Все они толпятся вокруг Линге, этого опереточного офицера СС, который никогда не видел фронта иначе, нежели посещая его в автомобиле с откидным верхом, сидя рядом со своим хозяином. Тот самый Линге, который носит погоны подполковника, хотя он всего-навсего камердинер. Но теперь не до высокомерия. Линге – последний в бункере, кто находится в постоянном контакте с Гитлером. Все эти напыщенные офицеры, эти нацистские партийные кадры рассчитывают на то, что он убедит фюрера принять их поздравления.

«Когда я сообщил об этом Гитлеру, – вспоминает Линге, – тот окинул меня изнуренным и подавленным взглядом. Я был вынужден сказать собравшимся, что у фюрера нет времени на них»[16]. Но Фегелейн полагает, что это замечание к нему не относится. Этот молодой генерал-интриган тридцати восьми лет от роду чувствует себя почти неприкасаемым, так как он женился на Гретле, сестре Евы Браун, 3 июня 1944 года. Гитлер не сможет не принять их, если об этом попросит сама Ева, думает про себя Фегелейн. И он прав! Он просит свояченицу убедить Гитлера принять дань уважения от его почитателей. Фюрер все-таки выходит и быстро пожимает протянутые к нему руки. Не успели все эти люди пожелать ему «счастливого дня рождения», как он уже удаляется в свой кабинет с согбенной спиной. Фегелейн горд. Он думает, что набрал очки. А это всегда может пригодиться в нужное время.

В этот день, 20 апреля, к рейхсканцелярии, под которой сокрыты бункеры, подтягиваются и другие чиновники Рейха. Гитлер покидает свое пристанище и поднимается наружу, чтобы встретить их в залах зданий имперской канцелярии. Один за другим, по очереди, аппаратчики приветствуют фюрера, будто феодалы своего сюзерена, но скорей по обязанности, нежели по искренней приверженности. Гестапо зорко бдит за настроением каждого, и никто не застрахован от смертного приговора за предательство. Даже генералы и министры. Среди именитых визитеров – только самые приверженные режиму нацисты: Генрих Гиммлер, руководитель СС, Герман Геринг, вице-канцлер Рейха, гросс-адмирал Карл Дениц, маршал Кейтель, а еще министр иностранных дел Риббентроп.

Выбросив руки в фашистском приветствии, они продолжают играть, изощряясь в притворстве. Они делают вид, что уверены в том, что человек, который проходит сейчас перед ними, еще способен спасти страну, или хотя бы Берлин. Официально Гитлеру пятьдесят шесть лет, но он больше похож на привидение. Призрак, который скрывается в мокрой толще земли под столицей своего Рейха.

Что случилось с человеком, который так вдохновлял, буквально гальванизировал миллионы немцев двенадцать лет назад? Теперь это старик, пораженный болезнью Паркинсона, едва способный править в своем железобетонном противовоздушном убежище.

Вот что пишет о нем Эрвин Гизинг, один из его личных врачей, осмотрев его в феврале 1945 года: «Он показался мне постаревшим и еще более сутулым, чем прежде. Лицо у него было неизменно бледным, а под глазами были большие мешки. Речь у него была хотя и ясной, но очень тихой. Мне сразу же бросилась в глаза сильная дрожь левой руки, которая сразу же усиливалась, если рука не имела опоры. Поэтому Гитлер все время клал руку на стол или опирался ею на подлокотник… У меня сложилось впечатление, что он был рассеян и не мог сосредоточиться. У него был абсолютно изможденный и отсутствующий вид»[17].

Эрих Кемпка, его личный водитель, также присутствовал на его пятьдесят шестом дне рождения. «В это 20 апреля 1945 года я вспомнил прошлые годы, когда немецкий народ отмечал этот день, когда проходили большие приемы и парады»[18]. От этих грандиозных парадов не осталось ничего! Исчезли военные оркестры и их бравурная музыка на площади Высшей Технической школы в Берлине, сметены с лица земли бомбардировками союзнических войск когорты обожателей, выстраивавшиеся вдоль дороги и машущие флажками, осененными черной свастикой. А многочисленные дипломаты, прибывавшие со всего мира, чтобы засвидетельствовать свои верноподданнические чувства великому человеку победоносной Германии, где они?

Есть удивительный документ, как бы подводящий итоговую черту под падением нацистского режима. Он хранится в Российском государственном военном архиве. Когда Красная армия ворвалась в рейхсканцелярию 1 мая 1945 года, под руку бойцам попался любопытный предмет. Это была толстая книга в красном кожаном переплете, на котором сбоку был изображен орел, держащий лавровый венок со свастикой в центре. Этот предмет был не чем иным, как «Золотой книгой», книгой почетных гостей. Иностранные дипломаты, приглашенные на важные церемонии, должны были оставлять тут свои имена и записи. Среди важнейших празднеств был Новый год, германский государственный праздник, и, конечно же, день рождения фюрера. Каждый высокий гость в «Золотой книге» ставил свою подпись, указывал должность и регалии, а иногда выражал свои пламенные чувства к нацистскому режиму.

20 апреля 1939 года Гитлеру исполнилось пятьдесят. У власти он уже шесть лет, он аннексировал Австрию, Судетский регион, затем Богемию-Моравию, открыто преследует немецких евреев и вызывает все больше беспокойства у европейских демократий. Но какое это имеет значение? Диктатора тем не менее посещают около шести десятков дипломатов, прибывших выразить ему свое почтение. Их записи, выведенные каллиграфическим почерком, выстраиваются на шести страницах гостевой книги. В частности, там фигурируют представители Франции и Великобритании. Для них это будет последней возможностью поздравить Гитлера с днем рождения, так как не пройдет и пяти месяцев, как 1 сентября будет объявлена война между этими двумя странами и Германией.

Давайте перелистаем страницы. Вот мы в 1942 году. Гитлер празднует свой пятидесятитрехлетний юбилей. Он уже не беспокоит западные демократии, он их ужасает, те, которые еще не разрушил. Список жертв длинный: Франция, Бельгия, Нидерланды, Дания, Норвегия, Польша… Фюрер в апогее величия, и это видно по наплыву дипломатов в день его рождения. Более сотни подписей занимают двенадцать страниц. Конечно, тут уже больше нет ни французов, ни англичан, тем более американцев, но по-прежнему фигурируют итальянцы, японцы, испанцы. И приверженец нацистских празднеств апостольский нунций папы Пия XII.

20 апреля 1945 года. Последняя дата, указанная на страницах впечатляющего собрания подписей.

Нет больше крупных печатных букв в начале записи. Скорей всего, у личного секретариата фюрера просто не было времени. Вместо этого только дата, наспех накарябанная на полях: 20.4.45. И роспись пяти дипломатов. Их пятеро. Кто они? Их имена едва различимы, почерк неровный и нервный. Вот те, чьи подписи удалось расшифровать: посол Афганистана, таиландец, китаец. Где другие послы? Те, кто почитал за честь участвовать в празднествах, проводимых режимом. Их нет. Даже представитель Ватикана не посмел поставить свою подпись в этой книге, ставшей проклятой. Хотя ранее апостольский нунций не пропускал ни одной нацистской церемонии, начиная с 1939 года. Он еще присутствовал на новогоднем празднике 1 января 1945 года. Его прилежный почерк с полным перечнем достоинств различим на этих вызывающих отвращение и пронизанных кощунством страницах, и свидетельствует о тесных дипломатических связях, становящихся теперь неуместными.