Ксандер, наклоняясь назад. Он поднял с травы листок и протянул ей. — Вот, выпало.

Роуз забыла, что листок все еще в сумке. Смяв его в шарик, она нахмурилась:

— Спасибо.

Она была готова записать номер Троя, как вдруг заметила, что Ксандер настороженно на нее смотрит. Минуту назад точно так же смотрел на нее Джои.

— Разреши спросить, что это было?

Роуз вздохнула и щелкнула ручкой. С номером Троя, видимо, придется подождать.

— Это, — сказала она, сжимая в руке бумажный шарик, — письмо от моего отца.

Настороженность в глазах Ксандера только усилилась.

— Вот как?

— Да. Письмо из тюрьмы. Забыла выбросить.

Она приподнялась в направлении ближайшей урны, но Ксандер схватил ее за руку и выхватил шарик.

— И часто он пишет?

— Примерно раз в два месяца.

С тех пор как отца впервые посадили, он стал писать чаще. Роуз это не нравилось. Она не хотела ничего знать об отце.

— А вы с Джои отвечаете?

Роуз отвернулась, чтобы избежать его оценивающего взгляда. На улицах начинала собираться толпа.

— Я помню, как первый раз пошла на фестиваль с отцом, — сказала Роуз. — Он посадил меня на плечи, как вон ту девочку. Мне было лет пять, и сначала я дико испугалась, боялась упасть. Но отец меня крепко держал и говорил, что ни за что не отпустит. Мне казалось, с такой высоты я увижу весь город. — Она опустила глаза, понимая, что вот-вот может расплакаться. — Отец меня предал. Обещал, что мне нечего бояться, а потом обидел сильнее всех в жизни.

Ксандер разгладил смятую в шарик бумажку и прочитал содержимое письма.

— Он знает, какую боль причинил тебе, — проговорил он. — Он ждет не дождется письма от тебя. И ему очень жаль, что все так произошло.

— Это всего лишь слова, Ксандер. А слова не изменят прошлое. Что сделано, то сделано. Охранник банка мертв, его семья осталась без кормильца. Всю жизнь отец только и делал, что врал мне. Я больше не могу ему верить.

Если раньше лицо Ксандера выражало озабоченность, то теперь на нем явственно читалась боль. Роуз заметила это, но не понимала причины. Ведь это не его отец осужден на пятнадцать лет.

— Каждый совершает ошибки, Роуз.

— Но не каждый становится преступником, Ксандер. И не каждый убивает людей. Да, мы были бедны, но разве оно того стоило? Всю нашу жизнь он пустил под откос. Хочешь узнать еще одну причину, почему я не говорила тебе о Джои? Я не хотела, чтобы все это стало частью и твоей жизни тоже.

— Тебе не стоило меня жалеть.

Ксандер коснулся рукой ее подбородка и приподнял его. Теперь у Роуз не оставалось выбора, кроме как смотреть прямо в его золотисто-карие глаза. Все эти годы она боялась увидеть в них отрицание и обиду, когда он узнает правду. Каково же было ее удивление, когда она увидела в них столько теплоты. Он принимал ситуацию такой, какая она есть. Сегодня Джои предположил, что отношения между ней и Ксандером могут продолжиться после его отъезда из Корнуолла. Эта мысль грела душу Роуз, но снова ставить на кон свое сердце было рискованно.

Бывали дни, когда компьютерная гениальность Броди начинала тяготить Ксандера. Обычно это случалось, когда Броди узнавал о нем нечто такое, что он предпочитал скрывать. Однако сейчас, учитывая обнародование фоторобота, Ксандер был рад получить немного закрытой информации.

Час назад Броди прислал письмо, в котором писал, что у полиции пока не появилось зацепок. Ни одного звонка не поступило от кого-либо, кто бы узнал на портрете Томми Уайлдера. Складывалось впечатление, что люди предпочли попросту забыть о парне, который когда-то доставлял им кучу неприятностей. И это хорошо.

Однако чем больше времени проводил Ксандер с Роуз и Джои, тем напряженнее становилось ожидание. Слишком многое стояло на кону: карьера обоих братьев, здоровье их отца, любовь родителей, в конце концов. Ставки повышались и оттого, что теперь он был отцом. Джои смотрел на него как на самого близкого в мире друга. И Ксандер боялся, что неприятные новости вселят в душу мальчика боль и обиду.