– Мои помощники приступили к работе чуть раньше.

– То есть вам повезло?

– В какой-то степени.

– Приятно, что вы говорите правду… – Вдова Александер вновь помолчала, обдумывая услышанное, – было видно, что известие произвело на неё сильное впечатление, – и через несколько секунд продолжила: – Полагаю, вы знаете, что баал Молох весьма упрям и упорен в достижении цели? Он очень хочет заполучить Медузу. А я не горю желанием ссориться с Молохом, даже несмотря на то что он живёт на другом континенте и формально не имеет надо мной власти… именно этим и обусловлен следующий вопрос: кто ещё знает о том, что вы раздобыли артефакт?

– Я и три сепса, – тут же ответил Портной. – Теперь – вы.

– Медузу отыскали сепсы? – изумилась Юлия.

Удивление объяснялось тем, что об умственных способностях змеевидов ходили нелестные отзывы.

– С ними был человек, но он погиб.

– Очень мило с его стороны, – прощебетала вдова Александер. – А каковы ваши планы?

Портной вновь вздрогнул, и в его взгляде появилась тревога:

– Вы спрашиваете, не собираюсь ли я умереть в ближайшее время?

– Нет, что вы… – легко рассмеялась женщина. – Каковы ваши планы на Медузу?

Портной с облегчением вздохнул и криво улыбнулся. Он знал, что Юлия необычайно опасна, но мог обратиться только к ней, потому что любой другой некромант её уровня уже давно пытал бы его, желая вызнать местонахождение уникального артефакта. Что же касается вдовы Александер, слухи утверждали, что она терпеть не может Молоха, и слухи, кажется, не лгали.

– Что делать с Медузой, мы с вами решим позже, – твёрдо произнёс Портной, глядя в чёрные глаза Юлии. И выделив голосом сочетание «мы с вами». – Сначала нужно определить, можно ли с ней вообще хоть что-нибудь сделать.

– Согласна, – кивнула вдова Александер. – Но теперь меня интересует технический аспект: что вы хотите сделать с Медузой?

– Дать ей новое тело.

– Зачем? – изумилась женщина. – Насколько я понимаю, её нынешний образ более чем заслужен.

– Этого хотят сепсы, которые почитают Медузу богиней, – объяснил Зиновий. – Она ведь их праматерь.

– Так вы работаете на сепсов?

– Отнюдь, – Портной вновь облизнул губы и объяснил: – Я хочу сделать так, чтобы сепсы работали на меня. Точнее – на нас.

– До чего интересно… – протянула Юлия, просчитывая новые варианты.

– Как видите, я честен с вами.

Это замечание вдова Александер оставила без внимания.

– Вы уже подобрали тело?

– Его привезут ночью. Ткани Медузы отторгают любые чуждые клетки, поэтому я приказал отыскать прямых потомков Горгон.

– Их мало.

– Их очень мало, – уточнил Портной. – Змеевиды выслеживали добычу полгода, но не сумели поймать живой…

– Кого они нашли?

– Метиса Горгоны и человека.

– Такие бывают?

– Я ведь говорю: Горгон очень мало, приходится работать с тем, что есть.

– Вы собираетесь сшить мёртвое с мёртвым?

– Не в первый раз.

– А я должна прочистить Медузе мозги и сделать покорной нам?

– Да.

– Это вызов, Зиновий, – рассмеялась Юлия. – Передо мной давно не ставили столь интересную задачу…

«Она увлеклась, – понял Портной. – Дело сделано». Потому что все знали – Юлия Александер не просто некромант, а некромант увлечённый, она обожает эксперименты, нетривиальные идеи и видит в своём умении искусство.

– Сегодня вечером в вашей лаборатории, – деловым тоном пообещала женщина. – А сейчас простите, мне нужно покопаться в библиотеке…

* * *

Последние слова вдова Александер произнесла, стоя у Благовещенского моста.

Затем они расстались: Юлия села в машину – предупредительный Лотар распахнул дверцу и подал руку, Портной же поднял воротник плаща и быстрым шагом отправился на Васильевский, тщательно обдумывая каждое слово и каждую интонацию состоявшегося разговора.

А человек, который подслушивал собеседников, двигаясь параллельно им по Университетской набережной, сложил спрятанный под тонким плащом микрофон, вытащил наушник и развернулся в сторону Стрелки, не желая встречаться с Зиновием. Не хотел, чтобы Портной раньше времени узнал, что тот, кого он считает мёртвым, приехал в Санкт-Петербург за тем, что считает справедливым.

* * *

Отношение к работе вещь изменчивая, сильно зависящая от разных факторов: настроения, самочувствия, атмосферного давления и последствий вчерашней вечеринки. Иногда привычная рутина приводит в неистовство и кажется невыносимой каторгой, к которой приговорили за несовершённое преступление, иногда апатия съедает эмоции, и серый цвет становится главным, иногда приходится стискивать зубы ради карьеры или дохода, а бывает так, что работа приносит радость.

Не часто, но бывает.

Однако Сергей Тыков, сотрудник таможенного поста «Торфяновка», к последней категории людей не относился и ничем не отличался от миллионов и миллионов рабочих и служащих в своём отношении к лямке, которую приходится тянуть с упорством отправившегося в кругосветное путешествие осла. Но при этом Сергею становилось скучно, когда поток желающих пересечь границу ослабевал, и в тихие дни Тыков изучал автомобили с таким тщанием, словно собирался их купить, а любой груз считал контрабандой до тех пор, пока не будет доказано обратное.

– Та-а-ак… – Таможенник оторвал взгляд от бумаг и внимательно посмотрел на Кастора. – Кунсткамера, значит?

– Да, – суховато ответил тот, соорудив на физиономии доброжелательно-послушное выражение, которое, как он знал, безумно нравилось мелким чиновникам по всей Земле, от аэропорта JFK до санитарного инспектора из Кейптауна.

Но на этот раз не сработало: фургон Кастора оказался первой машиной за час, да к тому же с подозрительным грузом, и скучающий Сергей решил, что такие гости заслуживают самого «тёплого» приёма.

– Везёте в Кунсткамеру? – переспросил Тыков.

– Да.

По-русски Кастор говорил гораздо лучше Влазиса, но всё равно с акцентом и потому старался ограничиваться короткими, простыми и предельно понятными ответами.

– Научный груз? – не унимался таможенник.

– Да.

– Мумия?

– Без головы, – зачем-то уточнил Кастор, задумчиво осмотрев упомянутую часть тела Тыкова, Тыков намёка не понял. А может, понял, но реагировать не стал, поскольку за годы службы смотрели на него многие и по-разному, и в том числе – враждебно, и на голову тоже. Привык.

– Куда делась? – зевнув, поинтересовался он. И побарабанил пальцами по столешнице с таким видом, будто весь Таможенный комитет Российской Федерации уже с неделю нетерпеливо подпрыгивал в ожидании мумии и сильно расстроился, узнав, что игрушка оказалась с дефектом. – Где голова?