Одной из важнейших составляющих «английской свободы» была свобода совести. Политическая программа вигов была в том числе и программой религиозной, в результате чего вопрос о веротерпимости в ложах стал насущным. Конечно, декларируемые правительством идеалы воплощались на практике лишь отчасти. Статус официальной религии был закреплен за англиканством. Почти 40 % населения страны не принадлежали конфессиям, одобряемым государством. Речь идет об иудеях, крайних протестантских сектах вроде унитариев и конечно же католиках, которые вообще считались врагами. Однако, несмотря на эти ограничения, по сравнению с остальной Европой власть в Англии не слишком вмешивалась в религиозные вопросы. В итоге англиканам и разного рода протестантам-нонконформистам вроде баптистов или квакеров приходилось как-то сосуществовать. Верность политической идеологии была отделена от религиозной принадлежности.

Религиозный плюрализм пользовался уважением в среде передовых философов. Распространенным учением был деизм, согласно которому воля Бога-создателя выражается не в религиозных доктринах, а в гармонии и стройности мира.

«Ночь» из серии Уильяма Хогарта «Четыре времени суток» (1736–1738). Масонов можно узнать по запонам и квадратным подвескам

Франкмасонство прекрасно впитало эти идеи, а затем и способствовало их распространению. Как и в Эдинбурге времен Шоу и Якова VI, масонские ложи служили укрытием от межконфессиональных распрей. Атмосфера в ложах была подчеркнуто благожелательной. Среди братьев были деисты. В 1720-е годы в ложах стали появляться иудеи, а к 1730 году один из них даже стал Мастером. В январе 1730 года Томас Говард, восьмой герцог Норфолк, стал первым Великим мастером — католиком.

Учитывая контекст возникновения масонства, мы можем оценить, насколько гениально был устроен культ секретности. Ранние масоны хотели, чтобы братство ассоциировалось с благочестием и достоинством, но в эпоху непрекращающейся религиозной напряженности братство распалось бы, если бы в основу кредо было положено какое-либо богословское содержание, выходящее за рамки обычных нравственных принципов. Так что братья разработали «евангелие» секретности, которое внушало благоговейный трепет и было при этом практически пустым по содержанию.

Сгладить все эти идейные и религиозные различия помогала не только терпимость братьев, но и немалые объемы спиртного: франкмасоны любили выпить. В Лондоне того времени пили все, но масоны — особенно много. Уже в 1723 году публика рукоплескала словам песенки из популярной комедии «Во славу пития» (In Praise of Drunkenness): «Вино, масон, тебя освободит, ведь вольности твоей отец — сам Вакх».

Один выпивший масон даже был запечатлен на гравюре 1736 года под названием «Ночь». На ней мы видим суматошную сцену: изрядно подвыпивший Досточтимый мастер (его видно по фартуку и квадратному медальону) уже не в состоянии идти самостоятельно, и ему помогает Привратник (одна из должностей в ложе). С балкона кто-то выплескивает на них содержимое ночного горшка. Рисунок, конечно, сатирический, но все же весьма показательный в том, что касается облика раннего масонства. В конце концов, автор гравюры Уильяма Хогарт сам был масоном. Досточтимый мастер в центре картины — это Томас де Вейл, преданный виг, который в 1729 году начал работать в городском магистрате. Ему пришлось разбирать множество дел по противоречивому «джиновому акту» 1736 года, ограничивающему употребление спиртного (юмор гравюры в том числе и в этом). Позже правительство наградит его за верную службу, предоставив должность-синекуру и возведя в рыцари.

Итак, укрепление социальных связей при распитии горячительных напитков было важной частью жизни братства. Так оно остается и по сей день. Однако не стоит думать, что заседания лож заканчивались обычными попойками. На этих заседаниях («праздничных столах», как их называли сами масоны) тоже действовали особые правила. Все по очереди прислуживали другим братьям за столом. Пелись особые песни, произносились особые тосты. В XVIII веке обычно пили по порядку: сначала за короля, потом за искусство, за Мастера, за Великого мастера, за подмастерьев, за учеников… Такая организация «праздничных столов» очень сплачивала братьев.

Неудивительно, что многие ранние масонские ложи назывались в честь таверн и постоялых дворов, в которых проводились собрания. Но дело не только в любви к прохладному элю. Уже в начале XVIII века питейные заведения были центрами общественной жизни. И в этом смысле масоны от последних тенденций также не отставали.

Еще в конце XVII века количество и качество пабов в Англии резко выросло — особенно в городах. Частью этой же моды стала переделка таверн в кофейни: на момент основания Великой ложи в Лондоне их было уже около двух тысяч! Эти заведения, которые стали для людей одновременно личным и общественным пространством, отвечали требованиям времени. Города росли, и людям было необходимо специальное пространство для общения. Жизнь метрополии становилась привольнее, быстрее, разнообразнее. Журналисты и политики, торговцы и законники — все собирались в пивных и кофейнях, чтобы обсудить последние новости и обзавестись новыми знакомствами.

В питейных заведениях досуг был весьма разнообразным: устраивались петушиные бои, концерты, демонстрировался волшебный фонарь, читались научные лекции. Но главным увлечением завсегдатаев пабов было создание всякого рода обществ и клубов. Гости столицы дивились количеству «клубов и обществ, созданных для углубления знаний и увеселения».

Чем бы вы ни интересовались — историей или садоводством, азартными играми или политическими дискуссиями, медициной или спортом, — в Лондоне непременно нашелся бы клуб для вас. И такая страсть к объединениям конечно же высмеивалась. В 1756 году вышла пародийная мистификация Неда Уорда «Полный и юмористический доклад о всех замечательных клубах и обществах Лондона и Вестминстера» (A Compleat and Humorous Account of All the Remarkable Clubs and Societies in the Cities of London and Westminster). В ней рассказывалось о таких вымышленных обществах, как Клуб безносых (куда входили жертвы сифилиса), Йоркширский клуб (в нем все вели себя так же, как участники комедийной группы «Монти Пайтон» в скетче «Четыре йоркширца») и Клуб бздунов, члены которого встречались еженедельно в заведении Криплгейт для «отравления окрестного воздуха своими мерзкими стрекотаниями».

Но были и настоящие клубы, созданные с целью розыгрыша, а также клубы с чудными названиями и малопонятными задачами: Сиреневое общество, Потентис-игнитарианцы, Братство Уокат… А иные клубы были очень престижны. Так, Лондонское королевское общество, основанное в 1660 году под названием «Колледж содействия физико-математическим экспериментальным наукам», стало колыбелью современной научной методологии. Очень влиятельны были некоторые политические клубы. Целый ряд обществ отличался экзотическими ритуалами инициации и заявлениями об обладании эзотерическим знанием. Но франкмасоны были, пожалуй, самым ярким примером.